– Расскажи, – попросил Олгерд, заметив сильное удивление прибывшего.
Рассказывать эту историю просить князя не надо было.
– Так вот, – поглядев на брата, Кейстут сказал: – Я начну сначала.
Брат кивнул.
– Так вот, – повторил он, – это было не так давно, у тевтонцев магистром стал Книпроде, – Кейстут заулыбался, глядя на Олгерда, – великий князь решил испытать нового магистра и уговорил мня напасть на него. Я согласился и взял с собой Патрикия. Магистр, узнав, что мы двинулись на него, вышел навстречу. Мы столкнулись. На завтра – бой. Олгерд переоделся в простолюдия, заставил и меня это сделать. Поехали смотреть, как лучше расположить свои полки. Едем. Видим лесок, перед ним трясина. Непроходимое место. Он, – Кейстут кивнул на Олгерда, который не то спал, не то просто закрыл глаза, – говорит мне: «Отсуда магистр нас ждать не будет. Занимай этот лесок и ударим его в бок». Я ему говорю: «А вдруг тот так посчитает и поставит вон в том лесу своих, то че будит?» А Олгерд с такой уверенностью произнес: «Он не настолько умен, чтобы это сделать». Так вот, когда пришла наша очередь вступить в бой, мы пошли в атаку, думая, что мы сейчас им покажем. Только вступили в трясину, как на нас обрушились стрелы. Их было тучи. Мои люди гибли, словно их кто-то косил. Спасение было только впереди. Мы выбрались на крепкую землю, а на нас налетели рыцари. Стало ясно, что их магистр не дурнее его. – Он кивнул на Олгерда. Тот зашевелился: «Ты че сказал?» «Да сказал, какой ты был умницей», – и засмеялся. И дальше. Насели на нас со всех сторон. Мои не выдержали и повернули назад. Я бросился, чтобы их вернуть. Но страх сковал людей. А рыцари тут как тут. Окружили они мня. Я с ними сражался как лев. Патрикий увидел, что я окружен, бросился ко мне на выручку. Но я вернул его назад, прикрыв отход. Я-то, – он ударил себя в грудь, – бывалый. Со мной даже врагу не просто. Ну а сынок, есть сынок. И так мня… пленили! Привезли в Мариенбург и засадили в тесную тюрьму, поставив у дверей многочисленную стражу. А обслуживал мня когда-то плененный ими литовец. Он знал мня и, не без гордости скажу, знал мня как великого литовца, – он покосился на брата, – героя. В один из приходов он принес мне меч. Я постучался, те думали, что выходит их слуга, открыли. Но я им показал… Ползамка, може, чуть меньше, сбежались рыцари. Я их расшвырял, как котят. Так я добыл себе свободу.
– Вот такой он у нас герой, – подал голос Олгерд. – Ты скажи, зачем прибыл.
Тот все рассказал, немного приукрасив. Кейстут громко шлепнул себя по коленям.
– Ишь, какой ушлый! Надо его проучить. Больно заносист. Я те помогу, – объявил Кейстут.
К себе, в Тверь, Михаил вернулся с радостным сердцем: Литва от него не отвернулась! А тут еще одна радостная весть: рязанцы вступили в борьбу с Дмитрием! Получив помощь, он тотчас послал племянника Дмитрия Еремеевича с войском на город Кистму, который тот взял его. Эта победа вдохновила самого Михаила, и он, послав извещение Кейстуту, сам напал на Дмитров и тоже взял его.
Дмитрий, получивший весть о падении Кистмы, а затем и Дмитрова, был в растерянности. Неизвестно, чем кончится дело под Рязанью. Появление нового, внезапного врага сильно расстроило молодого князя.
– Ну что им неймется! – вдруг рявкнул он за столом, да так вдарил кулаком, что подпрыгнула посуда, заливая скатерть содержимым.
Он вскочил и оттолкнул ослон так, что тот докатился до стены. Громко топая сапогами, князь выскочил из едальни. Евдокия бросилась за ним. Она нашла его в спальне. Дмитрий лежал на кровати, глядя в потолок, закинув руки за голову. Она, как обычно, села рядом, повернув его голову к себе, поцеловала и посмотрела на него таким ласковым, добрым взглядом, что князь тоже ее поцеловал.
– Не знаю, – сказал он, – чтобы я делал, не будь тебя. Все мня бросили, бояр не вижу. Вот только одного Ваську Пожарского и встретил. Я его сильно напугал? – вдруг спросил он.
– Да нее. Он парень крепкий. А насчет бояр. Они ж разъехались по уделам. Глядят за уборкой.
– Вот время летит… – князь поднялся, – и мне надо этим заняться.
– Да Нестерко справляется,– сказала Евдокия.
Тем временем подошел Кейстут с сыном Витовтом, Андреем Олгердовичем, князем полоцким и князем Дмитрием друцким. Князь Михаил встретил их и тайно привел к Переяславлю. Они его взяли, взяли и Кашин. От него пошли к Торжку и взяли его.
Дмитрий Иоаннович молчал. Он ждал весть от Дмитрия Волынского. И она пришла. Воевода разгромил рязанцев. Пришедший домой княжич Василий все рассказал отцу, только что вернувшемуся со своего Пожара, где был занят уборкой урожая. Урожай в этом году был отменный. Люди говорили: «Бог увидел нашу маяту, решил помочь. У Пожарского амбары полны от пшеницы, ржи, проса, овса… В медушках бочки с медом. Вежи забиты вяленой рыбой. Грибами сушенными полны мешки, грузди в бочках просаливались в погребах. А репы, редьки, моркови… Не счесть. Одним словом, зима не страшна».
Услышав от сына, в какой тревоге великий князь, он тотчас собрался. Хотел было ехать прямиком в кремль, да раздумал. Не бросать же друга. Заехал к Кобыле. На счастье, он оказался на месте. Только что вернулся. Хотел похвалиться и показать, как на зиму запася. Да Пожарский рассказал о положении Дмитрия. Отбил всю охоту. Быстро собрался, и они вместе вскоре объявились у великого.
Какая радость была на его лице. Верят в него князья да бояре. А тут еще как сговорились, подошли Бренка, Олешенский, Шуба… Нет! Не брошен князь! Не брошен. Есть опора, да еще какая. Что другое может вернуть уверенность.
Сам рязанский князь еле спася бегством. Вернувшийся в Москву воевода рассказал:
– Шли они на нас уверенные, говорили: «Мы не возьмем с собой ни доспехов, ни щитов, ни коней, ни сабель, ни стрел. Возьмем только ремни да веревки, перевяжем и выпорем боязливых и слабых москвичей».
Дмитрий, бояре схватились от смеха за животы. Дмитрий сказал:
– Господь низложил гордых в своем высокоумии, сделав их полуумными людишками, как чудище.
Победы тверского князя, пришедшего ему на помощь Кейстута, вдохновили выздоровевшего Олгерда, который не знал еще о полном разгроме рязанцев, идти на Московию. На этот раз, получив весть о выступлении против Московии великого литовского князя, войско возглавил сам Дмитрий Иоаннович. Он пошел навстречу с Олгердом. Уж больно у него «чесались руки» отомстить за его походы на Московию. И он этого добился. Высланные Олгердом навстречу войска, были разбиты. С остатками войск великий литовский князь вынужден был с позором бежать. Спас его от преследования огромный глубокий овраг с крутыми склонами. Дмитрий не стал губить людей, и было заключено перемирие, по которому тверский князь возвращал все захваченное. Вернувшись с похода, Дмитрия ждала горькая весть: скончался тычяцкий Василий Васильевич Вельяминов. Высказав соболезнование семье покойного, он объявил, что на этом деятельность тысяцких в Москве прекращается. Сын же покойного Иван, надеявшийся получить этот пост, возненавидел великого князя и решил ему отомстить. Тут ему под руку подвернулся купец Некомат Сурожанин, тоже обиженный Дмитрием за невыплату налогов. Они бежали в Тверь.
