– Там… тово… скелет. Велите по-человечески его похоронить.
Вечером, когда кухарка приготовила глухариное мясо, ни отец, ни сын есть его не стали. Идя из едальни по проходу, князь остановился у дверей своей опочивальни и, положив руку на плечо Дмитрия, сказал:
– Тверда твоя рука, сын. Вижу, в надежные руки передам я княжество!
После вчерашней поездки с сыном он вдруг почувствовал прилив сил, а главное, появился аппетит. Увидев вошедшего в поварню князя, что было крайне редко, повариха так растерялась, что не знала, что ей делать. Князя эта растерянность немного развеселила.
– Да не хлопочи ты… Пироги-то с осердием имеются?
– Имеются! Имеются! – обрадовалась стряпуха. – Щас я те, батюшка князь, их разогрею. Те, батюшка князь, с чем подать: с маслом, сметаной, топленкой аль варенцом?
– Варенец так выпью, пироги дашь со сметаной. А запить – медоушкой прохладненькой, – ответил князь, глядя, где можно присесть.
– Батюшка князь, ты тута есть будешь? – полюбопытствовала стряпуха.
– Тута, – ответил князь, отодвигая в сторону разные склянки, банки.
Давно так аппетитно князь не едывал. Пирожки были с хрустинкой от горловины, рубленной вместе с печенью, легким. Видя, как князь с аппетитом убирает пироги, стряпуха предложила ему отведать еще гусятину, тушенную с капустой. Князь тоже любил это кушанье.
– А, давай! – махнул он рукой.
Из кухни он вышел в хорошем настроении. Но, проходя мимо двери княжича, вспомнил вчерашний случай со скелетом и велел вызвать к себе посадника Василия. Тот ехал к князю с какой-то тревогой на душе. «Че ето с ним, – думал он, – никак кто нажаловался?» Хорошо помня, как Симеон выставил его за дверь, по сути, нищим, замашки перечить князю в нем вмиг исчезли. Когда Василий, тихо шагая по проходу к светлице, где был князь, разбирая накопившуюся писанину, он перекрестился и осторожно постучал в дверь.
– Входи! – услышал он голос князя.
И как показалось Василию, был он крепким, здоровым. «А говорят болен», – подумал он и осторожно приоткрыл дверь.
– Входи! Входи! – бодро пригласил он Василия.
Тот вошел осторожно, озираясь по сторонам. Не думал ли он, что у стен стоят воины, которые должны были его схватить. Но в светлице, кроме князя, никого не было.
– Садись! – и указал на ослон, стоявший у стола.
Василий сел осторожно, на краешек. Князь из-под лба посмотрел на него. Усмехнувшись, сказал:
– Ты че, как нашкодивший кот…
Василий чуть привстал и пододвинулся к спинке.
– Хотя, – продолжил князь, – вот писулька. Купцы жалуются на тя. Непомерную плату берешь с них, – и поднял грамотку.
Василий поднялся и протянул руку, думая, что князь хочет дать ему почитать.
– Нее, – произнес Иоанн, откладывая письмо в небольшую стопку, – пущай им займется Нестерко.
Василий хорошо знал этого дотошного дьяка. Все зависело от князя. Взяток дьяк не брал и этим был страшен. Василий заерзал на ослоне. Глаза князя чуть сощурились.
– Я тя, посадник…
«Он не назвал мня ни по имени, ни по отчеству, это – плохая примета», – подумал Василий и согнулся в три погибели, готовый упасть на колени и вымаливать себе пощаду. А князь продолжал:
– Позвал вот зачем: пошто разбойному люду гулять позв…
В это время в горло князю вроде что-то попало. Он сильно закашлялся. А тут что-то заболело под ложечкой. Причем боль нарастала с каждым мгновением. Лицо князя посерело. Он привстал и махнул Василию рукой, еле выдавливая сквозь кашель:
– Иди!
Скоро сбежались лекари. Пошептавшись меж собой, решили ставить пиявки, сказав:
– Вредная кровь осиливает здоровую.
– Да пошли вы… – ругнулся князь, – и так всю кровь высосали. Пошли! Пошли! – замахал князь рукой.
Повел он себя так, потому что боль как внезапно пришла, так внезапно начала уходить. Когда совсем полегчало, князь походил по светлице, а потом приказал позвать Нестеренко.
– Звал, князь? – с порога спросил он.
Голос его был сильным, как у человека, уверенного в себе и у которого чисто на душе. Князь не стал отвечать, а махнул рукой, боясь, наверное, чтобы в рот опять не попала какая бяка.
– Щас, великий князь, встретился мне боярин Василий. Уж больно морда у него была напугана.
Иоанн усмехнулся, подвинул на край стола стопку бумаг.
– Заберешь, разберешься. А щас скажи мне, че в Орде делается. Тут со своей болячкой, – признался он, – упустил я ее.
Нестеренко деловито, постукав о стол, выровнял стопку и засунул ее в свою тряпичную сумку. Потом сел на ослон и заговорил:
– Великий князь, Орда на глазах слабеет. Сыновья убивают отцов!
Иоанн знал, что Чанибека убил его сын Бердибек. А Бердибек тоже был убит своим сыном Кулпом.
– Даа, – протянул князь, поглаживая бороду, – не завидую я Орде. Но… это хорошо для нас.
Нестеренко поддакнул, улыбаясь. И продолжил:
– Сейчас у них появился весьма энергичный, хитрый и коварный темник Мамай. Его сила в том, что женился на ханской дочери. Он пристал к хану Абдуле. Тот по своей лености, да и глупости тоже, все доверяет этому темнику. Боюсь, князь, что Абдулу ждет плохой конец.
После услышанного Иоанн задумался.
– Говоришь, Абдулу ждет плохой конец?
На серьезном лице Нестеренки не дрогнул ни один мускул.
– Думаю, великий князь, Мамай может прибрать власть к своим рукам. Может.
– А в нем есть Чингисова кровь? – спросил князь.
Нестеренко задумался, потом ответил:
– Скорее всего нет. Он всего-навсего темник. Но и у них наступает время, когда власть берут не по отчине и не по дедине.
Услышав эти слова, Иоанн поморщился, но ничего не сказал своему правдивому дьяку. Потом, подняв голову и, глядя на Нестеренко, сказал:
– Нам надо тогда… Мамая… тово.
– Я понял, великий князь, постараюсь ему подсластить жизнь.
– Только чтоб… ни… ни. – Князь помахал пальцем.
– Не беспокойся, великий князь. Ни одна мышь о том не проведает.
Князь улыбнулся и отпустил дьяка.
Глава 12
Старая пословица говорит: «Обжечшись на молоке и на воду дуют». Вольф хорошо понимал, что Конрад дает ему возможность искупить провал со штурмом замка Буа. Поэтому вел небольшой отряд глухими тропами, чтобы сохранить в тайне свое появление. И он своего добился. Выйдя на дорогу к замку Буа, он велел отряду зайти в гущу леса и там ждать его. Из элегантного рыцаря с модными усиками и бородкой клинышком он за это время превратился в местного бородача. В ближайших деревнях он купил кобыленку с жеребенком и полуразваленный тарантас. На нем он мог разъезжать, не привлекая внимания. Так он оказался вблизи замка Буа. Его ворота были наглухо закрыты. Сколько он не ждал, стоя в пролеске, никто не входил, как и не выходил.
