Наконец занавесочка на окне едет в сторону и там возникает старушечье лицо с большим ртом и полуслепыми глазами. Она приближает лицо к стеклу, пытаясь разобрать, кто к ней пожаловал, слышится ее голос:
– Зачем пожаловал?
– За блинчиками, бабушка, – отвечаю неожиданно.
– А… Тогда заходи. – И дверь жалобно заскрипела в петлях.
Книга третья
Легенды древнего Карагая
В поисках Мекки сибирской
История Сибири многие века строилась на основе соединения исторических судеб различных этносов, имеющих отличные друг от друга мировоззрения, свойственные как Европе, так и Азии. Именно в Сибири слились воедино два некогда противоположных мира – кочевой и оседлый, которые представлены главным образом славянской и тюркской культурами, взаимно дополняющими друг друга. Диалог этих культур продолжается и в наши дни, что отчетливо прослеживается в представленной читателю книге В.Ю. Софронова «Легенды древнего Карагая».
Представления о мире у сибирских татар сложились не только под влиянием пришедшего из Средней Азии ислама, но и на основе предыдущих архаичных традиций, что сформировало особый мусульманско-языческий синкретизм. Две эти области, в которых протекала жизнь человека, имели взаимодополняющий характер, что главным образом и обусловливает местную специфику культуры. В книге «Легенды древнего Карагая» прослеживаются полуфантастические и полуреальные образы, отражающие мир природы и мир культуры, что окружал человека повседневно: глухая тайга, непроходимые болота, изолированность развития без контакта с другими центрами цивилизаций.
От автора
Вряд ли когда придется мне встретить более неординарного и непохожего на кого-либо человека, чем Асхат Ниязов. Родился он в небольшой, затерянной меж лесами и болотами деревеньке Ешаир, находящейся неподалеку от села Большой Карагай. Но склонности к деревенской деятельности он так и не воспринял, хозяйством не занимался, по той же причине не обзавелся семьей, а жил собственной, непривычной для окружающих жизнью. Там и свела меня с ним судьба во время экспедиции, предпринятой в начале 90-х годов XX столетия силами студентов и сотрудников Тобольского педагогического института им. Д.И. Менделеева. По моей инициативе в сорок с небольшим лет он после долгих колебаний решился перебраться в Тобольск, где устроился в Центр татарской культуры на должность «собирателя легенд». После этого он надолго стал моим постоянным собеседником и консультантом по многим вопросам, связанным с бытом и историей сибирских татар.
Такие люди, как Асхат Ниязов, рождаются не чаще чем раз в столетие, и то при определенных условиях. Он каким-то чудесным образом унаследовал от предков своих страсть к собиранию и передаче легенд и преданий, которые и считал подлинной историей своего народа. Собиранию легенд он и посвятил практически всего себя. Живя на людские подаяния, не имея долгие годы постоянного места жительства, он объехал едва ли не все населенные пункты юга Тюменской области, где проживали сибирские татары, чтоб узнать и записать местные легенды. И не было для него препятствий, если он от кого-то узнавал, что где-то там находится необследованная могила мусульманского святого, древнее городище или нечто иное, связанное с историей его древнего народа. Где на перекладных, а чаще пешком Асхат отправлялся туда, чтобы лично узнать, убедиться и записать вновь услышанное. Вскоре в нем открылась способность к целительству, что, как он считал, передалось от его деда по матери.
По моему собственному разумению, он был, подобно легендарному Дерсу Узале, следопытом, способным идти по следу зверя много дней, чтобы затем добыть его и принести в дом. Но что делать дальше со своей добычей, он не знал. Собранные им легенды, записанные неумелой рукой человека, получившего образование в сельской школе, где преподавание велось на татарском языке, остались в большинстве своем неопубликованными. Это можно объяснить прежде всего тем, что многие из них состояли всего лишь из нескольких предложений, требующих дальнейшей обработки, и в первозданном виде не могли представлять художественную, а тем более историческую ценность. Но в то же время в этих записках собрана и зафиксирована вековая мудрость сибирских татар, требующая дальнейшего изучения и работы с материалами неутомимого исследователя и собирателя.
Предлагаемые вниманию читателя «Легенды древнего Карагая» не являются прямым заимствованием из материалов Асхата Ниязова, а написаны скорее по мотивам его изысканий. К тому же большинство из них мне удалось услышать во время бесед с жителями татарских деревень, разбросанных по берегам Иртыша от Тобольска и до селения Большой Карагай, почему сборник и получил свое название. Нужно сказать, что в этих селениях, в отличие от селений, расположенных в непосредственной близости от городов, народные предания все еще продолжают жить и составляют незыблемый пласт народной культуры. Смею высказать смелое предположение, что когда-то в древности культура народа, проживавшего в этих краях, во многом отличалась от культурных традиций жителей, чьи поселения находились поблизости от столицы существовавшего когда-то Сибирского ханства Искера (Кашлыка).
Асхат Ниязов ушел так же внезапно, как и появился. Никто не может сказать, жив ли он в настоящее время. Может быть, вновь где-то бродит в поисках легенд и преданий, во что очень хотелось бы верить. В любом случае книга эта посвящается ему и той колоссальной работе, что он проделал. И пусть читатель помянет имя его добрым словом, читая эти легенды.
Лесной хозяин и его дочери
Когда я на свет появился, то мать с отцом меня Асхатом назвали. Хотели, чтоб как вырасту, мужчиной стану, то жил счастливо, дом богатый имел, женился на работящей девушке, детей чтоб с ней народили, жизнь вместе в любви и достатке прожили. А на старости лет, когда все заботы, хлопоты кончатся, чуток пожить останется, то внуки бы меня под руки в погожий день на улочку выводили на солнышке посидеть, погреться. Да только, видать, не суждено их мечтам-желаниям сбыться-исполниться, Аллах иначе рассудил. Но то история длинная, сразу и не расскажешь, всего, что случилось, не припомнишь, а виной всему лесные девушки, что испокон века в лесах окрестных живут, землю нашу от недругов охраняют. Вот об этом и расскажу вам, как все началось и чем для меня обернулось.
Мой народ издавна в лесу селится по берегам речек или озер, что рыбой богаты. И хоть вокруг лес-урман, болота топкие, но лихой, чужой человек в эти места не сунется, без приглашения не заявится. Не только чужой, но и кто из местных жителей если окрестные места плохо знает, далеко от дома забредет, то и заплутать недолго, с дороги сбиться, в лесу заблудиться. Потому испокон веку стоят в укромных местах избушки об одно оконце, где от непогоды укрыться любой может, обсушиться, обогреться, похлебку сготовить. Оттого и не боятся, не переживают жители наши, если, бывало, пойдет кто за клюквой на болото да только через несколько дней обратно в деревню вернется. Значит, в избушке лесной ночевал, чтоб ноги зря не бить, пустым с болота не возвращаться, пока мешок-другой ягод не соберет да в укромном месте не схоронит. А по нашему обычаю, что не твое, кем другим собрано, то сроду его никто не возьмет, не позарится, коль тебе не принадлежит. Только вот нынче иной народ пошел, могут старые правила, обычаи не соблюсти, стариков не послушаться, чужое добро к рукам прибрать – будто так и положено. Не понимают, что все это потом против них же и обернется, и знать не будешь, откуда беда пришла. Да что об этом говорить, если умный, то сам поймет, а дуракам все одно объяснять бесполезно.
