– Крапива тут хорошая росла, – предположил я. – Может, из-за этого? Козы любят крапиву.
– Крапива тут действительно хорошая. И козы её, наверное, действительно любят. Но дело в другом. Козы там гибли часто, поэтому так и назвали.
– Обпивались до смерти? – поинтересовался я.
– Непонятно почему, – мрачно сказала Галка. – Вряд ли. Но их частенько находили в ручье. Дохлыми, разумеется.
– Забавно, – сказал я. – Может, надо на самом деле посмотреть?
Смотреть на козьи скелеты мне совсем не хотелось, но взглянуть на сам ручей показалось интересным. Вдруг там камни какие необычные попадутся? Если в реке встречаются наконечники стрел, то что же в ручье можно отыскать? Хорошо бы череп динозавра. Или ещё какую окаменелость, я люблю окаменелости собирать.
Отправились к Козьей Речке. Найти её совсем несложно, надо просто шагать вдоль берега реки, и рано или поздно к ручью придёшь.
Так мы и поступили. Шагали не торопясь по-над берегом, через десять минут вышли к Козьей Речке.
Тут я тоже был в детстве, но, если честно, не очень запомнил, что тут и как, ходили с дедушкой резать сабельник, раньше его тут много росло. А сейчас другая какая-то трава, вроде тоже как сабельник, только стебли тоньше и зелёная очень. И на бамбук похожа.
Галка шагнула в эту траву, но я её поймал, схватил за плечо. Галка остановилась и тут же спросила строгим голосом:
– И что это было?
– Осторожнее надо, – сказал я. – Дедушка предупреждал, что тут опасно.
– Дедушка аццки предупреждал, бабушка надвое сказала… – передразнила она. – Где ручей-то?
– Тут он и есть, – указал я в траву. – Только к нему лучше со стороны реки подходить.
– Вот это и есть Козья Речка?
– Ага.
– Забавно как. Погоди-ка…
Галка огляделась, хрустнула плечами и направилась к ближайшей сосне. Под деревом она сбросила рюкзак, потянулась, подпрыгнула, прилипла к стволу, замерла, как бы вслушиваясь в древесину. Я подумал, что сейчас она отлипнет – дерево было ровным, ветки начинались высоко, и как на него залезать, я не видел совершенно, но у Галки имелось своё мнение. Она полезла. Вверх, двигаясь по стволу как настоящий ниндзя. Быстро и ловко, что опять навело меня на мысли о том, что Галка какая-нибудь там спортсменка, гимнастка или даже скалолазка, кажется у нас в городе есть такая секция. Она быстро добралась до первых веток, а потом дело пошло ещё быстрее – моя двоюродная сестра вскарабкалась по ним как по лестнице. Минута – и она на самом верху.
Нет, действительно ловко, я бы так не смог.
– И что видно? – поинтересовался я.
Но Галка мне не ответила. Как обычно.
Я стал ждать. Ломал шишки, пытался отчистить прилипшую к штанам смолу. Галка не возвращалась минут, наверное, двадцать, а потом бац – и спрыгнула, я и не заметил, как она спустилась. Упала в мох, по-спортивному перекатилась на бок, поднялась на ноги.
– Там здорово, – сказала Галка. – Воздух совсем другой. И видно далеко.
– А как ручей?
– Течёт ручей, бежит ручей… Пойдём к Соти.
Закинула рюкзак за плечо и направилась к реке, сказала только:
– Не зря тут козы гибли. Возможно, тут действительно какое-то… – Галка задумалась, – аномальное место. Или это из-за этих грибов странных. Вполне могло быть, что эти бестолковые козы как раз объедались вот этими самыми кровавыми зубами, потом у них разыгрывалась жажда, и они…
Галка сделала рукой пикирующее движение.
– Ничего здесь удивительного нет, – сказал я. – Что козы тут гибли. Наверху там самая свежая и сочная трава, она притягивает коз, они подходят к круче, срываются и падают в ручей, ломают ноги и погибают. Никакой мистики.
– Ага, – согласилась Галка. – Кроме самого ручья. Ручей очень и очень необычный, это сверху хорошо видно. Он очень извилистый, на самом деле как змея. Красиво очень.
Тут Галка права, ручей необычный. Сверху его почти не видно и не слышно, шагаешь по лесу – чистый звенящий бор, сосны мачтовые, мох из-за жары хрустит под ногами. И вдруг трава вокруг. Густая, сочная, ароматная. И никаких признаков, что вот где-то внизу вода течёт, просто трава…
Несколько шагов – и вниз. А там высота метра три, не меньше, загремишь по полной.
Подошли к реке, спустились к воде по косогору.
Место, где ручей впадал в Соть, тоже выглядело необычно, точно кто-то взял и разрубил огромным топором высокий берег, отчего образовалась узкая, проросшая корнями расщелина, похожая на вход в пещеру.
Галка попробовала воду ладонью:
– А тут холодная…
Вода действительно холодная, скорее всего из-за ключей. Но сам ручей особо полноводным не был, глубина небольшая, до колена не доставало. А вода да, ледяная.
Камней вокруг интересных никаких, всё затянуто песком, да и в реку песка намыло изрядно. В таких местах можно искать золото и самоцветные камни, разумеется если ты находишься где-нибудь на Урале.
– Внутрь полезем? – уточнил я, хотя и так знал, что Галка не отвернёт.
Через минуту мы пробирались по узкому, похожему на ущелье разрыву, по дну которого тёк ручей, называемый Козьей Речкой. Тут было… Опять же странно. Солнечный свет пробивался сверху через корни и траву острыми лучами, отчего над ручьём то и дело вскипали радуги и стоял непонятный туман. Путешествие в центр земли получалось довольно-таки мистическим.
Довольно часто мы останавливались, чтобы Галка сфотографировала очередной корень или красивое шевеление тумана.
– Вообще-то Козья Речка так по другой причине называется, – прошептала Галка после очередной фотоостановки. – Козья Речка так называется потому, что в этом районе частенько видели чёрную козу.
– Так я и знал, – сказал я. – Чёрную козу. И белого крокодила. И лысого печального чёрта Кондратия – Кондратий придёт за тобой. Знаю-знаю.
– Чёрная коза, между прочим, очень нехороший знак, – как ни в чем не бывало объявила Галка. – Очень.
– Само собой, – кивнул я. – Тот, кто увидел чёрную козу, умрёт в течение трёх дней, не успев попрощаться с родственниками, это всем известно.
– С такими вещами не шутят. – Галка принялась скептически смотреть на меня через видоискатель фотика. – Можно накликать…
– А можно и накаркать… Я вот, кстати, тут утром видел стрекозу…
Галка рассмеялась. Её смех улетел далеко по ручью, в темноту, отскакивая от воды и от стен и рассыпаясь квакающими звуками. Галке, кажется, понравился этот звук, и она специально посмеялась ещё. А мне вот не понравился. Как-то он нехорошо звучал.
– Ты видел стрекозу? – переспросила она.
– Странную стрекозу, – уточнил я. – Синюю.
