– Но быть того не может, не волшебник же он, – не согласился Пожарэн.
Его поддержал и Кобылье.
Вернерский слухач, который едва не добыл долгожданную чашу, после своей неудачи, гнал коня день и ночь. Оказавшись в замке, еле волоча ноги от усталости, он просто ввалился в кабинет Вернера, у которого собрались его ближайшие помощники, среди которых был и вернувшийся Руссинген, со словами:
– Они нашли ее. – Слухач упал на пол.
Весь его вид доказывал правоту сказанных слов. Как они его не трясли, чтобы узнать подробности, слухач только мычал в ответ. Но главное было ясно: чаша существует! Стоя над ним, Вернер произнес:
– Очнется он только завтра. Столько времени мы терять не можем. Я думаю, они будут возвращаться, скорее всего, в Буа. Но могут пойти прямо на Париж. Как ты думаешь, Руссинген? – неожиданно спросил у него Вернер.
Этот вопрос застал того врасплох. Да и за время своего длительного отсутствия он как-то отошел от этого дела. Но и показать себя пустоголовым, тоже не хотелось. И он ответил:
– Думаю… они… думаю…
Вернер, не мигая, терпеливо ждет ответа.
– …думаю… вернутся в Буа в надежде встретиться с капитаном. Под его шпагой им будет безопаснее.
– Если там будет десятка два-три его мушкетеров, – съязвил Вернер, – но ты, наверное… прав. Поэтому поступим так, – и ткнул пальцем в грудь Вольфа, – я даю тебе двенадцать рыцарей, ты следуешь в Буа. Придя на место, все разузнай. Если их нет и они не были, терпеливо жди. Кто появится, тихонько хватай.
– А капитана?
– Тем более! Узнаешь, что были, но уехали, узнай – куда. Если не узнаешь, езжай назад. Ты, – Конрад повернулся, к Эренфриду, – поведешь десяток рыцарей на Париж. Если их догонишь, сразу в драку не лезь. Оцени силы. Если не осилишь всех, выслеживай по одному. Ты, – он указал пальцем на Руссингена, – вновь займешься графиней. Она по тебе скучает, – язвит Вернер, – и готовь ее к отъезду.
– В Буа? – вырвалось у того.
– В Буа, ни в Буа, здесь вечно жить не будет, – загадочно ответил Вернер. – С богом!
Охота началась.
Глава 11
Весна в этом году запаздывала, радуя этим московского купчину Игнатия Елферьева. Прошлогодняя, такая неожиданная поездка в далекую Францию принесла ему немыслимый доход. Правда, он скромно помалкивал, а когда кто из его братий пытал, Игнатий морщил свое мясистое лицо, делал скорбными глазки и говорил упавшим голосом, что почти ничего не заработал. Дорого, мол, нанимать лодии стало. Да и там добра всякого завались. Еле свое сбыл. Ох, хитрил молодой купчина. Хитрил. Не хотел с кем-то делиться. Раз возьмешь одного, на другой – хоть не езжай. С десяток объявятся. Тогда какая там торговлишка будет.
Собирался тихо, исподтишка. Скажи одному, и понесется… До моря не доедешь, обдерут как липку. Зимой еще, когда завывало да снег горстями в лицо летел, умудрился съездить к морю. Нашел прошлогоднего капитана. Узнал он Игнатия сразу. Да кто такую фигуру забудет. Спрашивал и о тех мужиках, которые с ним плыли. Что о них Игнатий знает. Да ничего. Так и ответил. А на предложение Игнатия: вновь сплавать во Францию, охотно согласился. Договорился Игнатий и со складом. И потихоньку начал гнать туда свой товар.
Вот подошел и день отъезда. На улице в нескольких шагах ничего не видать. А ему это и надо. Пора в путь. Присели, по обычаю, на дорожку. Игнатий шевелит губами. Знать, какую-то молитву на дорогу читал. Закончив, поднялся.
– Ну, с богом! – сказал, глядя на образа, Игнатий, осеняя себя крестом.
Молодая жена взвыла.
– Цыц! Ты! – Игнатий грозно прикрикнул на нее. – Че орешь! Не помер! – и, не оглядываясь, вышел, хлопнув дверью.
Но это не остановило ее. Накинув на плечи, что попало под руку, она кинулась за ним. А он уже нырнул в возок. Кучер хлестнул кнутом. Застоявшиеся кони понеслись по заснеженной улице. Жена увидела только темное пятно возка, который выезжал за ворота. Она плюнула на крылец и погрозила ему вслед пальцем:
– Ну смотри!
О чем, интересно, она подумала? Для всех осталось тайной.
Проезжая мимо кремля, ворота которого широко были раскрыты, Игнатий увидел в не успевшие еще застыть окошки светящееся окно княжеских хором.
– Ишь, – машинально отметил про себя купец, – князь, а так рано подымается.
Перед этим днем, когда Игнатий, как тать какая, крался по заснеженным московским улицам, в Суздале к Андрею Константиновичу приехал его младший брат Дмитрий. Хоть и родные они были по крови, но сильно отличались как внешне, так и нравом. Андрей был холенным, полнеющим мужчиной, у которого заметно было брюшко, да и второй подбородок, прятавшийся в гуще рыжеватой бороды. Взгляд серо-зеленых глаз спокойный, неторопливый. Дмитрий был его противоположностью. Суховатый, чуть сгорбленный, взгляд темных глаз быстр, но какой-то воровской. Худое лицо скрашивала чернокудрая, коротко стриженная борода.
Предлогом для приезда был щенок, которого тот привез старшему брату. Ощенившаяся сучка была той породы собак, которая без страха шла на волка и одолевала его. Андрей, небольшой любитель охоты, почему-то очень захотел иметь у себя такого пса. Вот младший брат и решил ему угодить. Тем более что у него давно зрело одно желание. Но без Андрея исполнять его он не решался.
Дмитрий нашел брата в светлице, который, сидя в кресле-качалке у чувала, не то дремал, не то читал. Раскрытая книга лежала поверх шерстяного платка грубой вязки, наброшенного на ноги. Желая произвести нежданное впечатление, от дверей он прошел на цыпочках и опустил щенка на пол у ног Андрея.
Щенок был крупным, с толстыми ногами, с широкой мордой, с черными злыми глазками. Все говорило о том, что он пойдет в свою породу. Он первым делом напрудил лужицу. Потом, подойдя к креслу, обнюхал ноги хозяина. Ему что-то не понравилось, и он громко тявкнул, чем до слез рассмешил Дмитрия и пробудил Андрея.
Увидел щенка, который, поворачивая головенку, с интересом рассматривал хозяина.
– Какая крошка! – вскочил на ноги Андрей, роняя книгу на пол.
Она хлопнулась в лужицу. Разлетевшиеся брызги заставили хозяина ее поднять. Посмотрев на ее мокрую обложку, Андрей не нашел ничего лучшего, как обтереть ее утиральником, висевшим на спинке кресла. Затем, швырнув его в угол, а книгу на стол, подхватил щенка. Тот зарычал и попытался укусить Андрея за палец. Это рассмешило обеих и наполнило комнату какой-то ребячьей радостью.
Наигравшись с подарком, он колоколцем вызвал дворского и вручил ему подарок, наказав следить за ним денно и нощно. Потом хозяин, обняв брата за плечи, предложил ему спуститься в поварню и там чем-нибудь перекусить. Дмитрий знал, что Андрей еще с детства, как говорила мать, почему-то полюбил это место. Перешагнув порог, они очутились в удивительном мире. Здесь вкусно и аппетитно пахло, было тепло, и какая-то истома навалилась на Дмитрия.
