Лютовид заставлял себя стоять неподвижно, хотя руки так и тянулись к оружию.
– Успокойся, Бритта. Нам их еще до поляны тащить.
Названная Бриттой не то зарычала, не то закаркала – от ее голоса кровь стыла.
– Мы для вас чудесный котел приготовили! Кипит, бурлит… Идемте-идемте, потаскушки. Вам выпала честь служить нашему господину.
Другая ворожейка нахмурилась – ее лицо тут же стало похоже на прелое сморщенное яблоко.
– Уговаривались же с Ашолем. Он нам девок с паном, мы ему – зелье любовное. Не нравится мне это, Бритта. Слышишь, как тихо?
– Это ты всех тварей нытьем распугала.
– Заткнись! Лучше проверь, кого нам подсунули!
Сумасшедшая Бритта птицей закружила вокруг дани. Ее рука потянулась к одному из призраков. Еще чуть-чуть, и она обнаружит обман. Лютовид прикрыл глаза, вдохнул холодный воздух и послал умертвиям безмолвный приказ: «Плачьте!» Под капюшонами послышалось тихое хныканье. Сам же Лютовид упал на колени и схватил Бритту за оборванный подол:
– Умоляю! Пощадите!.. – Более походило на суровый приказ. Лютовид постарался добавить в голос отчаяние, страх. На одном дыхании он жалостливо запричитал: – Смилостивитесь, прошу…
Цепкие пальцы с длинными когтями впились в его голову, разрезая ткань плаща. Бритта схватила его за волосы и с такой силой дернула назад, поднимая к себе лицо, что едва шея не хрустнула. Лютовид быстро опустил взгляд, часто задышал, изо всех сил изображая охваченного страхом простака.
– Кто это у нас такой трусливый? – Бритта едва ли не оторвала капюшон, стаскивая с его головы. Ее смрадное дыхание вызывало тошноту. – Какой красивый пан… – Она обернулась ко второй ворожейке, которая с подозрительным видом осматривала избу и покосившийся забор. – Не жертва бы нашему господарю, я бы сама на таком поскакала. – И она снова расхохоталась.
Вдруг затрещали ветки, и к избушке из густых зарослей вышла еще одна ведьма.
Лютовид едва подавил стон. Она была самой уродливой из всех встреченных им ворожеек. Обрюзгшее, как будто раздутое тело колыхалось из стороны в сторону. Серая кожа была покрыта струпьями и язвами, лицо испещрено сетью черных вен. Сальные пряди свешивались с почти лысой головы. То, что ведьма столь уродлива, значило лишь одно – она творила страшные вещи. Голос у нее был под стать: словно ногтями царапала по стеклу.
– Бритта, Шигда! Сколько можно ковыряться, подстилки грязные?! Где дань от княжества?
Бритта отскочила от Лютовида и, заикаясь и тыча пальцами, заголосила:
– Так вот же они, вот. Все здесь.
– И чего вы ждете? Рассвет скоро!
– А мы уже… уже… – Бритта испуганно дернулась, и на какой-то миг Лютовиду даже жалко ее стало.
– Кончай трепаться! Рот свой для Черта прибереги. А ты чего вылупилась, курва? Шо в этих кустах разыскиваешь?
Шигда окинула ее взглядом, полным ненависти:
– Подвох здесь чую. Староста на встречу не пришел.
– У старосты дерьма полные штаны от страху перед нами! Кончай ковыряться. Забираем этих и ведем. Черупка заждалась уже. Вас, шмар грязных, только за Смертью посылать.
Притихшая было Бритта аж подпрыгнула на месте:
– Не кличь его, Пунья, вдруг услышит да придет?!
Покрытая струпьями Пунья смачно харкнула Бритте на ноги:
– Скоро над нами ни Смерть, ни Созидатель, ни Судьба не властны будут. А ты чего расселся? Тоже обделался? – Пунья загоготала. – Подымай зад. Пошли!
Пунья возглавила процессию. За ней следовали умертвия, все так же скрытые капюшонами и тихонько рыдающие. Лютовид шел следом, вслушиваясь в каждый шорох. Вот протяжно застонала и скрипнула ветка – наверняка это Бран с дерева слезал. А вот листва зашелестела – не иначе Хельн за ними крадется. Вит в лесу как свой был – его и не услыхать. Лютовид лишь молился, чтобы Неккви оставался в овраге и не вздумал ходить за ними. Он же, как раненый медведь, ломиться сквозь заросли будет. Точно ведьм спугнет. Не следовало его брать, зря только жизнью плотника рискуют. Но кругом было тихо. Злая, застывшая в ожидании тишина предвещала недоброе. Лютовид незаметно запахнул полы плаща и накрыл ладонью рукоять пищали. Другая рука легла на эфес сабли. Волнение, страх, неуверенность одолевали душу. Выстоят ли они против шести могущественных ведьм? Пальцы стиснули оружие. Выстоят. Ведь другого выхода нет. Не отстоят Черен Пяск, считай, всему Северному Кряжу конец. И некому будет Мельцу защитить от бед, от напастей. А этого он не допустит. Однажды он уже оставил ее одну, беззащитную, понадеялся на помощь. Отсрочил ведьмину казнь. Хватит с него ошибок. Сегодня ни одна из них живой не уйдет.
Небо над княжеством светлело. Туман холодной моросью оседал на одежде. Лютовид вспомнил Хмурую чащу. Тогда он еще не подозревал, как изменится его судьба. Даже помыслить не мог, что будет покорен сереброволосой панной. Наверное, и нынче все переменится. В чаще показался огонь, раздались голоса. Вот и все… Лютовид отогнал все мысли и глубоко вздохнул. Прости, пеплицкая панна, что не сберег однажды. Прости, что мало любил. Прости, что оставил, когда нуждалась. Прости, что слишком стар, жесток и ревнив. Прости, что не такой. Что хуже, чем достойна. Прости и помни своего атамана. Ты была бы красивейшей из невест. Но не мне ждать тебя у венца. Участь моя – в Мертвом царстве тебя дожидаться. Ты же живи и смейся. Радуйся каждому дню. А я буду подле. Невидимым. Следовать за тобой, охранять. И вечно желать.
– Сколько можно тащиться?! – Знакомый голос взлетел над деревьями.
Пунья остановилась, пришлось и ему с умертвиями застыть на месте. Вот и настал черед битвы. Крошечная поляна с еще одной хижиной – совсем жалкой и убогой. От нее лишь стены остались, крыша давно провалилась. Зато подле возвышался огромный котел, в котором что-то гадко булькало. Зло трещал костер под днищем. От варева шел жуткий смрад. Изба и поляна были окружены частоколом из сосен. Это хорошо – кмети смогут засаду устроить. Да и ворожейкам сложнее будет скрыться. Лютовид быстро обшаривал глазами окрестность. Метлы небрежно свалены у бревенчатой стены. Их первыми надо уничтожить – чтобы ведьмы улететь не могли. Из лачуги выбралась еще одна ведьма – из тех, что на площади была, с венком на голове и двумя жидкими косицами. Лютовид сразу вспомнил длинные тугие косы Мельцы. Где же еще?! Не могут они себя выдать, пока все ведьмы не появятся. Лютовид обшаривал глазами кусты, избу, заросли – ни следа.
– Ну и кого вы мне тут привели? – Черупка мешала зелье огромной ложкой и надсадно пыхтела. – Смени меня, Пунья!
Она бросила ложку и двинулась к умертвиям. Лютовид крепче сжал пищаль, готовый в любой момент выстрелить. Мимо прошаркала Пунья.
– Какие тихие… – Черупка не спеша скользила к жертвам. Ее яркие губы растянулись в злобной ухмылке. – Испугались, глупенькие?
По земле расстелилась едва заметная тень. Лютовид узнал в ней контуры своего тела. Не произнося ни звука, он приказывал ей искать кметей, скрыть их от глаз ворожеек, собрать своих сестер и защитить дружину. Тень скользнула в чащу. Где бы она ни проходила, за ней цеплялись темные силуэты деревьев, камней и даже огромного котла.
