Так что поздравляю, Аяна, ты принята на должность моей тени, хотя это я, скорее, буду твоей, не сводящей глаз, но официально и для всех это будет зваться «моя личная помощница». Охренеть, какая личная. И бля, Людмиле это точно не понравится.
Глава 28
— И кем я буду работать? — изумленно спросила я, но тут Захару позвонили и он, сделав мне жест заткнуться, ответил на звонок:
— Уваров.
Пожав плечами и понимая, что возражать нет смысла, я принялась раздеваться. Медово-желтые зенки хищно вспыхнули, посылая физически ощутимые мурашки по обнажающимся участкам кожи, в то время как их обладатель встал от меня на расстоянии вытянутой руки, глядя неотрывно и при этом продолжая разговор как ни в чем ни бывало. И пусть одежды на мне все меньше, но становилось жарче и жарче. Это что, у меня уже начал вырабатываться какой-то новый условный рефлекс? Захар плюс я голая равно скоро реальное пекло? Хотя с ним и в одежде…
— Вы отдаете себе отчет, что три дня — катастрофично малый срок для серьезной подготовки охраны мероприятия подобного масштаба, да еще и при озвученных вами условиях? — оставшись только в лифчике и трусиках, я потянулась за блузкой, которую выбрал для меня Захар, но он предупреждающе поднял ладонь и указал на нераспечатанную упаковку с чулками, что бросил на кровать с остальной одеждой.
— Нет, наш холдинг не откажется от этого заказа… не нужно меня убеждать, я принял решение уже… Да, я понимаю, насколько это важное событие международного значения и какова ответственность. — Мой зверюга поднял и изогнул правую бровь, что воспринималось почти как откровенный приказ. — Я лишь указываю вам, что следовало изначально выбрать для организации усиления нас, а не каких-то дилетантов, желая сэкономить. Мы лучшие, и это не бахвальство и не дешевая реклама.
Я уселась на край кровати, собираясь натянуть чулок, Захар же в этот момент подступил ближе, и теперь, чтобы наклониться, мне пришлось бы практически проехаться лицом по его и так уже оттопырившейся ширинке. Конечно, я могла бы запросто откинуться на спину, избегая этого, но впечатление было такое, что меня берут на слабо. Несколько секунд я смотрела на него снизу вверх, спрашивая себя, раздражает ли меня это, и поняла, что нисколько, даже наоборот. Ощутила некий нездоровый азарт от желания испытать на прочность этот его невозмутимый вид. Медленно наклонилась вперед, продолжая удерживать его взгляд, и выдохнула прямо в район выпирающего под тканью бугра, с каким-то неизвестным мне прежде торжеством ловя обжигающую вспышку в золотистых глазах и резкий рваный выдох котоволчары. Ну ты вообще-то сам нарвался.
— М… Да, я вас прекрасно слышу… да, понимаю… — Голос Захара охрип, и он стремительно положил ладонь на мою щеку, потер большим пальцем губы, уставившись голодно и чуть ли не с яростью, но я разорвала наш визуальный контакт и занялась натягиванием чулка. Старалась поэфектнее, оглаживая кожу пальцами, будто лаская, как видела в кино, которое смотрела с парнями, и они тогда слюни до пола распустили. Не удержалась от проказливого порыва и, выпрямляясь, скользнула-таки макушкой вдоль переда его штанов. Еще один горячий выдох, навстречу которому задергался его член, и я села, пряча невесть почему лезущую на лицо самодовольную ухмылку.
Но веселье мигом рассеялось, когда опять взглянула на Захара. Возмездие, неизбежное и скорое, — вот что меня ждало.
— Нет, я не считаю, что разделение с ФСБ обязанностей по охране облегчит нашу задачу, уж извините, — теперь он едва ли не рычал и внезапно шагнул еще ближе, толкнул мои ноги в стороны и опустился на колени, вынуждая раскрыться навстречу. «Только пикни», — угрожающе прошипел мне в ухо, на мгновение прикрыв динамик ладонью, и сразу же прочертил пальцами обжигающую линию от моей шеи вниз, накрыв промежность, отчего я чуть не взвилась, и продолжил разговор:
— Нет, я не преувеличиваю, нам не раз уже приходилось работать во взаимодействии со спецслужбами, и проблема в том, что большинство их людей чересчур много о себе мнят и с ними сложно наладить нормальную деловую коммуникацию. — Он пока не сделал ни единого движения, просто держал руку там, как если бы имел на это полное право, как прикасаясь к своей собственности, а я уже едва могла утерпеть, чтобы не заерзать и не начать тереться об него. Неподвижность добивала и вставляла ничуть не меньше его порочных искусных ласк. А еще эта манера пристально, неотрывно смотреть мне между ног, не прекращая своего делового бла-бла-бла… Господи, от этого сдохнуть можно.
— Даже если есть прямой приказ сверху. А это не может не влиять на качество работы, тем более когда речь идет о подобных скоплениях народа и террористической угрозе. Здесь нужно полнейшее взаимодействие и контакт. — Отодвинув ткань в сторону, он нежно погладил вмиг увлажнившиеся складочки, не проникая в меня, и мой пульс загрохотал в ушах, и жар покатился тяжелыми приливными волнами от низа живота прямиком к голове. — И говоря «полный», я подразумеваю моментальное информирование и моих служащих о любых угрозах или изменении обстоятельств.
«На меня смотри», — прошептал Захар беззвучно, удерживая мой наверняка «поплывший» взгляд и слушая ответ собеседника, и вдруг сорвался на интенсивную стимуляцию, как обычно безошибочно находя самую уязвимую для его касаний точку в моем теле. Я зажала себе рот, упала на спину, открываясь перед ним еще бесстыднее. Мои бедра ерзали и взлетали совершенно самостоятельно, ловя искусное трение и давление, от которого я неумолимо катилась в оргазм, сжимая зубы и душа рвущиеся стоны. О чем там дальше вещал Захар, я ни черта уже не слышала. Последним, что добралось до мозга, было четкое:
— Вылетаю первым же рейсом. — А потом властное: — А теперь давай, кукла!
И я дала. Взорвалась, отпуская на волю крик и разорвавшее на части наслаждение. Еще задыхалась и всхлипывала, ожидая, что сейчас тяжелое мускулистое тело моего любовника накроет меня, вжимая в матрас, и удовольствие продолжится, но вместо этого Захар встал и потянул меня за руку, вынуждая сесть. Наклонился, практически впиваясь в мой рот своим кратким, но излучающим всю мощь его обладания мной поцелуем, останавливая мое дыхание.
— Маловато опыта и усердия, Аяна, но попытка дразнить и манипулировать засчитана, — отвернувшись, он уткнулся в свой телефон. — А теперь собирайся.
Помимо того костюма, что он выбрал для меня, его рабовладельчество велел еще собрать сумку с самым необходимым на пару дней и обязательно прихватить паспорт. Всю дорогу в машине он без перерыва вел какие-то телефонные переговоры, отдавая указания кого-то откуда-то снять, заменить на объекте другим, заказать билеты, забронировать номер, «нет, не такой номер, Людмила, отдельный домик в загородном отеле», арендовать машину, оформить командировочные с перечислением без запинки десятков фамилий и т. д. и т. п. И пусть я почти ничего не понимала, но все равно подзависла, чуть ли не зачарованная аурой его властности и собранности. Оказалось, это так увлекательно — наблюдать за кем-то, кто исключительно точно знает, чего хочет, и абсолютно уверен, что каждый отданный им приказ будет исполнен. Никаких повторений одного и того же, презрительной язвительности, криков или грубости ради демонстрации своего превосходства, как у того же отца, вечно оравшего на мать, меня, работников лесопилки, или как у начальства, с которым мне приходилось сталкиваться в своих кратких попытках поработать. Ради бога, этому зверюге не нужно повышать голос, чтобы у окружающих не возникло и мысли забить на его повеления или позволить себе накосячить. При этом он был предельно вежлив, формулировал требования внятно, а не в стиле «я сказал сделать так, и мне похрен, как вы этого добьетесь». Если ему перезванивали и сообщали о возникших препятствиях, он мгновенно отдавал новый приказ, не раздражаясь. Ага, видимо, все его самодурство и жажда тиранить достались эксклюзивно мне.
