– Как торговля, – спросил Пожарский.
– Я прикинул, думаю, раза в два выгоднее возить туда.
– Ты молодец! – похвалил его Пожарский. – А теперь слушай, зачем я к тебе пришел.
И рассказал то, что только услышал от Тимофея.
– Так че мне делать? – моргая глазами, спросил Захар, понимая, что просто так к нему бы Пожарский не приехал.
– Да, ступай на Дон. Расскажи казакам, какая Руси грозит опасность. Надо, чтобы они задержали литовцев. Понял?
Тот кивнул.
– Тогда немедля выезжай. Я приеду позже. А им скажи, что умрем, но Московию не отдадим!
– Русь не отдадим! – поправил Захар.
– Верно, брат! – ударил его по плечу Пожарский.
В кремле, в княжеских хоромах, когда Дмитрий услышал рассказ Тимофея, рассмеялся и, сделав дулю, потряс ею в воздухе:
– Вот вам, а не мое бегство!
И приказал позвать к нему Боброка.
Когда появился боярин, Дмитрий сказал ему, чтобы он отправлял все полки в Коломну.
– Да не забудь, – наказал он ему, – чтоб направили сторожей в степь, следить за всеми передвижениями Мамая.
Вернувшийся к себе, Олег Иванович не находил себе покоя. Такому соседу, как Ягайло, предавшему своего дядю, а об этом стало известно «всему миру», верить нельзя. Получалось, он попадал в клещи. Если с Москвой он мог договориться, как-никак свои, русские. То с литовцами, особенно с таким, как Ягайло… «Что же делать?» И тут он вспомнил, что у него в темнице сидят москвичи. Он приказал вызвать начальника стражи. Когда тот явился, князь спросил:
– Ну как там…
Он даже не успел договорить, как страж, опустив голову, сказал:
– Один… московик… убег.
Князь опешил:
– Как убег?
Тот был вынужден все рассказать. Князь в ярости схватил его за уши и так начал трясти, что его головенка, казалось, вот-вот отлетит. Добавив еще хорошую оплеуху, князь приказал:
– Всех их отпустить, лодии вернуть!
– Буде сделано, князь, – пятясь задом, проговорил страж и проворно нырнул за дверь.
Выпроводив стражника, Олег велел позвать к нему дворского. Когда тот явился, он наказал ему послать надежных людей в Москву, чтобы они сообщили, что там творится.
А там… На другой день после прихода к Дмитрию Кобылы появился на княжьем дворе серпуховский князь Владимир Андреевич. Братья обнялись и так в обнимку пошли в хоромы. Там Дмитрий рассказал брату, что услышал от Кобылы.
– Хорош и Олег, – произнес Владимир, – то нашим, то…
– Ты знаешь, я думаю… не от хорошей жизни он это делает. Меня-то он предупредил. Но боится все же. Последний раз ему от них здорово досталось. Вот и крутится, как вошь на гребне.
– Ты, брат, наверное, прав, – согласился Владимир, – Ягайло – это продажная шкура. Он, думаю, только обещает. Если дело дойдет до сражения, я оставлю часть своих людей, и мы его встретим. Но с татарвой надо кончать. Щас самое время. У нас силенка есть. Его мы уже били. Да еще, брат, побьем! Эх, руки даже зачесались! – Владимир трет руки. – Я, как чувствовал, полки свои собираю.
– Пущай в Коломну идут, – сказал Дмитрий.
– А что, удобное место? – заметил Владимир.
– Даа… – как-то задумчиво произнес Дмитрий.
Владимир это заметил.
– Что с тобой, брат?
– Да… понимаешь, боюсь, соль забыли отправить! Эй!
Дверь отворилась.
– Внука ко мне! – приказал Дмитрий.
Когда дверь закрылась, он сказал:
– Жаль мне Нестерко… уж сильно болен. Но хорошего себе подобрал помощника.
Дверь отворилась, просунулась голова дьяка:
– Звал, князь?
– Соль-то отправили?
– Отправили, извольте не беспокоиться, князь. Я еще велел сто мешков муки отправить.
– Давай следи! – довольный ответом, проговорил князь.
– Готовишься, вижу! – заметил Владимир.
– Готовлюсь, – ответил Дмитрий. – Вот, думаю к преподобному съездить.
– Это обязательно нужно, – поддержал Владимир.
В это время в светлицу с улицы стали врываться какие-то звуки, точно море шумит. Затем они переместились в проход.
– Не пущу, – слышен визг дворского.
Князь открыл дверь.
– Ето еще что?
– Да…
Но дворского оттолкнул здоровеный мужик. Сняв шапку, он низко поклонился и загудел, как эрихонова труба:
– Чей-то он не пущат, князь. Мы хотим пойтить матушку свою Русь защищать. Мы, смерды, окломя топоров да кос, у нас ниче нет. Дай нама оружие, князь!
– А много вас?
– А ты глянь во двор, – хитровато произнес мужик.
Владимир подскочил к окну.
– Полон двор, – сообщил он.
Дмитрий чешет затылок:
– Мндаа! Хде я вам возьму столь оружия? А? – и посмотрел на Владимира.
– У татар будем брать! Так, мужики?
Мужики переглянулись.
– Ну, че, – сказал один из них, – надоть – возьмем!
– Вот и хорошо. А щас… – Дмитрий подошел к мужикам, обнял их за плечи. – Пошли к народу! – сказал он.
Его выход был встречен криками радости:
– Князь! Веди нас на супастатов!
Дмитрий поклонился народу.
– И поведу! Всю Русь поведу на врага.
– Все и пойдем! – орет народ.
Князь подымает обе руки, толпа стихает.
– Благодарю, дети мои, за то, что любите землю свою. Не отдадим ее вражине!
– Не отдадим! – опять орет народ.
– Хватит пить с нас кровушку!
– Хватит! – подхватывает толпа.
– Князь! – раздается чей-то громовой голос. – Мы все пойдем! Все!
– Слава князю! Слава Дмитрию!
Придя в хоромы, Владимир заметил:
– А ведь придут!
– Да, – с радостью в голосе ответил Дмитрий, – с таким народом нельзя не победить!
– Любят они тебя, князь! – смеется Владимир.
А в хоромах Пожарского и Кобылы и плач и напутствие: «Не посрамите, дети, рода нашего славного!».
– Цыц, вы, бабы! Че орете, как на похоронах!
Это провожают старших Василия Пожарского и Федора Кошку.
Расставшись с Федором, Кобыла заспешил к Пожарскому.
– Андрей, проводил я свойво, – говорит Кобыла, стараясь сделать голос бодрым.
