– Нынче еще и беда приключилась в Черен Пяске. – Колод бросил суровый взгляд в сторону Лютовида. Но тот лишь удивленно поднял брови, ничем не выдавая своей осведомленности. – Атаман тамошний, старик Цельг, в Мертвое царство решил путь держать.
Король опять на ворожейника уставился, словно он руку к смерти Цельга приложил. Лютовид же лишь выше брови поднял и непонимающе голову нагнул. Наверное, и впрямь совпадение.
– Посему завтрашним утром ты, Лютовид, отправляешься в Черен Пяск. Давно в княжестве порядок нужно навести. А после посвящения нового летнего атамана, ты, Сальбьерг, поможешь мне другого охранителя для города выбрать. На этом все. Ступайте.
Колод откинулся на спинку своего излюбленного кресла, давая понять, что разговор окончен.
– Благодарю, господарь.
Лютовид быстро поклонился и с такой стремительностью покинул покои, словно боялся, что король передумает. Сальбьерг же не сдвинулся с места.
– Ты что-то хочешь мне сказать?
Колод внимательно посмотрел на сына.
– Вы уверены в разумности этого решения? – В отличие от атамана, Сальбьерг кипел от негодования.
– Да. А что тебе не нравится?
– Он же совсем свихнулся! Тут хотя бы под присмотром, а что в Черен Пяске творить будет?
– Под чьим же он присмотром? – Колод усмехнулся.
– Господарь мой… – Глаза Сальбьерга суровыми сделались, совсем как у Колода.
Король тяжело вздохнул – как же похож сын на него, даже чудесную силу унаследовал. Но сходство было лишь внешним.
– Над его башней постоянно призраки воют, колдовство непонятное творится. В городе все от страха трясутся – не дай Созидатель прогневить Лютовида. Во время его допросов даже кмети дрожат. Если бы ты видел, что он сотворил с последним… – Сальбьерг передернулся. В глазах ужас застыл.
– В чем же преступление?
Воевода удивленно моргнул, выныривая из воспоминаний.
– Какое преступление?
– Которое атаман наш судил.
Сальбьерг недовольно нахмурился:
– Отчим над падчерицей снасильничал.
Колод потер подбородок:
– Как бы Лютовид ни наказал виновного, он полностью того заслужил.
– Ты не понимаешь! – Сальбьерг стукнул кулаком по столу и вскочил со своего места. Стул отлетел в сторону, но он этого даже не заметил. – Все дело в той шлюхе! Он из-за нее окончательно разум потерял. Гридни у его покоев говорят, что он ночами во сне ее имя до хрипоты орет.
Вот, значит, в чем дело… Влюбился его верный атаман. Колод покачал головой. Он и представить такого не мог. Последний, кого сразили бы женские прелести, был Лютовид. А оно вон как получилось.
– И что же за дева покорила его сердце?
Сальбьерг понял, что сболтнул лишнего. Лицо хмурым сделалось, недовольным – нет, все-таки даже внешне старший сын мало на него походил.
– Обычная потаскуха. Раздвинула ноги перед всеми, кроме Лютовида. Вот он и взбесился. А у самой-то жених был!
Колод устало вздохнул.
– Помнится, и твоя мать не была мне женой. Однако ж достойнее женщины я не встречал.
Сальбьерг метнулся из одного угла в другой.
– Не нужно его отпускать!
– Король пока что я. И я уже принял решение. Чего ты так боишься?
– Не просто так он решил туда ехать.
Колод подошел к яркому гобелену. Искусными мастерицами на нем были вышиты десятки лет истории Северного кряжа.
– Конечно, не просто. Хочет, наверное, зазнобу свою туда отвезти да жить спокойно.
Сальбьерг запустил пятерню в золотистые волосы и взъерошил так, что дыбом встали.
– Да умерла она!
Колод недоверчиво взглянул на сына:
– Как умерла?!
Сальбьерг тяжело вздохнул:
– По моей вине. И не спрашивай. Больше ни о чем не скажу. И так на душе тошно. А Лютовид себе еще и в голову вбил, что жива, что отыщет.
Колод нахмурился – сурово сдвинул брови, поджал губы.
– Вот и не мешай ему.
– Он окончательно там свихнется.
– Будущее дано знать лишь Судьбе, сын.
От этого слова Сальбьерг дернулся, как от удара, и стремительно покинул покои.
* * *
– Э-э-й, ты! Да-да, ты! Чой-то ты тут прохлаждаешься? Нянек тебе здесь нет – коня с конюшни сам забирай.
Браггарт, дрожа от холода и еще не вполне проснувшись, уставился на долговязого веснушчатого кметя.
– Ну чо ты вылупился? Обратно пешком пойдешь, что ль?!
Браггарт и дар речи потерял от такого наглого обращения. От возмущения он пару раз хватанул ртом воздуха, как выброшенная на берег рыба. Но стылый влажный аер
25 оказался столь колким, что Браггарт закашлялся. Тут послышалось грохотанье тяжелых колес, и показалась его карета.
– О! А это чой такое?
Наглый кметь перевел взгляд с Браггарта на карету и обратно. На его лице застыли высокомерие и презрение.
– Твоя телега, что ль?
Он захохотал. Эхо разлетелось во все стороны, ударилось о каменные стены, приумножилось и заполнило собой все свободное пространство. Браггарту показалось, что над ним весь замок насмехается.
– Посмотрим, что на это наш атаман скажет. – Заливистый смех все не утихал, потому Браггарт не сразу расслышал за ним цокот лошадиных копыт. Огромный серый жеребец, сотворенный, кажется, из камня и тумана, злобно скалился и тряс длинной гривой. Над ним парила мрачная устрашающая тьма. Не сразу в этом силуэте Браггарт разглядел человека. А когда тот подъехал ближе, и удалось рассмотреть его лицо, Браггарт вздрогнул и не смог сдержать тихого возгласа. Это же тот самый злодей-колдун, что одним взглядом подпалил его одежду. Неужто он атаман новый?! Это исчадие Чертово будет у них вместо добряка Цельга служить?
Противный вой подтвердил его догадку.
– Гляньте-ка, пан атаман, на чем наш господинчик ехать собрался!
Атаман медленно повернул голову в сторону кареты. Его смоляные брови надменно поднялись, губы искривились в издевательской усмешке. Каждое движение было пропитано обманчивой ленью и смертоносной грацией. Змий поганый! Чертов аспид! Ну точь-в-точь – мерзкий гад.
– Пусть кмети и челядь сопроводят этого господина, а я отправлюсь вперед. Мало ли что в княжестве без атамана приключиться может.
Низкий рокочущий голос окутал, задурманил голову. Будто мед разлился. Браггарт грешным делом подумал, а не ворожит ли атаман прямо сейчас. Но шумная процессия из слуг и нескольких кметей разрушила морок. Показался груженый доверху обоз. Браггарт закусил губу. У Цельга было двое слуг из местных. Этот же колдун целую рать с собой вез. Четверо суровых воев в опрятных серых кафтанах, четверо слуг, устроившихся в обозе, да наглец веснушчатый.
