Выпускника Московского автомеханического института Диму Гройсмана всегда больше тянуло к искусству, чем к карданным валам и дискам сцепления. Проработав два года по специальности, он вдруг оказался администратором театра-студии Олега Табакова. Там он познакомился с Сукачёвым и вскоре под его влиянием в служении музам переключился с Мельпомены на Эвтерпу, то есть, проще говоря, занялся музыкальным менеджментом. 21 июня 1990 года в Семипалатинске гастрольные пути «Бригады С» пересеклись с дорогами «Чайфа», и Гройсман впервые увидел своих будущих подопечных: «„Чайфы“ оказались очаровательными парнями. С ними было весело, легко, хорошо, приятно. Они были очень открытые. Тогда же я услышал „Поплачь о нём“, „Не спеши ты нас хоронить“ и понял, что это хиты. Я задумался над их текстами… Они были близки мне по духу. К тому же, я видел, как их принимает публика! Я понял, что хочу работать с ними!» Это желание осуществилось через два года.
После волжского заплыва коллектив вновь стал квартетом. Желтовских был единственным музыкантом, которого Шахрин выгнал. Малого все любили. А так как все любили, все хотели с ним выпить. Малой начал спиваться на глазах. Спасти его можно было только одним способом — уволив. «Чайф» остался без альтиста, Володя был спасён и до сих пор дружит с «чайфами».
Шахрину уже давно хотелось перенести экологическую деятельность в родной город, ставший к тому времени Екатеринбургом. Ему предлагали пикетировать сильно пачкающий окружающую среду Исетский пивзавод, но на такое кощунство даже зелёный душой Шахрин оказался неспособен: «В Голландии 20 производителей пива, самого гадящего бойкотируют, а пьют остальные сорта. Я не думаю, что мы найдём много соратников, чтобы единственный наш пивзавод бойкотировать. Да на такой героизм я и сам, честно говоря, не готов. Это чересчур…» Возможно, именно за эту принципиальность Шахрина со всеми остальными «чайфами» избрали почётными членами Уральского клуба любителей пива.
4 августа 1992 года в Екатеринбурге состоялся первый «чайфовский» субботник (то, что на календаре был вторник, никого не смутило). Сначала в Историческом сквере в центре Екатеринбурга собралась сотня добровольцев, в основном студентов и подростков. Владимир толкнул перед ними пламенную речь, и толпа разошлась-разъехалась по трём фронтам работ по уборке мусора: на улицу Гоголя, на пустырь на улице Щорса и в парк у больницы скорой помощи. «Чайфы» наравне с остальными трудились на последнем участке. Работали не просто так, а по-ленински. С соседней стройки притащили бревно («то самое, которое Владимир Ильич таскал в Кремле»), и под ним вместе с «чайфами» мог сфотографироваться любой участник субботника. Потом все вновь собрались в Историческом сквере, где устроили небольшой концерт. Играли молодые группы, а в перерывах между ними — «Чайф».
Фото Владимира Якубова
Такие субботники стали традиционными. Чаще всего проходили они в парке «Каменные палатки», неподалёку от дома Шахрина. Сначала затея казалась просто баловством, но когда триста детей пришли в парк и с энтузиазмом взялись собирать разбросанный мусор, стало ясно, что дело стоящее. Потом были субботники в Историческом сквере, которые всегда заканчивались импровизированным концертом. «Мне тогда наивно казалось, что после таких уборок взрослый человек не станет бросать пустую бутылку в кусты, потому что его ребёнок здесь позавчера прибирался, — говорит Шахрин. — Но оказалось, что наших людей этим не проймёшь — они бросают бутылку просто потому, что им её нести до урны лень, просто потому, что родители не приучили не мусорить. Зато я точно уверен, что те сотни ребятишек, которые нам помогали убираться, сами мусорить не будут».
Глава 6. Быть первым, и чтоб высшей пробы
(1992–1996)
Фото Гоши Семёнова
В 1992 году в двери «Чайфа» настойчиво постучался шоу-бизнес. Именно так — не группа лезла в открывшуюся щель, а эра шоу-бизнеса ломилась в её жизнь. «Времена, безусловно, изменились, — говорит Шахрин. — С 1992-1993-го уже начались какие-то контракты со студиями звукозаписи, появились райдеры, концертные туры, ещё что-то. Все уже были готовы к тому, что неизбежно нас ждёт шоу-бизнес и никуда от этого не деться. Во всяком случае, у нас в группе, примерно с того периода появилось ощущение ответственности за тех, кто с тобой стоит рядом на сцене, за то, что у всех есть семьи, дети. Мы не просто играем на гитарах, у нас есть родители, которые вдруг уже стали старыми, и им нужно помогать, у нас есть дети, которых нужно поднимать, воспитывать. Поэтому меня слово „шоу-бизнес“ не пугало!»
Да и чего было пугаться, ведь в новую эпоху «Чайф» вступал вполне уверенно. Вот наглядный пример крепости его тогдашних позиций, верхушка Тор-10 одной из первых московских музыкальных радиостанций «SNC» за 10 октября 1992 года:
1. «Поплачь о нём» — «Чайф»
2. «Никто не услышит» — «Чайф»
3. «С войны» — «Чайф»
4. «Таня» — «Крематорий»
5. «Давай вернёмся» — «Чайф»
6. «Дорожная» — «Бригада С»…
Такое уральское засилье в столичном эфире демонстрировало не только качество «чайфовского» материала, но и то, как активно продвигал этот материал Гройсман, порой вызывая у Сукачёва приступы ревности. Однако столица далеко, а в Екатеринбурге тоже дел хватало. И директорский корпус «Чайфа» удвоился: в жизни группы появился Илья Спирин.
25-летнего парня порекомендовал Шахрину муж его сестры (в шоу-бизнесе так популярна родственная протекция). На тот момент торгово-закупочный бизнес бывшего инженера-электронщика Спирина потерпел крах: «Делать мне было нечего. Сказали: хочешь директором группы „Чайф“ быть? Абсолютно не представляя, что это значит, я сказал, что хочу. Так и началось познание шоу-бизнеса».
Ещё в годы студенчества в подмосковном Зеленограде Илья, чтобы попасть на выступление земляков-«чайфов», записывался в дружинники и проверял билеты на концерт. И вот теперь он сам эти концерты начал организовывать. Поначалу хватался за всё: «Я в музыке вообще ничего не понимаю, даже нот не знаю. Но длительное время я настраивал гитары, хотя слуха у меня, я подозреваю, нет. Я просто запомнил порядок букв на гитарном тюнере, как они по порядку загораются. Вот и всё».
Незнание новым менеджером сольфеджио Шахрина не смущало: «Он пришёл абсолютно зелёным человеком, не имеющим никакого отношения к шоу-бизнесу, но был юношей пытливым и въедливым. Начал во всё вникать и лет через 5 стал мастером. Профессионал умеет решать проблемы. А мастер умеет не создавать их, заранее сделать так, чтобы на гастролях себя чувствовать спокойно».
