Ответственным мероприятием стала поездка на неспокойную таджикско-афганскую границу, где тогда служили российские офицеры и солдаты-контрактники. Отправились туда трое бывших зелёнофуражечников — два Вовы и Валера. Сначала, 19 июля, сыграли в учебке десантников в Чоборге, в огромной столовой, человек на пятьсот. Выступали безо всякой аппаратуры под три простые гитары, но армейская публика радостно хлопала. Потом дали концерты в госпитале в Шуроабаде, на двух заставах Пянджского погранотряда. Экс-пограничник Шахрин узнавал новые реалии своего родного рода войск: «На заставе 35 человек солдат-таджиков, которые ничего по-русски не понимают, и 3–4 офицера с женами. На концерте сидят эти 8 человек, кому слова понятны, а за ними стоят ещё 35, которые ничего не понимают. Реагируют на отдельные слова. В песне „Моя квартира“ услышали „шакал“ — заулыбались».
После одного из концертов «чайфов» затащили к себе вертолётчики. Бегунов, служивший именно по винтокрылой части, тут же напомнил одногруппникам, что вертолётчики — элита погранвойск. Посидели, поговорили, поужинали армейскими макаронами с тушёнкой. Наутро покатались на боевой вертушке, полюбовались на горы и реки, на собственной шкуре ощутили перепады температуры и вспомнили прочие прелести армейской службы. В районы возможных боевых действий артистов тщательно не пускали, но война — не парад по расписанию. Как раз во время этих опасных гастролей неподалёку афганские моджахеды попытались прорвать границу. Один из концертов пришлось сократить, публика поднялась в ружьё, а вместо гитарных аккордов зазвучали системы залпового огня «Град». Но ничего, обошлось, только офицеры расстраивались, что концерт не дослушали…
Вернувшись с Памирских гор на Уральские, затеяли запись нового альбома. Работали над ним в закрытом секретном городе Новоуральске, на студии «Анфас». Хозяева студии как раз закупили новейшее цифровое оборудование и искали звучное имя, которое помогло бы раскрутить бизнес, а «Чайф» хотел попробовать, с чем едят цифровую запись. Интересы сошлись, музыкантам сделали пропуска и поселили на снятой квартире. Работать пришлось шиворот-навыворот: сначала забили в компьютер партии ударных, затем под них записали все инструменты с вокалом и только в самом конце стали фиксировать звук живых барабанов. Кнопки на компьютере нажимал местный умелец Вадим «Колямбик» Трифонов, а отвечал за звук и руководил всем процессом Владимир Петрович Елизаров.
Продюсер Елизаров всего на три года старше Шахрина с Бегуновым, но в студии его уважительно называли Петровичем. На уральской рок-сцене он появился ещё в конце 1960-х гитаристом легендарного ансамбля «ЭВИА-66». В 1980-м в составе джаз-роковой группы «Слайды» участвовал в опять-таки легендарном фестивале «Тбилиси-80». В 1984 году записывал с Александром Новиковым его легендарный (ещё раз!) альбом «Вези меня, извозчик». В конце 1980-х делал звук для легендарного (уфф!) «Наутилуса Помпилиуса» в зените его славы. В начале 1990-х создал группу «East of Eden», вывез её на крупнейший в мире рок-фестиваль в Техас и там же, в США, прошёл практический курс музыкального продюсирования. Словом, не человек, а живая легенда. С «Чайфом» он работал далеко не в первый раз. Петрович делал звук на «Лучшем городе Европы», на обоих «Оранжевых настроениях», ещё в 1989 году выезжал с ними в Пльзень. Но в качестве продюсера студийного номерного альбома «чайфы» пригласили его впервые.
Новоуральская наисовременнейшая на 1996 год аппаратура фурычила очень медленно: после получаса работы в студии приходилось ждать минут 60, пока записанный материал сохранялся в компьютере. Музыканты выходили погулять. В секретном городе за высоким забором с колючей проволокой по верху царила сытная, но скучноватая жизнь. Все местные знали друг друга в лицо и по имени, а чужакам в частых перерывах студийной работы было совершенно нечем заняться. «Девушки Новоуральска даже на крохотный намёк познакомиться делали испуганные лица и со словами „нам ещё тут замуж выходить“ резво убегали», — писал позже Шахрин. Странно, но созданный в такой неромантической атмосфере альбом «Реальный мир» получился сверхлиричным. Все его песни до единой о любви, и даже тревожная заглавная композиция о ней же. Правда, благодаря компьютерной записи, звучание волнующих сердце эмоций получилось плосковатым. Ни звук, ни наоборотный метод записи «чайфам» не понравились. А вот с Елизаровым им легко работалось даже в Новоуральске, и на следующие пять лет Петрович стал заведовать звуком группы, как в студиях, так и на концертах.
Самая пронзительная песня «Реального мира» — «Кто-то хитрый и большой». Как-то в конце 1980-х мама настоятельно порекомендовала Шахрину посетить выставку детского рисунка изостудии ДК МЖК. Послушный сын, внимательно обозревая ёлочки, грибочки, принцесс и прочие произведения детского творчества, обратил внимание на расплывчатый и не вошедший в лист портрет в нижнем углу экспозиции. От глазищ в пол-листа трудно было оторваться. Подпись гласила: «Кто-то хитрый. Даша Шахрина». Вскоре появилась нежная песня, посвящённая младшей дочери.
У тебя в кармане
Два мелка и волшебный камень.
Ты волшебный камень
На Восьмое марта подаришь маме.
А с высокой крыши
Всё на свете слышно.
Кто-то хитрый и большой
Наблюдает за тобой.
Для раскрутки альбома, правда, выбрали другой трек. В телеэфиры запустили клип «Не со мной», снятый Терри ещё в конце прошлого года. Во время сложных постановочных съёмок музыканты успешно овладели дополнительными профессиями: Шахрин — буфетчика, Бегунов — грузчика, а Северин — начальника вокзала. Песня сразу взлетела в радиочартах и прочно заняла достойное место в ряду фирменных «чайфовских» грустинок.
30 ноября 1996-го «Чайф» спешил из Киева в Москву. «Погода была плохая, самолёт сильно трясло, — вспоминает Бегунов. — Мы и так зелёные сидим, а тут ещё на посадку несколько раз долго заходили, да с такой тряской, что зубы стучали. Сели, в окно видим — на полосе пожарные машины и скорые мигают. И тут прямо в кабине пилоты выпивать начали. Как оказалось, одно из шасси наотрез отказывалось выходить, и лётчики специально перегружали самолёт, в надежде это шасси вытрясти. Они потом сказали, что шансов сесть благополучно было очень немного, но видно на этом борту кому-то рано было умирать…» «Чайфы» вышли на поле, помолчали, поздравили друг друга с ещё одним общим днём рождения и поспешили на концерт, где в их ожидании уже изнывала публика.
1997 год запомнился несколькими выступлениями в разных, но одинаково знаковых местах. В конце июля группа отправилась в Лондон. Дали там три концерта. Один — для работников российского посольства. Второй — в прямом эфире ВВС в программе «Севооборот» у знаменитого Севы Новгородцева. Это выступление чуть не сорвалось. Британская радиокорпорация славится выпуском на СD записей концертов в своей студии без ведома артистов. Во избежание подобного свинства Гройсман заранее потребовал от ВВСшников документального подтверждения авторских прав «Чайфа» на эфирный концерт. Уральцы пришли, а бумаги с печатью нет. Русские англичане попытались развести музыкантов: «Ну что за бюрократия?! Что вам стоит сыграть просто так! До вас тут и не такие монстры бывали, и все почитали за честь здесь спеть… Экие вы склочники». Тёртый Дима не отступил от предварительных договорённостей и заявил, что кина, то есть музыки, не будет! Только тогда, как по волшебству, появился требуемый документ. А по окончании выступления звукорежиссёр тут же вручил группе запись, уважительно поглядывая на Гройсмана.
