Возможно, среди той самой нецелевой аудитории, которая узнала о существовании «Чайфа» из «Телемагазина», были сотрудники питерской фирмы, торговавшей чаем. Услышав слово, созвучное их основному товару, да ещё узнав, что оно популярно в России, невские чаеторговцы подсуетились и зарегистрировали в «Роспатенте» торговую марку «Чайф». Патентное ведомство, обязанное проверять, не нарушает ли заявка чьи-нибудь права, подвоха не почуяла. Видимо, его работники последние 15 лет не ходили на концерты, не слушали радио и не смотрели даже «Телемагазин». Шлёпнула большая гербовая печать, и группа «Чайф» в один момент вдруг перестала обладать ею же придуманным именем.
Сами музыканты узнали о своей утрате почти случайно, уже когда поднялся шум. Журналисты обрадовались — наконец-то с этим «Чайфом» случился хоть один настоящий скандал. Юридические тяжбы ожидались длительные, и спрос на поп-корн в редакционных буфетах столичных газет резко возрос. Но неожиданно для всех в дело вступили преданные поклонницы «Чайфа», с помощью которых группа несколько лет назад проводила концерты по заявкам. Подросшие девушки стали грозной силой: они завели собственный сайт «Оранжевый Чайф» и объединились в «Организацию Оранжевых Касок».
«Чайфы» с уважением и какой-то гордостью относились к сообществу оранжистов. «Нам повезло. Нас слушает огромное количество хорошо воспитанных людей обоих полов, — говорил Бегунов. — Молодые девчонки не видят в нас объектов для сублимации. Для себя я это объясняю тем, что успех пришёл к нам уже в зрелом возрасте».
Это боевое сообщество цвета спелых апельсинов даже имело свой манифест: «Мы — компания друзей, поклонников группы „Чайф“. Называемся „Оранжевыми Касками“ мы потому, что иногда на концерты ходим в оранжевых касках. Во-первых, это весело. Во-вторых, нас легко заметить со сцены. Когда музыканты замечают присутствие кого-то из нас в зале, они передают нам приветы, называют нас „элитным подразделением“, сами радуются, это приятно. В-третьих, мы часто ходим на концерты вместе и встречаемся уже в зале. Взглянув поверх толпы, легко заметить человека в каске. Мы не фанаты. Мы просто любим и уважаем группу „Чайф“».
Фото Евгении Свиридовой
«Оранжевые Каски» распространили в СМИ призыв устроить митинг у здания Роспатента. На эту акцию, затеянную без ведома самих музыкантов, приглашались не все поклонники «Чайфа», а только их боевой отряд — носительницы ярких пластмассовых головных уборов, проживающие в Москве. Газеты радостно перепечатали информацию о грядущем митинге. Здание Роспатента задрожало. Его обитатели представили под своими окнами бушующее оранжевое море и испугались. Не дожидаясь всероссийских акций протеста всех поклонников «Чайфа», апелляционная палата Роспатента 19 марта 2002 года признала регистрацию товарного знака «Чайф» питерскими чаеторговцами недействительной. «Каски» сняли каски и вытерли пот. «Чайф» опять всех уделал. Журналисты опять остались недовольными. А Гройсман легко и непринуждённо зарегистрировал товарный знак «Чайф», раз и навсегда закрепив его за группой.
Ещё одну государственную структуру уральцы напрягли прямо в прямом эфире. Владимир Владимирович Познер пригласил Владимира Владимировича Шахрина в качестве «свежей головы» на свою программу «Времена». За круглым столом шла речь об энергетике. Одним из гостей был главный электрик страны, председатель правления РАО «ЕЭС России» Анатолий Чубайс. После часового разговора о росте показателей, мегаватт-часах и электростанциях спросили мнения «свежей головы». Что могли ждать участники столь интеллектуальной беседы от рок-музыканта по поводу обсуждаемых проблем? Наверное, какой-нибудь не очень уместной шутки об электрогитарах. Но Шахрин неожиданно заявил о недавнем посещении города-героя Волгограда и о том, что знаменитую скульптуру «Родина-Мать» сейчас не видно — перегорели все прожектора подсветки, а на новые у местных энергетиков нет денег. «Обидно как-то за Маму», — посетовала «свежая голова». Чубайс чуть переменился в лице и заверил телезрителей и В. В. Шахрина лично, что в ближайшее время свет на Мамаевом кургане будет. Ближайшее время растянулось на год. В феврале 2003 года Шахрин получил собственноручное письмо от Чубайса с сообщением, что фигуру «Родины-Матери» опять можно увидеть по ночам, и подтверждающими это снимками. Шахрин поверил в это, только перезвонив волгоградским друзьям и убедившись, что лампы действительно поменяли.
Освещение в собственном подъезде приходилось налаживать без помощи Чубайса. Шахрин уже давно взвалил на себя обязанность самостоятельно менять лампочки с первого до своего седьмого этажа. При их свете частенько можно было видеть поклонников его коллектива, сидевших на ступеньках, тут же выпивавших, а иногда и спавших прямо на лестничных площадках. Запинавшиеся о фанатов соседи часто выражали недовольство, но ничего поделать с непрошенными гостями не могли ни они, ни сам Шахрин — «погостить у Вована» являлось высшей степенью фанатской лихости. Самые забубённые поклонники приезжали потусить в подъезде рок-звезды аж из Забайкалья. Отдельные художественно-одарённые персонажи покрывали стены подъезда изъявлениями своих чувств к кумиру и цитатами из его песен. Наскальной живописи стало меньше только после того, как Шахрин повесил внизу объявление, что он сам вынужден оттирать стены от прозы, поэзии и графики.
А что было делать? Если вдруг ломался лифт, по лестнице приходилось спускаться жене и дочкам, а Володя не мог допустить, чтобы его девушки любовались на письмена не всегда пристойного содержания. Юля и Даша уже выросли. Старшая изучала экологию в Лесотехнической академии (вот как аукнулся «Рок чистой воды»), младшая поступила в УПИ на управление персоналом. В дом зачастили кавалеры. С каждым из них папа-Шахрин имел короткий, но серьёзный разговор: «Во-первых, эти девочки — ещё подростки, парень должен не забывать, сколько им лет. Во-вторых, это моя дочь, и только в-третьих, — его подружка. Все поступки „женихов“, а также их мысли и желания должны соизмеряться с этими постулатами. У моих дочерей нормальные головы на плечах, и я спокоен, знаю, что даже если девчонки будут гулять до утра, их проводят до самой двери квартиры».
Бегунову было с сыновьями проще: «Да чего тяжёлого? С одеждой проблем меньше, психологических проблем меньше, всего меньше. Главная проблема, что гормоны играют и всякая фигня… Старший больше в меня, импульсивный. К жизни лучше приспособлен младший. И это странно, обычно бывает наоборот. У каждого, конечно, свои вкусы: у одного больше Оззи Осборн, Кинг Даймонд, Скутер. А у второго — „Metallica“, „Ария“. Андрюха на гитаре что-то бренчит, да и Женька тоже начал тут аккорды изучать: дошло, видимо, что, сидя у костра, на гитаре бренча, много чего прилетает».
Любую возможность амурных отношений между потомками одногруппников Бегунов категорически отвергал: «Честно говоря, не дай бог, если бы что-то романтическое случилось, это же вообще кошмар! Мы и так видимся каждый день не по разу». Почти в тех же выражениях реагировал на подобную перспективу Шахрин: «Не-не-не, только не это! Уж слишком хорошо я его сыновей, копий собственного папы, знаю, чтоб своих кровинушек за них отдать».
