Мысли испуганно метались в голове торговца. Атаман убить ворожейку обещал. Нельзя этого допустить. Нельзя! Помочь ей надобно. Только как это сделать? Кмети и день, и ночь ведьму стеречь будут. А после Дауфурнотт либо в колодец её бросят, либо на костёр отправят. Торопиться нужно. Он ведь не просто так ушлым да шустрым слыл – должен выход отыскать. И может, в благодарность ворожейка ему любовь свою подарит? Али поцелуй сладкий… А потом бы они в другой хутор перебрались. Ведьма бы людям помогала, по хозяйству хлопотала. Антип торговлю наладить может. Хорошим мужем ей стать. Потом бы Черупка ему деток нарожала. Он представил девочек, таких же прелестных, как их мать. И мальчишек – хитрых и шустрых, как сам Антип. Он бы их торговому ремеслу обучил. И славно житьё у них бы пошло.
К тому моменту, как торговец дошёл до своего дома, он уже знал, что будет делать.
* * *
Вести в Пеплицах разлетаются быстро. Наверное, ветер от дома к дому их доносит. Сложно что-то в секрете утаить. Вот и о ведьме быстро узнали. Новость эту рыбаки принесли, что с ловищ своих возвратиться успели. Сначала они, конечно, всё, как было, рассказывали. Кмети, мол. С ними ведьма седая. В колокольню путь держали. Но через пару часов рассказ оброс фантастическими подробностями. Говорили, что едва на ногах стоящие от ран вои тащили на верёвке за собой чудище. Ведьма шипела и пламя изо рта изрыгала, вся шерстью была покрыта, как Чёрт, а зубы у неё – звериные и в крови атамановой перепачканы! Потому, когда дружинники возвратились, их рассматривали тщательно и с огромным удивлением. Выглядели они живыми-здоровыми, разве что уставшими. И только у атамана лицо длинными царапинами исполосовано оказалось.
Мельца возилась в кашеварне. Ей к ночи столько всего сделать предстояло! Вернувшихся кметей она приветствовать не вышла. Зато Злотична тут как тут оказалась. В распахнутое настежь окно Мельце хорошо было видно, как вдовая хозяйка подскочила к атаману. Через открытую дверь доносился её звонкий восторженный голос. Злотична так и вилась вокруг пана, сетуя, что он совсем себя не бережёт. Её длинные пышные юбки касались его ног, а руки норовили погладить широкие плечи. Странные чувства обуяли Мельцу, когда она заметила, как вдова потянулась к лицу воя, чтобы коснуться его ран. Неужто злость? Она резко чиркнула ножом по доске и едва не оттяпала себе палец. Смотреть на то, как ненавистная сплетница с лёгкостью очаровывает дружинника, не хотелось. Но помимо воли взгляд сам устремлялся туда. Довольная улыбка расцвела на губах, когда Мельца увидела, как атаман перехватил руку вдовы и невозмутимо обошёл её, скрывшись за калиткой. Так тебе и надо, гадина! Видать, не все мужики одинаковы… Мельца задумалась и всё-таки прошлась лезвием по пальцу.
– Ай!
Она прижала палец к губам и слизнула кровь. Растяпа! Недаром отец считает её никчёмной. Ни в чём от неё проку нет. Длинная тень заслонила солнце. Скрестив руки на груди и опершись плечом о косяк, на пороге стоял атаман. Губы его изогнулись в странной пугающей ухмылке, но глаза остались серьёзными. Мельца поёжилась и сжалась. Будто холодом от его взгляда повеяло. Царапина… Вот почему улыбка атамана выглядела так жутко. Всё из-за длинной красной царапины на губах.
– Что ж ты встречать нас не вышла? – Его голос зло звучал, отрывисто. Будто сердит был на Мельцу за что-то.
– Я не видала, как вы приехали. Да и дел у меня полно. – Она отняла палец от губ и нахмурилась при виде кровоточащего пореза.
Неловкая дурёха! Смотреть на атамана она страшилась. Чтобы не дрожать от ужаса, Мельца вновь за нож взялась. С такой силой его сжала, что пальцам больно сделалось. Тень немного сдвинулась – атаман в кашеварню зашёл.
– А сейчас что не смотришь? Пугаю тебя?
Мельца вскинула голову. Как же близко подошёл! Глаза его жуткие в душу заглядывали, насквозь прожигали. Казалось, что он все её секреты видит. И все-все её тайны теперь ему ведомы.
– Зачем пришёл? – Мельца сама поразилась тому, как грубо и хрипло прозвучал её голос.
– Да уж и сам не знаю.
Мельца удивлённо взглянула на атамана. Вид у него опять печальным сделался, как вчера утром. Обидела она его чем-то? Али хитрость какую задумал? Она притворилась, что идёт за травами, а сама начала к выходу пробираться, исподтишка на атамана поглядывая. Он же уселся на стул, ноги длинные вытянул. Ножны с саблями чиркнули по полу. Упершись лбом в ладонь, атаман поглядел прямо на неё. Чтобы занять руки, Мельца вцепилась в корзинку с сушёными травами и мельком посмотрела на ворожейника. У него было такое лицо… Должно быть, понял, что сбежать она хочет. Мельца прижала корзинку к груди и заставила себя вернуться к столу. Медленно обошла атамана и встала на прежнее место. В кашеварню залетел не по-летнему холодный ветерок и швырнул в Мельцу странный незнакомый запах. Она втянула в себя глоток ароматного воздуха и замерла. Пахло смолистым кедром, искусно выделанной кожей и шалфеем. Пьянящий аромат, который нёс в себе силу и свободу. Сквозняк улёгся, и чудесный запах исчез. Остались лишь страх и горечь во рту. До дрожи сжимая рукоятку ножа, Мельца принялась за работу. Атаман решил нарушить молчание:
– В соседнем хуторе должен жить златарь Вальбьёрг с женой Багрянкой. Не слыхала про таких?
Мельца замерла и посмотрела на грозного ворожейника.
– От чего ж не слыхала? Слыхала. А зачем тебе?
– Дело у меня к ним есть. Что про них рассказать можешь? – Атаман придвинулся к столу, за которым она работала, и впился острым серым взглядом в её лицо.
Вновь повеяло кедром и шалфеем. Неужто от ворожейника так чудесно пахнет?! Силой и спокойствием. Неведомой свободой… Мельца устыдилась своих мыслей. Стоит, атамана нюхает и наслаждается. Всё-таки бежать от него надо. Да побыстрее.
Сглотнув, она решила отвлечь ворожейника. Может, получится заговорить? Вон как Антип своих покупателей убалтывает. Раз! И накупили всё, что торговец им подсунул. А ей всего и нужно, что до двери добраться.
– Багрянка – сестра моя.
– Сестра, значит? – Он вытащил из корзины веточку розмарина и задумчиво повертел её из стороны в сторону. – А с кем она тут дружбу водит? Кроме тебя.
Мельца зачарованно следила за его руками. Сильные и крупные ладони с длинными пальцами. На деснице
[37] он массивный серебряный перстень носил. В центре чёрный камень поблёскивал. Кожу покрывали царапины и несколько бледных шрамов. Мельца перевела взгляд на его лицо. Атаман пристально глядел на неё. И хоть он опять не выражал никаких эмоций, точно видел, как она его руки разглядывала. Стыд жаром затопил щёки. С трудом она вспомнила, о чём ворожейник спрашивал.
– Не знаю я, с кем она дружит. Мы… Редко видимся. Её все очень любят. Багрянка – красавица.
Её голос и впрямь завистливо звучит? Или это всё обида? Что сестра красавицей уродилась, а Мельца…
– Краше тебя? – Атаман удивлённо бровь поднял.
