Из Сибири «Чайф» переместился в Питер на Васильевский остров, где начал работать над следующим альбомом — «Давай вернёмся». Материал для него писали в октябре 1990-го. Работали в лютеранском храме Св. Екатерины, где находилась студия фирмы «Мелодия». Звукорежиссёром был Андрей «Мурзик» Муратов — клавишник «ДДТ». Многие инструменты для записи опять собирали по всему Ленинграду, например, крутую акустическую гитару попросили у «Землян». Студию тогда только отремонтировали, но не до конца. Поставили крутой пульт, крутой магнитофон, но там совершенно не было системы прослушивания. Стояли две обычные бытовые колонки. Поэтому у альбома очень мягкий, немножко ватный звук — музыканты, прослушивая записываемый материал, ориентировались не на специальные мониторы, а на обычную аудиосистему.
Как-то в студию зашёл один из лучших питерских гитаристов Александр Ляпин и без репетиции, с ходу записал партию гитары для «Открытия». «Мы несмело попросили его сыграть соло за просто так, типа денег нет. Он согласился: „Да фигня, имя на альбоме напишите“. Сыграл действительно суперски, хотя чему удивляться. Было несколько дублей, и то только потому, что Саша сразу начинал лупить 32-ми и 64-ми долями, что Мурзик попросил дать маленько развития», — вспоминает Бегунов. Кстати, все гитары на «Давай вернёмся» писались с помощью крохотного усилителя «Pignose». Во время плавания по Волге его подарили Бегунову голландцы из группы «Weekend at Waikiki». Позже выяснилось, что такой же «Свинячий нос» использовали Пол Маккартни, Принс и многие другие звёзды. Так что «чайфы» оказались в неплохой компании.
Песня «Оставь нам нашу любовь» по недоразумению получилась чересчур трагичной. «С этой песней вообще фигня случилась, — свидетельствует Бегунов. — Мы так пытались как можно больше всего накрутить, что основной гитарный рифф записать забыли. Потом уже слушаем, чего-то не хватает. Ё-моё, гитары-то нет! А там был светлый, красивый такой гитарный рифф, мы его играли на концертах, а получилось в результате достаточно тяжеловесно».
Сначала в обсуждении и сведении записанных треков участвовал весь «Чайф». Вежливый Муратов пытался выполнить все пожелания. В результате получилась, по определению Шахрина, «колхозная» запись. Результат удовлетворения всех просьб не понравился никому. Попросили «Мелодию» выделить дополнительные часы, и Муратов свёл всё уже в одиночку. Получилось гораздо лучше. «Чайфам» сделали с оригинала копию, и они с ней вернулись в Свердловск, где «Давай вернёмся» отправился в народ как магнитоальбом. А оригинал завис в Питере на два года — «Мелодия» развалилась. Только в 1992 году мастер-ленту выкупила новорождённая московская фирма грамзаписи «FeeLee Records» и напечатала пластинку.
Осенью 1990 года «Чайф» разменял вторую пятилетку. Это событие отметили большим концертом 29 ноября в клубе горного института. Приурочили мероприятие также к 70-летию Егора Кузьмича Лигачёва, почтенного коммунистического ортодокса из Политбюро. На сцену позвали тех, кто входил в состав группы раньше, — Нифантьева, Назимова, Злобина, Пашу Устюгова, да ещё Алексей Могилевский подыграл на саксофоне в нескольких песнях. Объявляя один из номеров, Бегунов сказал: «А сейчас песня для знатоков. Она исполнялась только один раз на первом свердловском рок-фестивале». «Мы даже не записывали её, хотя она миленькая такая», — добавил Шахрин, и раздались первые такты «Оранжевого настроения». Действительно, в начале карьеры «Чайф» почти не исполнял этот хит, лет через 15 определивший визуальный стиль группы. Закрывая концерт под овации зала, Бегунов съязвил: «А представляете, как сейчас у Егора Кузьмича весело!»
Первый юбилей позволил Шахрину подводить первые итоги, рассуждать о своей публике: «Обновление нашей аудитории уже произошло несколько раз. Вначале нас, как и весь советский рок-андеграунд, слушала элитарная публика, которая могла попасть на неофициальные концерты. Позднее группа стала более жёсткой — злой, почти припанкованной, и я понял, что слушать „Чайф“ стали подростки, которые на концертах накачивались от нас энергией, а сами-то песни им были не особо и нужны. В 1988 году появилась аудитория, которая мне очень нравится: это простые люди — рабочие, то есть пролетарская прослойка. В то время мы больше внимания стали уделять музыке. А сейчас мы возвращаемся к первоисточникам, к корням „Чайфа“, и вернулась, вроде бы, и наша ранняя, прежняя публика, которая выросла вместе с рок-н-роллом, которая сегодня уже может понимать нашу музыку. Так что у нас сейчас разновозрастной отряд публики. Наша аудитория сегодня — от четырнадцати — иногда бывает и меньше — и лет до сорока. Хотя на одном из последних концертов подошла ко мне бабушка лет семидесяти и говорит: „Володя, сегодня у вас был отличный концерт, понравилась появившаяся у вас духовность“. Это очень приятно, конечно. Это говорит о том, что у группы есть своя эстетика» (газета «Хроника рок-дизайна», 1990).
В конце года «Чайф» качнуло в сторону кинематографа. 7 декабря подписали договор с Пермской киностудией детских и юношеских фильмов на запись музыки к картине по сценарию пермяка Алексея Кылосова и итальянца Тонино Гуэрры «Четвёртый стул». Сценарий понравился, велись даже переговоры о съёмках музыкантов в небольших ролях. (Бегунову предложили роль трупа Ленина в Мавзолее.) Но фильм не состоялся, да и студия оказалась мифической, хотя запись оплатили. А вот альбом «Четвёртый стул» удался. В этой работе «Чайф» впервые вернулся к песням, сочинённым и записанным ещё пять лет назад.
Возвращение к корням — дежурное развлечение рок-звёзд со всего мира. Остроумно процитировав «Т. Rex» в песне «Вчера была любовь», «Чайф» отдал дань уважения своим великим предкам и занялся своей собственной историей. Треть из дюжины треков альбома — номера из первых плёнок 1985 года. Их записали заново. Старые песни перепели мужчины, повзрослевшие на пять лет, прошедшие и огонь, и воду, а уж медные трубы и подавно. Поэтому и лиричная «Я был солдатом», и программный «Мой блюз», не поменяв сути, зазвучали совсем по-другому, более зрело. Даже в шизоидном «Квадратном вальсе» послышалось уже не юношеское озорство, а чуть ли не вопль мужика, переживающего кризис среднего возраста. Практика подобного переосмысления старых песен прижилась — из неё выросли все будущие многочисленные «Оранжевые настроения». Среди новых песен особых похвал заслужили всенародный хит «Не спеши» и дуэт с Настей Полевой «Всему своё время», созданный по всем законам драматургии. Саксофон, рояль, струнный ансамбль разнообразили звучание, но в то же время сделали его мягче и спокойнее.
Когда в 1992 году «FeeLee Records» выпускали на виниле альбом «Четвёртый стул», то решили выкинуть «Завяжи мне глаза» и ещё пару песен — музыкантам показалось, что они как-то не очень звучат. Поэтому пластинка на 10 минут короче магнитофонной версии. Через несколько лет, когда переиздавали альбом на CD, «чайфы» переслушали весь материал и решили, что эти треки не так уж и плохи. И вставили их обратно. Обложку «Четвёртого стула» весело оформили Лена Шахрина и Володя Бегунов.
1991 год начался с гастролей по Дальнему Востоку. Трудная получилась поездка. Перестроечный вал интереса к советскому року схлынул, и ряды рок-фанатов заметно поредели. Залы в Хабаровске и Уссурийске заполнялись в лучшем случае на треть. А тут ещё министр финансов Виктор Павлов подкузьмил — устроил внеплановый отъём у населения купюр в 50 и 100 рублей. Спасавшему свои сбережения населению стало ну совсем не до рок-н-ролла. С дальних рубежей родины «чайфы» домой почти ничего не привезли. Больше всех переживала из-за подобных неудач мама Бегунова: «Вова, когда ты начнёшь искать себе работу? Наездился ли ты или не наездился?» Она всё ждала, когда сын начнёт ходить в галстуке с 9 утра в контору за 150 рублей, то есть станет нормальным советским гражданином. «Жена привыкла, ничего не говорит, а мама очень беспокоится о моей будущности», — делился Бегунов с журналистами.
