Прошло несколько дней. Замок таинственно молчал. Тогда в голову рыцаря пришла счастливая мысль: в замке, кого они ищут, нет. Но они не могут не побывать здесь. И привел свою дружину. Ждать пришлось недолго. Под вечер одного из дней на пустынной дороге показался одинокий всадник. По его виду, покрыт грязью с ног до головы, да и по усталости тяжело дышащей лошади можно было понять, что этот человек издалека. А по его безразличному взгляду нетрудно было догадаться, что он местный и уже не чувствует опасности.
Вольф приказал приготовиться. Всадник спокойно подъехал к воротам, удивленно покачал головой и несколько раз громко ударил кулаком. Никто не отозвался. Тогда он стал колотить по воротам ногами и кричать:
– Да откройте, наконец, ворота! Я Роберт!
Как только Вольф услышал это имя, у него забилось сердце, а в голове застучала мысль: «Только бы не ушел, только бы не спугнуть». И дал тихонько команду, схватить этого человека.
Постучав какое-то время и поняв, что навряд ли достучится, он встал напротив ворот и что-то начал обдумывать. И так увлекся этим делом, что не почувствовал, как за его спиной зреет опасность. А почувствовал ее, когда очутился в… сети. Сеть для ловли людей использовалась еще со времен Римской империи, когда в нее ловили сильно взбунтовавшихся гладиаторов. Накинув на капитана сеть, на него враз навалилось несколько человек. Да, Вольфу не откажешь в предусмотрительности. Если бы не сеть, трудно сказать, осилили бы его тамплиеры или нет. Даже в сети он находил в себе силы отшвыривать нападавших, как котят.
Тяжелый удар по голове помог выключить его из борьбы. Тело капитана быстро погрузили в телегу, забросали разным тряпьем и, пользуясь наступившей темнотой, погнали кобыленку, что было сил. Когда Роберт очнулся, в первое мгновение он не мог понять, где он и что с ним. Но связанные руки и ноги сами говорили о случившемся. Кто-то выследил его и захватил в плен. Что это: месть за захватившего им графа? Если это так, у него будет время все обдумать и попробовать найти способ к бегству. «Вероятнее всего, они предложат меня обменять на графа. Пойдет ли на это Карл? Конечно, он будет думать, что ему выгоднее: верный капитан или весьма опасный заговорщик. Скорее всего, он выберет… заговорщика. Отпускать его весьма опасно. Значит, у меня есть надежда на самого себя и какой-нибудь случай. А где мои друзья? Вероятнее всего, их нет в замке. Иначе, зачем бы так запирали ворота в замке. Где они? Конечно, если бы они узнали о случившемся, безусловно, примчались бы на помощь. Но кто им скажет об этом? Надо выяснить, прежде всего, кто взял его в плен.
Наступивший рассвет показал ему, что эти незнакомцы, по всей видимости, неплохие воины. Чьи они? Он попробовал было заговорить, но один из них, бородатый, подошел к нему, выразительно потрогал свой нож у ремня и приложил палец к губам. Было ясно, – это предупреждение, чтобы он молчал, иначе…
Тогда он решил выяснить, кто они такие, другим способом. Слушать каждое их слово. Но вскоре понял, что имеет дело с весьма организованными, дисциплинированными людьми. И здесь у него облом. Радовало только то, что Изабелла с детьми, как он думал, в замке надежно защищена.
Вскоре они оказались в ложбинке. Их здесь ждали какие-то люди с лошадьми. Незнакомцы оседлали их. Досталась лошадь и Роберту. Ему связали ноги и, заломив руку, привязали ее к поясу. И отряд двинулся в путь уже пройденной дорогой.
Через несколько дней они оказались у подножья какой-то горы, на вершине которой возвышался замок. Роберт подумал, что все-таки его взяли за графа. Поднявшись на гору, всадники въехали во двор замка. Роберта ссадили, завязали глаза и куда-то повели. Когда стали спускаться вниз, он понял, что его ведут в темницу. Он не ошибся, услышав щелканье замка, грохот засова, скрип двери. Его грубо толкнули туда и закрыли за ним дверь.
Роберт огляделся. Все подземельные камеры мало чем отличались друг от друга. Каменные, как правило, сырые стены. Под потолком лампадка дает такой свет, что можно только видеть силуэты. В углу куча соломы. Он подошел к ней. Взял пригоршню. Сырая. Значит, давно на ней никто не спал. Он сел и хотел облокотиться о стену, как почувствовал какой-то выступ. Это оказался стержень с цепью. «Да, – промелькнуло в голове, – пока не посадили, но, очевидно, посадят. Так что думать о побеге не приходится. Приходится ждать, но чего?»
Тем временем наверху Конрад фон Вернер, подставив кресло к окну, облокотясь на подоконник слушал стоящего перед ним Вольфа. Рыцарь выглядел гордо, как же быть по-другому: он схватил самого капитана королевских мушкетеров, и сейчас он, брошенный в темницу, как последний тать, ждет своей участи. Слушая Вольфа, Конрад представлял, какая борьба завязалась между ними.
– Капитан дрался как лев. И если бы не я, капитан обязательно сумел бы отбиться. Не родился еще человек, который бы смог…
– Я понимаю, – перебил его Конрад, поднимаясь и подходя к столу, – ты, Вольф, достоин награды, и ты ее получишь. Но… имей в виду, что он нам без чаши не нужен! Я думаю, – Конрад посмотрел на рыцаря, – ты зря поспешил, оставив Буа. Я думаю, что те, у кого чаша…
Услышав это, Вольф перебил его:
– Что, чаша нашлась?
Конрад посмотрел в окно. Потом ответил:
– Я имею сведения, что она у той, – и кивнул в сторону, – троицы.
Этот кивок Вольф понял. У него внутри закипело желание и здесь стать первым.
– Где они могут прятаться? – спросил Вольф.
В его понятии было одно, что не прятаться они не могли. Вернер усмехнулся.
– Если бы я знал. Думаю, где-то в районе Безю.
– Конрад, – обратился Вольф, – дозволь мне с моими людьми взять их.
Вернер исподлобья посмотрел на него. На лице того так было и написано: «Я хочу быть первым!»
– Ну что, Вольф, – проговорил Конрад, – свою ошибку тебе и исправлять.
Но каким тоном были сказаны эти слова. Его ошибка.
– В чем? – не удержался тот.
– Я уже говорил, тебе надо было ждать тех в Буа. А щас думай, где они. Если в Буа, то, наверное, замок набит воинами.
Вольф сник. Его победное настроение растаяло. «Ишь, как повернул!» – не без зла подумал он.
– Так что? Мне готовиться?
Конрад опять повернулся к окну и пропел:
– Готовиться, готовиться!
Вольф удивился, но сдержался
– Готовым надо быть всегда. Не Забывай, Вольф, кто ты. А пока отдыхайте. Я послал людей в те места. Как они вернутся, так я скажу, что надо будет делать.
Троица, о которой говорил Вернер, в это время сидела под огромным деревом, пробившись сквозь густой кустарник. Точь в точь, о каком рассказывал Роман. Не было только входа в подземелье. Лицо парня было расстроено. Сколько они нашли таких деревьев, и все… без толку. Заметив такое состояние парня, Кобылье сказал:
– Да брось, Роман, че-то думкать. Раз взялись найти, найдем. А че пумаемся, так сколь здесь их одинаковых, – и ударил по стволу, – запутаешься.
