На Владивостокскую сцену свердловчане в тот раз всё-таки вышли. Их отдых совпал с гастролями «Объекта насмешек», и питерские кореша во время концерта вытащили «чайфов» себе на подпевки. Рикошет объявил, что это та самая знаменитая группа «Чайф», концерт которой запретили местные комсомольцы. Зал угрожающе загудел, у искупивших свою вину комсомольцев затряслись поджилки. Но обошлось без мордобития. После совместного концерта количество рокеров на тихоокеанском пляже удвоилось — «Чайф» и «Объект насмешек» загорали вместе.
«Чайф», «Объект насмешек» и Андрей Матвеев (в центре) на гастролях во Владивостоке, 1988
Поработав с группой несколько месяцев, Ханхалаев предложил поэкспериментировать со звуком, сделать его более плотным. Он попросил звукоинженера «Наутилуса» Володю Елизарова послушать «чайфов» на репетициях. Володя посоветовал взять ещё одного гитариста. Выбор пал на бывшего злобинского коллегу по «Тайм-Ауту» Павла Устюгова.
Паша был хороший мужик и неплохой гитарист, но немного из другого муравейника. Сидеть по вечерам в квартире на окраине Москвы ему было скучно, он уходил в соседние кабаки, напивался, дрался. Иногда приходил с расквашенной физиономией. На концерте «Мемориала» в театре Советской армии торжественная обстановка, в первом ряду Гердт сидит, а у Паши — бланш в полрожи. Его как-то подгримировали, нашли огромные очки, как у черепахи из мультфильма, и он в них играл. При этом Паша никаких проблем не создавал никому, кроме себя, был человек аккуратный, на репетиции не опаздывал.
Устюгов совсем не вписывался в «чайфовскую» эстетику. Его кумиром был Ричи Блэкмор, и его тянуло в тяжёлую сторону. А группа тогда слушала совсем другую музыку и ориентировалась на «Stranglers», на «Mungo Jerry». Внимание на то, что «Чайф» начало плющить сразу в несколько сторон, обратили в первую очередь родные свердловские зрители. На III фестивале рок-клуба 14 октября 1988 года гитарные запилы в песнях Шахрина для многих стали неожиданностью. Михаил Перов даже окрестил новый стиль «Чайфа» хард-бардом. Но большинству поклонников тонкости аранжировок были по барабану. Если бы «Чайф» вместо Паши включил в свой состав хоть струнный квинтет, хоть духовой оркестр, его бы ждал на родине одинаково восторженный приём. Публика любила песни «Чайфа», а что группа придумает для их расцветки — дело десятое. Из новых номеров особенно понравились «Делай мне больно» и «Утро, прощай». Шахрина & Со вызывали на бис трижды.
Отзывы о выступлении разбухшей команды на фестивале звучали как-то недоумённо. «Время делать выводы ещё не пришло. Пока отметим лишь то, что Паша любит играть много. Остаётся надеяться, что Паша впишется в общий строй, и группа не превратится в „Чайм-аут“ или „Тай-ф“, — язвила газета СРК „ПерекатиПоле“. — Шахрин вновь предстал с парой-тройкой добротных боевиков. Всё же группа испытывает кризис. Она стоит перед решением общей для всех отечественных групп задачи. Задача заключается в том, чтобы найти наиболее адекватное звуковое решение своим песням. „Чайф“, не использующий синтезаторов и предпочитающий „добрый старый квадрат“, наиболее остро нуждается не только в едином саунде, но и в других элементах музыкального артистизма».
На закрытие фестиваля Шахрин придумал сюрприз для всех. Пока зрителей в фойе развлекало «Общество Картинник» во главе с народным панк-скоморохом России Б.У. Кашкиным, в зале закипела настройка неимоверного количества инструментов. За кулисами на дверях, ведущих на сцену, белела бумажка со списком групп. Могло показаться, что фестиваль ещё и не начинался — в расписании перечислялись «Апрельский марш», «Агата Кристи», «Наутилус», Настя, «Кабинет», «Чайф»… Это был порядок участников грандиозного заключительного джем-сейшна.
Главным мотором этой затеи стал Шахрин: «Я до сих пор не понимаю, как у меня хватило наглости всё организовать. Я что-то обговорил с музыкантами, составил примерный список песен, и мы на словах договорились, кто за кем играет и как будут происходить переходы». Никто ничего не репетировал…
Шахрин сам объявил, что фестиваль стал для музыкантов серьёзной работой, и теперь они хотят совместно отдохнуть, причём прямо перед зрителями. Начали с двух песен Вадика Кукушкина, которому подыгрывали все. А затем понеслось… Толпа в несколько десятков музыкантов, меняясь фронтменами, исполнила «маршевскую» «Милицию», «агатовского» «Пинкертона», «кабинетовский» «Ритуал». Настя в обнимку с Бутусовым пропели «Клипсо Калипсо», а затем вся толпа во главе со Славой отрок-н-роллила «Разлуку». Несмотря на столпотворение, ощущения бардака не возникало. Наработанный профессионализм давал о себе знать — музыканты на лету подхватывали чужие мелодии, которые в общем оркестровом исполнении приобретали другую окраску, но оставались прежними «Пинкертоном», «Ритуалом» и «Клипсой».
Песни шли почти без остановки, менялся ритмический рисунок, за барабаны садился другой ударник, басисты начинали свои партии, не замедляя нон-стопа. Шахрин дирижировал происходящим. Володя держал в голове, кто идёт за кем, и, если бы он не отбивал ногой ритм и руками не показывал, кому пора вступать, всё могло бы развалиться.
«Дирижёр» не скрывает, что организационная структура этого мероприятия была им спонтанно скопирована с курёхинской «Поп-механики»: «Я определил три-четыре человека на сцене, которые знали, что и после кого они играют. Остальная массовка, стучащая во всё, что только можно, создавала прекрасный фон основному действу». Закончился «джем» хоровым исполнением «чайфовского» гимна «Вместе немного теплей».
Такой подарок вызвал всеобщий восторг, но вопросов к группе не снял. «Мы поняли, что с таким утяжелённым звуком нам не очень комфортно, — вспоминает Шахрин. — Наша музыка была легче и воздушнее». На всякий случай решили посмотреть, как будет выглядеть новое звучание в записи. Альбом писали живьём. Отдельные песни фиксировали на благотворительных концертах 17–18 декабря в Свердловском Дворце молодёжи. Сводили всё на «Студии НП». Алексей Хоменко обнаружил, что дорожка с голосом завалена и вокал надо переписать. Студия была занята, и перепевать альбом пришлось дома у Виктора Алавацкого, благо магнитофон «Fostex» находился там. Как только Шахрин распелся, появилась мама Виктора, дама очень строгих правил, и потребовала прекратить шум. Алавацкий, как мог, успокоил маму и предложил Володе единственный выход — петь в шкафу. Оттуда достали пальто и шубы, и Шахрин, скорчившись с микрофоном в тесном мебельном нутре, всё-таки перепел весь альбом.
Фото Александра Шишкина
«Лучший город Европы» вызвал разные мнения. Одни говорили, что он прекрасно передаёт концертную атмосферу, другие — что сама атмосфера какая-то не «чайфовская». Скорее всего, верны были оба мнения…
В марте 1989 года «Чайф» показал себя миру — дал несколько концертов в чехословацком социалистическом побратиме Свердловска Пльзене. Это был ответ на визит чешской хард-рок-группы «Extra Band». Ни она на Урале, ни «Чайф» в Чехии особого ажиотажа не вызвали — и там, и там местная публика любила свою музыку. Шахрину больше всего запомнился визит на знаменитую пльзеньскую пивоварню, где он узнал много нового о напитке, которому посвящал песни: «Туда мы поехали конкретно пить пиво. Мы сразу сказали: все экскурсии — на пивзаводы. Я много почерпнул из этой поездки». Ещё уральскую делегацию впечатлило посещение Пльзеньского «обкома комсомола». Принимающая и приглашённая стороны явно старались перепить друг друга. Возвращения в гостиницу в тот вечер никто не помнил…
