– Вертайся назад и возьми етих ушкуйцев, – и плетью показал на реку.
Миновав поворот, Кобыла, сидевший впереди, услышал, как шкипер сказал:
– Вона, впереди Переяславль-Рязанский.
Кобыла поднял голову и увидел справа позолоченные церковные купола.
– Никак, нас встречают, – проговорил шкипер, повернувшись к Кобыле.
Тот отвел взгляд от города и глянул на реку. Выстроившись дугой, на них шли несколько десятков ладей. О том, что у сидевших там людей были не очень хорошие замысли, можно было понять, так как все они были вооружены.
– Чего им надо? – спросил Кобыла.
– Скоро узнам, – ответил шкипер каким-то неуверенным голосом.
Кобыла насторожился и посмотрел на Ютона. С ним Кобыла не расстался, покидая Пруссию. Это был верный, готовый отдать за хозяина жизнь работник. Причем он был и отличным воином, умевшим достойно постоять за себя. Ютон был спокоен. Он сидел за веслом, подменив гребца.
– Ютон! – позвал Кобыла его.
Услышав зов, он вернул гребцу весло и подошел, придерживаясь за плечи гребцов, к Кобыле.
– Вишь, – Кобыла кивнул на реку, где к ним приближалась вереница ладей, – если что, добирайся до Москвы. Найдешь князя Пожарского, понял?
– А что будет, Камби… Андрей? – поправившись, спросил он.
Кобыла пожал плечами.
– Я так… на всякий случай.
Случай состоялся. Рязанские лодии, охватив их кольцом, приказали направляться к берегу.
Кобыла мигнул Ютону. Тот вдруг поднялся, вскочил на борт и нырнул в реку. На рязанских лодиях сразу вскочило несколько воинов с луками в руках, тщательно оглядывая речной простор. Они уже садились, посчитав, вероятно, что тот погиб, как кто-то крикнул:
– Да вон он!
Не верилось, что человек так долго может держаться под водой. Но это было так. Все увидели его голову над речной гладью. Пока воины хватали луки, голова исчезла. Кобыла, радостно вздохнув, сел, поняв, что Ютон ушел.
А они причалили к берегу. Их заставили оставить свои лодии и, отобрав оружие, повели в город. Их ждала темница. Кобыла успокаивал своих, говоря, что их приняли за каких-то врагов Рязани. Он встретится с князем, и тот отпустит безобидных московских купцов. Но ни на его требование встретиться с князем, ни сам князь никак не реагировали. Скоро страх начал вкрадываться в их сердца: «Они брошены, никто не придет им на помощь. А рязанцы, помимо того что их ограбили, еще продадут в рабство». А дни бежали за днями.
И вдруг в темнице появился… Иван Вельяминов. Подошел к Кобыле, взял его за бороду:
– Ну ты, пес московский, сказывай, зачем Митька тя в Орду послал.
– Ты мня спутал, я… купец.
– Купец, – ухмыльнулся тот, – подожди, прижгу коленкой, все скажешь, – стегнул плетью и ушел, оставив Кобылу в замешательстве: че делать?
Под вечер в княжеские ворота кто-то несмело постучал. Дворский, командовавший во дворе, посмотрел на ворота, потом сказал кому-то из служак:
– Сходи посмотри!
– Да че смотреть, какой-то попрошага, – буркнул тот.
Но стук повторился. На этот раз он был настойчив.
– Ступай! – грозно приказал дворский.
Тот в сердцах воткнул топор, он тесал бревно, и вразвалку пошел к воротам. Открыв, увидел перед собой чистых кровей оборванца. Голова непокрыта, всколоченные волосы давно не чесаны. Да и взгляд горящих глаз какой-то голодный, как у зверюги.
– Пошел! – замахнулся на него служка и хотел было закрыть ворота.
Но тот подставил ногу.
– Мне нужен князь Пожарский!
Услышав эти слова, к нему подошел сам дворский. Отстранив служку, спросил:
– А зачем те князь?
– Я – от Кобылы. Ему нужна помощь.
После этих слов он взял пришельца за руку и повел за собой. Служка, глядя им вслед, буркнул:
– Ишь ты… – и стал закрывать ворота.
Оставив странного незнакомца на крыльце, дворский вошел вовнутрь. Он быстро вернулся с князем. Хозяин тщательно стал всматриваться в оборванца. Его заросшее лицо все же показалось князю знакомым.
– Ты…
– Я – Ютон, – ответил тот.
– Ютон? От Андрея?
– Да!
Князь в каком-то порыве обнял его.
– Что случилось с Андреем? – спросил он.
И не дожидаясь ответа, взял его за плечи и повел вовнутрь. Привел его прямо… в поварню.
– Есть… поди хошь? – спросил князь.
Тот стыдливо кивнул.
– Ну-ка, девки, накормите етого молодца.
Утолив в какой-то мере голод, Ютон рассказал о случившемся. Пожарский задумался.
– А знаешь что, – он положил ему на колено руку, – поживи-ка ты у мня. Не надо Айни расстраивать. Эй. – Князь повернулся к двери.
Она тотчас открылась, и на пороге стоял дворский.
Он будет жить у мня. Помыть, одеть и… откормить! – последнее слово князь произнес в каком-то веселом тоне. – А мне – коня.
Пожарский тотчас поехал к Дмитрию. Но оказалось, что он уже третий день в отъезде.
– Вроде хотел побывать и в Новгороде, – сообщили ему.
Пожарский постоял в раздумье, потом быстро вышел из княжеских хором, вскочил на коня и, пришпорив его, помчался к себе.
– Ты хде ето был? – видя его суровое выражение лица, тревожным голосом спросила Дарьюшка.
– Кобыла в беде. Я еду ему на помощь.
Больше ничего не стал объяснять, а принялся собираться в дорогу. Вызвав дворского, он приказал подготовить с десяток лучших воинов и послать за Захаром.
Захар, старый его друг, еще по донской жизни, как прилип к нему, так и остался при нем. Князь выделил ему хороший кусок земли, дал деньги на обустройство. Тот оказался хозяйственным мужиком, женился, пошли дети. Но всегда считал Андрея своим старшим другом. Утром, ни свет ни заря, он уже был во дворе Пожарского. Там сборы шли в полную силу. Объяснив в нескольких словах причину его вызова, спросил:
– Захар, я давно тя не беспокоил. Но щас мой друг в опасности. Я еду его спасать. Как ты?
– Я с тобой! – не раздумывая, ответил тот.
А в ночь небольшой, хорошо вооруженный отряд о двуконь покинул Москву.
Глава 27
Давно на Руси было известно, что восток – это туманная даль, где ничего не разглядишь. А не разглядев, не поймешь. Вот пойми их. Мамай испугался Тохтамыша и ждал его нападения. Однако… его не было. И Мамай стал думать, что тот его боится. А это развязывало руки. И тут из этого тумана внезапно выскакивает татарский царевич Арапша, зародившийся в посурских землях.
