Его ответ подтвердил опасения митрополита. И Дмитрий, понимая, что он рушит то, последнее, что как-то держало мир, дал ответ, в котором явственно было сказано, что этих купцов на свою землю он допустить не может. Мамай понял это, как объявление ему войны. И он решил проучить зарвавшегося князя. Но Вежа пугала. И он решил попробовать еще раз надавить на Дмитрия, направив послов в Москву, которые потребовали, чтобы тот платил дань, как при Узбеке. Многие советовали согласиться, но князь оказался крепким и не поддался их требованиям, сказав:
– Уступим, он еще потребует.
С ответом князь послал боярина Захария Тютчева. Услышав такой ответ, Мамай сказал, что проучит строптивого князя. Тютчев срочно послал гонца в Москву, где сообщал, что Мамай пойдет на них. Гонец нашел Дмитрия у боярина Николая Васильевича Вельяминова на пиру. Услышав ответ Мамая, димитрий немедленно уехал к себе.
Вернувшись к себе, Дмитрий начал обдумывать, как ему поступить, вспоминая кровавую рубашку. И решение было принято. Пригласив Евдокию, он усадил ее в свое кресло, а сам заходил по одрине, рассказывая о том, что произошло за последнее время. Не утаил он и сведения на окровавленной рубахе.
– Че ты хочешь, милый? – спросила она, понимая, что ее ждет сейчас весьма тревожное сообщение.
– Даа… хочу. – Он тяжело вздохнул.
– Говори же! – голос ее добр и участлив.
– Хочу… отдать Софию за Ягайло.
Чтобы как-то успокоить ее, а лицо Евдокии сразу изменилось, стало жалким, постаревшим, он сказал:
– Да все мои предшественники, считай, дядька Симеон женился на Анастасии Гедиминовне, а князь литовский Олгерд на дочери тверского князя. Этим, мать, – он так стал называть свою жену, – княжества крепили узы дружбы. А нам щас надо их крепить с Ягайлой.
– Но Софьюшка… она совсем ребенок!
– Не такой она и ребенок. А старуха кому нужна. Пойми, Евдокиюшка, мне мир нужон. Вон Мамай вновь грозится напасть, да еще с Ягайлой.
– Решай сам, – вздохнула Евдокия.
И послы отправились в Вильню.
Таинство – двигатель истории. Приезд московских посланников в Вильно взбудоражил княжеский замок так, словно туда ворвался отряд варваров. Ягайло то прыгал, как ребенок, от радости, то вдруг становился мрачнее тучи. Радовался он тому, что, приняв христианство и получив имя Яков, он понимал значение сближения с Московией. У него даже появлялись надежды увидеть себя великим литовским и русским князем: «Вот тогда я буду непобедим!»
А мрачнее тучи он становился от того… Но, чтобы узнать об этом, надо вернуться на многие лета назад. Польша, еще начиная с Конрада Мазовецкого, сильно враждовала с литовцами. Чтобы защитить себя от них, Мазовецкий пригласил на свои земли тевтонцев, которые, покинув Иудею, не знали, где остановиться, найдя временный приют на юге Франции. Но там уже были тамплиеры, а жить под одной «крышей» двум сильным орденам было не гоже.
Вот тевтонцы с радостью этим воспользовались. Но со временем они начали бороться не только с теми, с кем обязывал договор, но и поглядывали на другие земли. Таким образом Польша оказалась меж двух огней. Укреплялись литовцы, укреплялись и тевтонцы. Польше все труднее было жить между ними.
И вдруг… предан великий князь Кейстут. А не почину получивший власть Ягайло был не готов к управлению своей державой, еще после такого предательства. У оказавшегося на свободе Витовта, сына Кейстута, месть за убиенного отца не пропала. Литва гибла, как когда-то погибла Пруссия. Ей нужна была помощь. И она могла прийти в лице Софушки, дочери великого русского князя.
Был солнечный, яркий день. Литва отмечала праздник окончания посевной. Он напоминал что-то среднее между язычеством и христианством. Одной из новинок была Ярмонка. Княгиня Иулиания, не выдержав долгого одиночества, чтобы как-то развлечься, решила сходить на это новое чудо. Раньше при Олгерде она могла тратить деньги, но при сыне-скупердяе была сильно стеснена в средствах. Там она увидела одно золотое украшение, которое сильно понравилось ей. Когда узнала его цену… Но расстаться с этой вещичей не могла. И вдруг рядом с ней оказался мужчина, по возрасту явно моложе ее.
– У княгине отличный вкус, – произнес он.
На его лице играла простая, подкупающая улыбка. Она-то и размягчила сердце забытой всеми вдовы.
– Вам… нравится? – заигрывающим тоном спросила она.
– Да. Тем более что она делает вас еще более прелестной.
О, эти слова для женщины средних лет! Княгиня улыбнулась и с тоской призналась, что с ней не оказалась нужная сумма, потому что она ничего не собиралась преобретать.
– Редко так встречается, – заявил он, – чтобы это украшение так подходило к вашему лицу. И, чтобы вы потом не огорчались, примите от меня этот скромный подарок.
– Что вы! Что вы! – запротестовала она.
Но если не хотите его принять от меня, то… возьмите в долг. Потом отдадите. Мне не к спеху.
Его слова звучали так искренне, так доверчиво, что подумать о чем-то просто не было возможности. И она… взяла. Они договорились о встрече. И пошло…
Умирающий польский король, узнав о такой нелепой кончине великого Кейстута, промолвил:
– С головой Литву можно скоро взять голыми руками!
Эти предсмертные слова короля зародили у шляхов давно погасшее желание иметь великую Польшу.
Несмотря на королевскую чехорду: Казимир умирал бездетным, оставив трон племяннику Людовику, королю Венгрии, который почти не управлял Польшей, тоже не оставил сыновей. Но в Польше находились умы, которые заботились о своей земле. Узнав о том, что великий русский князь предлагает Ягайле свою дочь в жены, их эта весть сильно напугала. И было решено воздействовать на Ягайла через его… мать. В одной из встреч незнакомец княгини посетовал на то, что если ее сын женится на Софии, ему придется уехать из Вильно. Влюбленную женщину не интересовали причины. Ее интересовало одно: чтобы тот, кому она отдала свое сердце, был рядом.
Она долго обдумывала, как подойти к сыну. Ведь вначале, еще до знакомства с этим замечательным человеком, она внушала сыну, что это прекрасное предложение и ему надо соглашаться. Ни она ли зародила в его дремлющем уме, что это путь в великие князья Литвы и Руси.
И вдруг после завтрака она задержала сына и сказала, что кто-то ей сказал, что якобы Дмитрий Иоаннович, желая отдать дочь за Ягайла, сам имеет намерение стать великим князем Руси и Литвы. А ему выделит маленькое каширское княжество, где он и будет прозябать со своей женой. А насчет наследников – у него растет сын Василий. Такая «исчерпывающая» информация вмиг переменила желание на соединение его уз с русской княжной.
Польша торжествовала. Пока тихо. Она понимала, что это всего лишь маленький шажок. Но великий путь начинается с малого. Ягайло поспешил подтвердить Мамаю, что их договор остается в силе. Это была последняя точка, поставленная Мамаем. Он стал собирать войско.
