– Знала бы ты, сколько раз мне угрожали ведьмы. Они обещали жуткую смерть. Страшную. И подробно рассказывали, как будут меня убивать. Поверь, они бы тебя многому научили. – Лютовид навис над ней, и, не мигая, глядя прямо в глаза, вкрадчиво добавил: – Как жаль, что все они мертвы.
За спиной кто-то судорожно втянул в себя воздух, не иначе перепуганный торговец.
Ведьма и вовсе в лице переменилась. Если до этого она бледной была, то теперь на покойницу окоченевшую походить стала. В её глазах плескалась злоба, но за ней Лютовид легко разгадал страх.
– Давай потолкуем… – Он взял её за руку и повернул ладонью вверх. На запястье, поверх переплетения вен, белели тонкие буквы – имя, которое получает ведьма, ступив на колдовскую тропу. – Черупка.
Она вновь дёрнулась, попыталась вырвать руку, но Лютовид держал крепко, а заклятье, начертанное на птичьих костях, высасывало из ворожейки последние силы. Кажется, она поняла, что выбраться не удастся. Её глаза перебегали с одного лица на другое в тщетной попытке найти спасение. Чтобы совсем уж ввести ведьму в отчаянье, Лютовид, не оборачиваясь, тихо приказал:
– Все вон.
Послушно три пары ног отправились наружу, а Лютовид потянулся к своему мешку, достал небольшую бутыль и встряхнул. В зеленоватой жидкости засияли песчинки. Откупорив крышку, он плеснул немного содержимого на ладонь, отставил бутыль, и растёр пальцами. Кожа казалась покрытой крошечными самоцветами и даже в неясном свете колокольни ослепительно сияла. Лицо ведьмы удивлённо вытянулось, а глаза превратились в две круглых монеты. Она замотала головой и снова сделала рывок в сторону. На этот раз она бросилась вправо, ударившись о невидимую стену. Ещё одна руна задрожала в воздухе, преграждая путь к побегу, и растаяла.
– Не трать силы понапрасну. – Лютовид приблизился к ворожейке. – Если ответишь на все мои вопросы, отпущу тебя.
Ведьма злобно рассмеялась и подалась вперёд. Невидимые путы сдерживали её движения.
– Все вы – грязные ублюдки, про́клятые атаманы. Смеете нас убивать, хотя рождены от нашей же крови! – Она сплюнула на пол и снова обнажила зубы. – Скольких ты убил, а? Ну же, ответь! Может, среди них и мать твоя была, а, атаман?
Лютовид присел перед ведьмой на корточки.
– Мою мать убил её же собственный ковен, так что не сотрясай зря воздух, Черупка… Это тебе не поможет. А расскажешь мне, что я знать хочу, отпущу на волю живой…
– Ты не дождёшься от меня ни слова!
Лютовид коснулся влажной ладонью окровавленного плеча, и ведьма завизжала так громко, что зазвенело в ушах, а вороны испуганно заметались под крышей.
– Я не буду их ждать. – Лютовид увидел дробь, застрявшую в ране, и вдавил её вглубь. Из глаз ведьмы потекли слёзы, а крик оборвался. От раны вновь пошёл пар. – Я их вырву.
Она захныкала как ребёнок и затряслась мелкой дрожью. На коже выступила испарина. Теперь ведьма стала походить на покрытый ледяной коркой труп.
– Я скажу! Скажу! Перестань… – Седые космы упали на лицо, скрыв от Лютовида выражение её глаз.
Он не собирался оставлять её в живых и, тем более, отпускать. Любая ведьма должна быть убита. Но в его власти было сделать эту смерть или мучительной, или быстрой. Черупка и не подозревала, что необдуманными словами о его матери разбередила старые раны. И если прежде он думал, что не будет истязать ворожейку и умертвит её безболезненно, то теперь это намерение исчезло.
Лютовид прищурился и ещё сильнее вдавил дробинку в кровоточащую плоть. Ведьма, не ожидавшая этого, заверещала от новой порции боли и засучила ногами по земляному полу.
– Я же согласна рассказать…! Остановись… – Она шумно задышала, глотая ртом воздух.
– Так почему не рассказываешь?
Ненависть в её взгляде сменилась удивлением.
– Что…? Что ты хочешь знать?
– Всё.
– Я… Я не понимаю…
Лютовид вздохнул. Он снова оказался прав. Ведьма вряд ли была причастна к делам в Пеплицах.
– Как давно ты здесь?
– С середины Холодницы.
[31]
Значит, к смерти коровы и пропаже сотниковой жены она не имела никакого отношения.
– Где живёшь?
– На другой стороне озера.
– Что в Хмурой чаще делала, когда с нами встретилась?
– Я травы собирала. Для зелья. – Ведьма растеряла весь свой боевой задор и теперь смотрела на Лютовида с подобострастием. Видать, и впрямь поверила, что отпустит её.
– Какое проклятье на меня наслала?
– Я не в тебя целилась…
– Знаю. Так какое?
– Змиево. Драггура на тебя натравила… – И, словно предчувствуя следующий вопрос, быстро затараторила: – Больше ничего о нём не ведаю. Я в лечебнике
[32] наставницы своей вычитала, давно ещё. Запомнила призыв. А в лесу, когда вас увидала, испугалась. Первое, что вспомнила – призыв Драггура. Думала, не получится даже. Отвлечь вас хотела…
Она говорила так быстро, что проглатывала окончания. Слова перемежались частыми всхлипываниями и судорожными вдохами и становились едва различимыми.
– Что ещё видела?
– О чём ты, пан? – Взгляд Чарупки сделался таким удивлённым и невинным, что с головой выдал свою хозяйку.
Лютовид достал один из своих кинжалов – длинный, с зазубренным лезвием и едва заметным белым налётом. Налёт этот остался от особого раствора. Черупка вновь задёргалась, когда атаман потянулся к ней. Он приложил лезвие плашмя к её щеке, и на секунду ворожейка замерла, не понимая, чего должна бояться. Но спустя минуту вновь заголосила диким криком. От лезвия по её коже побежали алые волдыри. Лютовид убрал кинжал и провёл им перед лицом взмокшей ведьмы.
– Это лезвие смочено в зелье, которое называется Ведьмин плач. Слышала о таком?
Черупка молча помотала головой. Седые пряди прилипли к лицу, и казалось, что теперь оно покрыто липкой паутиной.
– Оно медленно сжигает всё, с чем соприкоснётся. А теперь представь: я ввожу это лезвие так, что оно едва касается твоего нутра. Ни одно ранение, которое я тебе нанесу, не будет смертельным. Наш разговор может длиться вечность…
Ведьма с такой силой закусила губу, что по подбородку потекла кровь.
– Так ты расскажешь мне всё, что знаешь?
Её глаза наполнились слезами. Несколько капелек вырвались на свободу и попали на покрытую волдырями щёку. Черупка вновь завыла от боли. Но мелькнувшее возле шеи зазубренное лезвие заставило её проглотить рыдания и невнятно заговорить:
– Недавно человека на болоте видала…
