— Загибаешь уже, — прокомментировал Шмель, открывая еще пиво.
— Не-а. Ну вот сами смотрите: если в его голове твоя мать еще любит этого твоего гипотетического неизвестного отца, а дядька Марат все еще любит ее, то как же побольнее задеть ба… женщину, как не измываясь над ребенком от этого самого ненавистного соперника, — протараторил парень.
— Соперника, которого никогда не было, а если и был, то нам глубоко похрен, и мы нашу Лимонку все равно никуда не отпускаем, а остальные со своими реальными или вымышленными заморочками пусть сами разбираются! — веско постановил Сазан, обнимая меня привычно за плечи.
Вот только что-то во мне словно запротестовало против этого его обычного у нас дружеского жеста. Как если бы он почудился более собственническим, чем раньше, что ли.
— А знаете что? — Шмель вскочил перед нами и покосился на Мелкого. — А слабо забить на всю эту фигню и махнуть всем вместе куда-нибудь на отдых?
— За город? — невольно съязвила. — Нет, спасибо, я больше с тобой на такое не подписываюсь.
— Ой, ну опять ты, — нахмурившись, проворчал друг, впрочем, опять моментально вернувшись к оптимизму: — Хер ли нам тот загород. Я вас на юга, на море зову.
— Ничё, что декабрь на дворе? — уточнил Сазан.
— Ничё. Потому что мы куда-нибудь в Турцию махнем. Или на Кипр. Круто же?
Все едва появившееся расслабление слетело с меня в один миг.
— Откуда на это бабки? — подалась я вперед, настороженно прищуриваясь. — Что ты, на хрен, опять затеял, Шмель?
Глава 15
— Заплатить? — Лицо Лены вытянулось, она даже всхлипывать так натурально перестала. — Но этот… мерзавец требует миллион!
— Развлечения нынче стали дороги, — прошептал себе под нос, и страдалица, будучи просто человеком, еще и сидя сзади, конечно, не расслышала, а вот моя пара сначала картинно возмущенно распахнула свои красивые зеленые глаза, но потом я уловил мелькнувшую, как призрак, злорадную ухмылку, исказившую пухлые губы.
— Серьезная сумма, — заставив себя изобразить сочувствие, заметил я. — И все же я рекомендовал бы откупиться, нежели… усложнять все.
На самом деле никакого сопереживания сия дама у меня не вызывала. Тридцатилетняя зажравшаяся дочка политика, удачно пристроенная замуж за какого-то мясного магната, решила развеять скуку семейной жизни, подцепив малолетку, зажигала с ним, а как жареным запахло, побежала помощи искать. Жаба задушила бабок парню отвалить за свое веселье? Тем более я знаю, что денег и у мужа, и у папаши столько, что этот миллион — тьфу, ни о чем.
— Но я… — Лена заерзала, окончательно перестала плакать и стрельнула на меня уже совсем не несчастным, а, скорее уж, расчетливым взглядом. — Есть тонкость. Мне не денег жаль.
Да что она мямлит? Я невольно принюхался, и запах, пробившийся сквозь мощное амбрэ двух дорогих парфюмов, рассказал мне суть дела раньше, чем эта похотливая дура заговорила. Она вовсе не против откупиться от брата мальчишки, хотя и предпочла бы сэкономить на этом, но собиралась купить меня, дабы я «убедил» того отвалить и оставить ей младшего для дальнейших игрищ. Ну и стерва… Хотя мне ли теперь судить. Нет, Аяна не малолетка, но все же наши обстоятельства не меньше с душком откровенного скотства. Не то чтобы меня это было способно остановить или устыдить.
— Давайте четко и по делу, Елена, — надавил я голосом. — Чего конкретно вы хотите?
И да, она попросила именно то, о чем я и подумал. При передаче суммы так напугать старшего брата, чтобы он больше не смел мешаться у нее под ногами, а точнее, не тянул из загребущих ручонок родственника. Видать, хорош парнишка оказался в качестве секс-девайса, расставаться и искать нового не желает. Хотя сейчас это проще простого: особей условно мужского пола с исправно работающим оборудованием, предпочитающих зарабатывать на жизнь в постели, полно. Причем вполне себе совершеннолетних, а значит, без шлейфа сопутствующих проблем, при условии соблюдения осторожности. Впрочем, о чем это я? Возможностей расслабиться в женской компании без всяких сложностей и у меня хоть отбавляй, так нет же, нам с членом эту вредную психованную куклу подавай. Еще и без резины. Сука, гадство чистой воды, но какое же охренительно-кайфовое оно было. От одного краткого воспоминания об ощущениях, как это — быть в ней, мне пришлось заерзать.
— Захарушка, мы же поможем Лене? — Алана погладила мое бедро, протянув руку с идеальным маникюром так, чтобы подружка это обязательно заметила. Опять попытка проверить, имеет ли на меня влияние? Или успела уловить мое моментальное возбуждение и приписала его себе? Напрасно, дорогая.
Я уже почти открыл рот, чтобы отказать, но представил ту волну упреков, что польются на меня от матери. Естественно, Аланочка не расскажет о настоящем поводе своего ко мне обращения, но будто я не знаю, как может быть преподнесен мой отказ «помочь в такой малости». Тут лучше уж сделать вид, что готов помочь, чем сто раз объяснять, почему не хочу и не должен никому.
— Есть какие-то данные на этого твоего юного возлюбленного? — спросил, кривясь.
— Ах, да, у меня тут… — Лена завозилась и прям засуетилась вся, доставая свой айфон, и затыкала в него. — Вот у меня тут фоточки… Моего Лешеньки… Во-о-от!
Она едва не в нос мне ткнула экран, выглядя уже едва не раздувшейся от гордости, словно показывала фото своего наикрутейшего дорогущего домашнего любимца — он же сейчас моднейший аксессуар — своими курам-подружкам. И этим практически взбесила меня. Ну и где вся грусть-печаль? В наглых зенках — одна алчная похоть и предвкушение заполучить желаемое очень скоро, как, видимо, и все прежде в ее жизни. И то верно. Какая разница: купить мелкую тявкающую мерзость, лошадку за несколько лямов или мальчика в качестве самотыка? Позволить же себе может. Хотелось заорать на нее, наградить самыми распоследними словами, что в ее случае никакое не оскорбление, но тут я рассмотрел лицо парня на экране. Ну надо же, как неожиданно, но необычайно удачно. Я аж сразу успокоился. А Земля-то не просто круглая, а еще и маленькая, выходит, ну чисто глобус.
— Я возьмусь, — не сумев сдержать ухмылки, ответил Лене. — За результат не ручаюсь, но сделаю что смогу.
Да-да, сделаю, еще как сделаю, вот только не для тебя, тупая ты корова, а чисто в своих и только в своих интересах. Моя совесть голоса не подала. Она у меня хорошо воспитана, делает стойку на чужие гадкие поступки, но хозяина не грызет.
— Только фото брата его у меня нет, хотя тоже такой хорошенький мальчик…
Зато у меня этого добра хоть отбавляй, но тебе об этом знать не обязательно.
Обе мои пассажирки ликующе защебетали, я же, попросив скинуть мне фото и переписку о деньгах, велел Лене назначать встречу с «братом» в клубе «Аргон», одном из множества тех, где мы «убедили» владельцев использовать нашу охрану, а не собственных секьюрити. И после опять напустил на себя жутко занятой вид и спросил, где их высадить, ибо «тороплюсь прямо до невозможности».
