Но суровый и чуточку сердитый голос вернул ей надежду:
– Атаман на рассвете уехал. – Мельца бросила взгляд через плечо и тут же испуганно отвернулась.
Это здоровяк Гирдир со своим огромным топором. И смотрел он прямо на неё. Будто знал обо всём. Руки задрожали, но она продолжила разбирать посуду. А ведь и вправду. Уехал он на рассвете, да и всю ночь рядом с ней провёл, у кашеварни. Сердце спокойнее забилось, и на губах сама собой улыбка расцвела. Не обманывал её атаман, не предавал. Вдруг тепло стало. Будто он совсем рядом где-то, тянется к ней нестерпимо горячими руками. Мельца вспомнила, как он прижимал её к своей твёрдой груди, как держал уверенно и крепко. И почему-то захотелось ей вновь это ощутить. Только чтобы обнял её не потому, что упасть готова, а потому, что сам пожелал. Ощутить каменную твёрдость его груди стало необходимостью. Глупая сумасшедшая потребность.
– Куда это он собрался? Ведьму поймали, завтра сожжём, и в Каменн!
– С ведьмой там не всё ясно.
– Да что с ней не ясно-то?! Жечь надо.
– Может, он уже уехать решил? Дело своё сделал и домой!
Мельца вновь вздрогнула. А что, если и впрямь сбежать надумал? Наобещал ей, что увезёт, а сам в душе веселился…
– Ну ты и дурак! А ежель она с углём дружбу водит, как её без атамана жечь?! Может, ей и огонь не страшен…
– Я сумку её видал. Море там вышито и ракушки.
– Ой, а то ты не знаешь, что они это специально могут? Море вышила, а сама как шандарахнет!
Все согласно замычали, а Мельца вновь над собой посмеялась. Нет, не бросил. Не такой он, как все. Значит, можно ему верить. Хоть и боязно.
Неожиданно все замолчали. Мельца обернулась, чтобы понять, что стало причиной такой внезапной оглушительной тишины. На пороге показался красавец-ипат. А за его спиной тенью маячила Злотична. На губах – довольная улыбка, глаза горят. Едва вошла, на Мельцу презрительный взгляд бросила.
А Мельца лишь плечами пожала. Ей-то что? Ей уже даже насильник не страшен. Атаман с ним в два счёта расправится. Эта убеждённость странную радость в ней породила. Легко на душе стало, спокойно. Тут и пьяницы горемычные начали в себя приходить. Мельца быстро на стол накрыла. Злотична рядом лениво из стороны в сторону переплывала, только под ногами мешалась.
Кмети набросились на еду, подшучивая друг над дружкой, а Мельца забилась в уголок.
– Эй, заполошный?! А ты чего такой смурной? Неужто перебрал вчера?
Вои расхохотались, глядя на Антипа, который трясся мелкой дрожью. Он и впрямь выглядел жалко. Глаза впали, а под ними чёрные тени залегли. Волосы всклокочены, будто кто вырвать пытался. Губы пересохли. Мельца ему квасу холодного налила, но торговый испуганно от неё отскочил и бросил брезгливый взгляд.
Она отступила, не понимая, что происходит. А в душе вновь гадко стало. За окошком громыхнул гром, восстановив, похоже, растраченные силы. Дурное предчувствие одолело. Ох и недобрый нынче день будет…
* * *
Великан с топором следовал за ней по пятам весь день. Он не оставлял её одну ни на минуту, но вид имел такой хмурый и мрачный, что Мельца под конец не выдержала. Нагрузив здоровяка вёдрами с водой, она отправилась в кашеварню и заставила его помогать отмывать кухоньку. Вдвоём они наводили порядок, а снаружи шумел Седой Дождь. Как там атаман? Один совсем, промок весь, наверное… Неожиданно для самой себя Мельца перестала драить стол и посмотрела на Гирдира, который мастерил новую полку:
– Расскажи про атамана?
Его хмурое лицо сделалось удивлённым. Он помолчал, но в конце концов недовольно буркнул:
– Зачем тебе?
– Антипу же рассказывал. Вот и я хочу знать… Что они за народ такой?
Она и сама не понимала, как осмелилась про такое спросить. Но ей ужасно хотелось узнать о нём всё-всё. Как он живёт? Что ему нравится? Чем занимается в далёком и незнакомом Каменне?
Одним ударом Гирдир вогнал гвоздь в дерево, а потом пристально так на Мельцу посмотрел, изучающе:
– И что он в тебе нашёл?
Мельца лишь удивлённо хлопнула глазами. Она и не знала, что на такой вопрос ответить.
– Ты о чём?
– А ты, что же, и не знаешь? – Кметь как будто с издёвкой на неё посмотрел и взял второй гвоздь.
Мельца отложила тряпку и нахмурилась. Гигант вздохнул, примостил полку на пол и, упершись локтями в колени, покачал головой:
– Он меня из знатной передряги однажды вытащил. Знает, что я за него теперь жизнь положу… Так вот вчера он сказал, что моим же топором меня порубит, ежель не сберегу тебя до его приезда.
Мельца не знала, что и думать. Растерянно мяла в руках мокрую тряпку и испуганно глядела на Гирдира. А он продолжал:
– Он жениться на тебе надумал. Вот уж никогда бы не сказал… Только не обижайся, ты и впрямь дева красивая, но атаманы… У них семьи редко бывают. У нынешних – вообще ни у кого. Да и сам Лютовид… У него с родителями ужасно всё было. Другие атаманы – либо сироты, либо отцы их приводят обучаться, а у него… Прям на глазах… Не думал я, что он когда-то решится. Да и мог бы нашу, каменнецкую, в жёны выбрать! У нас, знаешь, какие красавицы? Лютовид хоть и жестокий, но на него многие панны из замка засматриваются.
Гирдир, похоже, не осознавал, как ранят Мельцу эти слова. Она и сама знала, что недостаточно хороша… Для кого бы то ни было. Но слышать это от незнакомого человека оказалось больнее, чем говорить самой себе.
– Я читать и писать умею… – Её голос жалко звучал. Будто она выпрашивает у него одобрения.
Гирдир прочистил горло:
– Это… Замечательно!.. Пригодится тебе… Только… Лютовид – он… Понимаешь, многие говорят, что у него сердце давно сгорело, а зола в адамант маленький превратилась. И что он сердце своё где-то прячет… Не будет вам с ним житья хорошего. А с каменнецкой девой они бы славно жили. Ей-то что? Муж пригожий, знатный, при короле нарочитый человек. А ему – ласки женской не хватает, видать. Ну вот как ты его ублажить сможешь? Ты ж ничего не знаешь. Скучно ему с тобой станет. Натешится пару месяцев и опять начнёт за ведьмами гоняться. А ты страдать будешь. Неужто мало натерпелась?
Мельца без сил опустилась на стул. Ей плакать хотелось, рыдать в голос. Она-то и не думала, что атаман её в жёны взаправду взять собирается. Но слышать об этом… Знать, что она не то, что не ровня ему, а жизнь ворожейнику испортить может – было пыткой. Словно вновь кто-то забрался ей в нутро и сейчас безжалостно сжимает рукой несчастное сердце, пока оно не лопнет. Боль была острой и мучительной. Даже тогда, в лесу, она не испытывала подобных страданий. Урод-насильник мучил её тело, сейчас же могучий кметь разрывал на части её душу. Словно почувствовав её жуткую печаль, в окошко робко постучал дождь.
– Я и не думала, что… Замуж за себя возьмёт… Просто…
