Единственное, чего ей хотелось – подобрать мокрый подол и убежать далеко-далеко отсюда, где никто найти её не сможет. По ноге гладкой змеиной чешуёй скользнуло что-то, и Мельца вздрогнула. Немой Убийца… Он всегда цели своей достигает. И ежель чего, Мельца обязательно им воспользуется.
– Иди, готовься ведьму ловить. А я уж тут сама…
– Точно? Что-то ты бледной стала…
– Говорю же – устала. Уже проходит. Иди!
– Ну, ладно! Ты это… Осторожней давай…
Антип махнул рукой и быстро припустил в сторону калитки. Наверное, боялся, что с припадочной возиться придётся. Мельца прижала руку к бедру, где кинжал спрятан был. Может, он и впрямь волшебный? Тошнота отступила, и дышать стало легче. А может, лихой атаман поделился с ней своей храбростью? Уж он-то точно никого не боится. Подняв с земли лоханку, Мельца пошла в дом, едва сдерживая тошноту и рыдания.
* * *
Черепица старой колокольни крошилась под ногами. Её осколки со свистом отпущенной тетивы летели вниз, угрожая пробить знатную дыру в голове каждого, кто этой ночью осмелится высунуть свой нос из дома. От дневного тепла не осталось и следа. Кажется, оно ушло вместе с Летом Звонким, а на ночь в Пеплицы заявилась Осень-Туманница. Воздух, свежий и даже морозный, колол щёки, застревал в горле. А пах он и вовсе особенно: горьковато и сладко. На небе белыми точками мигали крошечные звёзды. Они казались такими же холодными, как воздух. И неимоверно далёкими. Впрочем, так и было. Круглая луна висела намного ближе. Нынче она обрядилась в белое, как невеста – в праздничное одеяние. А может, ажно
[29] мертвец в своём погребальном саване. Из-за тёмных пятен она казалась перламутровым украшением, которое кто-то повесил на небо, стараясь его задобрить и сделать мислостивее. Но чёрный небесный бархат всё же не утратил своей суровости. Даже с чудесной лунной брошью небеса угнетали мрачностью. Ветер нагнал серых туч и тяжёлой вуалью накинул на небесное светило. Хутор, лес и острые горные вершины погрузились в темноту.
Лютовид осторожно опустился на крышу заброшенной колокольни. По леву руку плюхнулся Ягин, по праву устроился Гирдир, а подле него с кряхтеньем приземлился торговец. Прокричал в отдалении петух – стало быть, час ночи уже. Кукареканью вторило приглушённое воронье карканье. Раздалось оно совсем рядом, но звук этот странно придушенным был и отдавался эхом.
– Вороны крышу тут облюбовали. Давно ещё. Жуть, – сообщил доверительным шёпотом Антипка и боязливо поёжился.
И действительно, звук снизу шёл, и под крышей копошение странное слышалось. Совы тоже решили поучаствовать в концерте. Их разноголосое уханье вместе с ветром долетало до крыши колокольни, пугая и завораживая.
– Как будто ведьму хоронят… – Ягин зябко подышал на руки, а потом вдруг начал истово поправлять оберег на шее – для удачи в бою.
Лютовид вздёрнул бровь: с суеверностью Ягина могла соперничать лишь его меткость.
И чтобы совсем уж сделать эту ночь похожей на похороны, ветер нагнал тумана. Белым погребальным саваном он накрыл и Хмурую чащу, и Ведьмину чащобу. Цепляясь за макушки деревьев, туман рвался, как тонкая дешевая ткань, оставляя после себя болтающиеся нити.
– И впрямь ворожейкины похороны. – Антип суетливо огляделся по сторонам, словно ожидал увидеть погребальную процессию во главе с Чёртом.
– И чего мы здесь забыли? – Ягин закончил возиться с оберегом и теперь просто сидел, сжимая изо всех сил лук.
– Ведьму караулим. – Лютовид расслабленно облокотился на холодный шпиль, который, видимо, ещё и громоотводом служил.
– А почему её в лесу нельзя караулить? – Антип отвлёкся от окрестностей и с любопытством посмотрел на Лютовида. Правда, тут же отвёл взгляд. Наверное, в нём сражались страх и желание побольше узнать о премудростях выслеживания ведьмы. Судя по нахмуренному лбу и взглядам украдкой на атамана, победило последнее.
Лютовид ухмыльнулся. Его вот тоже грызло любопытство. Хотелось выспросить у торгового о Мельце да о женихе её, о том, какой её жизнь была, с кем дружбу водила. Но при дружинных этого никак нельзя делать. Вдыхая стылый колкий воздух, Лютовид не спешил объяснить Антипу, почему им пришлось влезть сюда.
– Ну и дурачина же ты! – Ягин нарушил молчание. – Как ты её в лесу караулить будешь? Ты разве ж знаешь, где ведьма живёт?
– Так знамо где! – Антип удивлённо взмахнул руками. – В Хмурой чаще.
Лютовид тяжело вздохнул. Не бывать этой ночи тихой.
– Стало быть, и дом ты её видал, а, торговый? – Его голос вдруг сделался на змеиное шипение похож. И на руке, в том месте, где змей его укусил, покалывание началось.
– Н-нет…
– А много ли в Хмурой чаще вообще домов стоит?
Антип беспомощно развёл руками:
– Да я и не видал ни одного. Но…
– То, что мы на ведьму там натолкнулись, так то – случайность. Они нынче рядом с людьми не селятся. Не дуры же…
– А что же она в лесу нашем тогда делала? – Осенённый внезапной догадкой, Антип хлопнул себя по лбу. – Она же за нами следила! Хотела, наверное, прям там нас всех и положить, чтобы до хутора не добрались!
Гирдир хмыкнул, а Ягин уставился на Лютовида. Тяжело вздохнув, он повернулся к торговцу:
– Скажи, Антип, кто из пеплицких знал, когда мы прибудем на хутор?
– Хм…
– Мы и сами не ведали, сколько времени путь займёт. Так откуда об этом ведьма могла знать?
Антип поджал губы.
– Да и не полоумная она, на рожон лезть. Сначала вызнала бы, кто на хутор приехал, сколько нас. А уж потом по одному изводила бы. Так что, нет… В лесу она по другой причине оказалась. Скорее всего, случайно на нас наткнулась.
Второй раз за ночь прокукарекал петух – стало быть, два часа от полуночи прошло. Похолодало. Ветер разыгрался не на шутку. Он нёс с собой запахи дождя и земли, набрасывался на одежду, и та шелестела, словно крылья птиц.
– Вряд ли этой ведьме до вашего хутора дело есть. Если она где-то рядом поселилась, то совсем не из-за Пеплиц.
Антип, как заворожённый, внимал рассказу атамана.
– Из-за чего же?
Лютовид медленно поднял руку и указал пальцем на одну из трёх гор в Венце королевы.
– Ледяной удел… – Круглыми от ужаса глазами Антип смотрел на скрытую в сумраке гору, которая сейчас казалась не более чем тенью других вершин.
– Многие ведьмы селятся подле Ледяного удела. Надеются, что секреты чёрных сестёр узнают. – Лютовид покачал головой. – Вот и ваша из таких же наверняка. Перебралась поближе, чтоб в Дауфурнотт недалеко лететь до горы.
Антип открывал и закрывал рот, как рыба, оказавшаяся на бережке, а Лютовид улёгся на крышу, подложив под голову руки. Он больше не собирался отвечать на вопросы. Гирдир с Ягином о чём-то тихо заговорили, а атаман прислушался к ночи. Ветер, пришедший с полунощи, неласково трепал кроны деревьев, заставляя тонкие листочки возмущённо перешёптываться. Отсюда, с высоты, можно было разглядеть, как в некоторых домах жёлтым тёплым светом зажглись окошки – наверняка это хозяйки встали, чтобы замесить хлеб. Лютовид повернул голову. Всё это время он запрещал себе смотреть в сторону околицы, но сейчас не выдержал, не справился с запретом. Дом старосты хорошо с высоты колокольни виден. Он словно возвышается над другими, показывая свою значимость. Но до чего же неприветливый и мрачный. Как там Мельца сейчас? Спит ли? Али думает о чём? Лютовид прикрыл глаза, вспоминая, какой она была сегодня.
