– Каково! Во, молодец-то какой наш митрополит. Смотри, как патриарх пишет! Недаром мой покойный дядька Симеон говорил: «Братья, не слушайте лихих людей, слушайте Алексия!» Во! – Он опять ладонью стучит по письму.
– Надо дочитать, – говорит дьяк.
– На, – подает князь письмо, – читай.
Там говорилось, что все люди смертные и неплохо бы было, чтобы Алексий назначил себе приемника.
Дьяк оторвался от чтения и сказал:
– Так он, по-моему, разговаривал с преподобным Сергием и тот вроде отказал.
– Даа, – проговорил князь, – буду разговаривать с Алексием, пусть еще попробует. Время прошло, человек может изменить свое мнение.
– Дай-ка мне письмо. Пойду к митрополиту. Оказывается, и тот получил письмо от патриарха. В нем он извещал его, что по настоятельной просьбе польского короля Казимира, который пригрозил в противном случае обращать там русских в латинскую веру, счел возможным поставить нам особого митрополита. В его митрополите входят: Холмское, Туровское, Перемышлевское и Владимирское на Волыни княжества.
Прочитав эти строки, митрополит взглянул на князя. Лицо того посуровело:
– Но это не все, – и прочитал дальше.
А в нем говорилось, что для южных русских Константинополь назначил еще митрополита Киприяна. Кончив читать, он вновь взглянул на князя.
– Но это дудки. Ни одно северное княжество его не примет, – твердо сказал Дмитрий и посмотрел на Алексия.
По его лицу было видно, что тот несколько подрастроился. Князь счел нужным его успокоить, сказав:
– Не отчаивайся, владыка, щас всей Руси, разбитой на столько самостоятельных княжеств, весьма трудно. Я думаю, настанет время, мы будем жить воедино, и они вернутся в наше лоно. А я хочу те почитать другое письмо, тоже патриарха.
Митрополит взглянул на князя с каким-то недоверием. Но князь положил его перед ним, и Алексий сразу узнал подлинность руки патриарха. Его вызвался читать князь. Прочитав, он положил его на стол и опять хлопнул по нему ладошкой.
– Вишь, как за тя стоит патриарх. Владика, патриарх хочет знать преемника. Окажи ему эту услугу и мне. Поговори или давай поговорим вместе с преподобным Сергием.
Алексий вздохнул. Отвел взгляд от письма и посмотрел на иконы.
– Ты знаешь, Дмитрий, я не хочу его уговаривать. Он – божий человек и ему в его монастыре место. У мня на примете есть один священник.
– И хто ето? – спросил князь. – Уж не Митяй ли коломенский, этот речистый грамотей, заядлый книжник и знаток старинных писаний. А голос-то у него какой громкий и приятный!
Митрополит рассмеялся.
– Однако, князь, глаз у нас с тобой одинаков. Знаю, что взял за все за это ты его себе в духовники. Ты знаешь, я не против и буду с ним говорить. Но прежде чем это совершить, он должен постричься в монахи.
Князь задумался. Это ему надо отказаться от создания семьи. Пойдет ли он на это?
– Хорошо, – сказал князь, – он постригется в монахи. Дальше что.
– А дальше, – ответил митрополит, – в Спасском монастыре свободно архимадричье место. Вот туда я его и определю.
– Владыка, я должен скоро ехать в Коломну, там я с ним поговорю.
Митрополит не возражал.
Если честно сказать, ни в какую поездку в Коломну князь не собирался. Но иметь митрополитом Сербе Киприана, которого навязывает патриарх, он не хотел и считал, что митрополит должен быть таким, как Алексий. Ему приходилось не раз разговаривать с Митяем, он думал, что тот достойно может продолжить деяния Алексея. И решил дело не откладывать в дальний ящик. На это он получил к тому же благословение митрополита.
Митяй жил при монастыре в старом, почерневшем от времени доме. Когда он услышал лай собаки, то вышел на крылец. Увидя подъезжающего князя, понял, что что-то должно случиться. Он не так давно был в Москве и встречался с князем. Князь, молодой и энергичный, легко, даже изящно, спрыгнул с коня, набросил узду на кол и поприветствовал хозяина. Тот ответил и пригласил его в дом.
Небольшая, чистая комнатка, с окнами во двор, напоминала по убранству монашью келью. Деревянное ложе у стены. В красном углу, над головой, иконы да мерцающая лампадка. Стол у окна с подсвечником да двумя ослонами. При входе в одном углу бочок с черпалом да утиральником. С другой стороны, поставец. В переднем, свободном, углу стопы книг. Одна из них, развернутая, лежала на столе. Князь подошел и открыл первую страницу. То было сочинение Иллариона, первого русского митрополита. Пробежав написанное, там говорилось о вере латинской или варяжской. Митрополит писал, что вера их зла и закон не чист: они икон не целуют, в пост едят мясо. Больше князь читать не стал и захлопнул книгу.
– Все прочитал? – кивнул князь на книги, выдвигая для себя ослон.
Митяй улыбнулся и ответил:
– Там на разных языках написано. Я не все еще изучил.
– Изучишь. Память у тя хорошая. А каки знаешь, – спрашивает князь.
Митяй стал перечислять: латинский, греческий, татарский.
– Татары книг еще не пишут, – вставил князь, – я, по крайней мере, об етом не слыхивал.
– Да я тоже. Но у них есть китайцы, узбеки. Среди них встречаются письменники.
– Умен ты, Митяй! Садись-ка.
Князь выдвинул ему ослон. Тот сел и отчего-то опять улыбнулся.
– Э, браток! – Князь хлопнул его по колену. – Неча те здеся штаны протирать. Поедем в Москву! Тама твои знанья больше прикладутся.
Митяй ухмыльнулся:
– Это ты, великий князь, за мня решил?
Дмитрий понял, что сильно нажимает.
– Да нет, – и поднялся, – тама и книг поболе приобретешь. Купцов в Москве сколь быват. Они и книги привозют. Я к етому.
– Ааа, ну а место-то есть? – Митяй испытующе смотрит на князя.
– Да… думаю, владыка чей-то найдет.
– Князь, не обится, вот найдет владыка Алексий место, сам мне и скажет.
Дмитрий заходил взад и вперед. Потом остановился перед Митяем.
– Ты мой духовник и печатник, ни тебе ли русску церковь возглавить?
С лица Митея сбежала улыбка.
– А как ба ты видел это, князь?
– Видишь, Алексий митрополит уже стар, и ты, я очень хочу, как и бояре, да и люд простой, будешь после него митрополитом Всея Руси.
Лицо Митяя сделалось задумчивым. Потом он заговорил:
– Без монашеского сана вход туды закрыт.
– Знаю я. Долго ли это сделать, – сказал Дмитрий, садясь на свое место.
– Не долго. А дальше?
– В Спасском монастыре есть место архимандрида. Я оставляю тебя по-прежнему быть моим отцом духовным.
