Вскоре посланные сторожа сообщили, что Мамай находится в пойме реки Воронеж и поднимается на север. После такого сообщения Дмитрий выступил со своими войсками и достиг реки Оки, остановившись при устье Лопастны. Там, по договору, к нему присоединился Владимир Андреевич серпуховский. Туда же с воеводой Тимофеем Вельяминовым подошли оставшиеся московские полки.
Когда все собрались, Дмитрий приказал переправляться через Оку. Переправившись, Дмитрий решил не останавливаться на этом месте, а продолжить движение навстречу Мамая. И вот перед ними батюшка Дон. Одни говорили: «Ступай, князь. За Дон!» Другие были против: «Не ходи, князь, за спиной у нас еще есть враги: литовцы, рязанцы». Князь не знал, что делать. И те вроде правду говорят и эти. А от преподобного ничего нет.
В эту ночь Сергий проснулся еще до петухов. Глянул в окно: темень. До утра еще далеко. А не спится что-то. Лег на один бок, на другой, все одно: голова ясна. А чувство такое, как будто кто-то его куда-то тянет. Поднялся Сергий. Посидел. А потом решил выйти на улицу, дыхнуть свежего воздуха. Вышел, глянул на церковь и удивился. «Что-то в ней окно светится. Да и свет какой-то особый: нежный. А по цвету вроде с синя. Кто там что делает?» – заинтересовался преподобный. Заходит и… падает на колени: на алтарьском престоле стоит святящаяся чаша. Огонь ее то усиливается, то гаснет, как в костре, который надо раздувать. И тут она вспыхнула, словно говоря, что это в последний раз, и медленно, медленно стала гаснуть.
Все это время преподобный неустанно молился. Когда он закончил молиться, потухла и чаша. Какая-то сила заставила его выйти. Он оглянулся. Света в окне не было. Был знак. Знак был! Прибежав к себе, Сергий срочно написал: «Иди на татар, чтоб еси господине, таки пошел, а поможет те Бог и Святая Богородица». Запечатав послание, он зашел к одному иноку и, вручив его, сказал:
– Срочно доставь его великому князю. Пусть тя не остановят ни ветры буйные, ни воды глыбоки… Скачи!
Дмитрий получил послание средь ночи. Прочитав, подошел к иконе и, встав на колени, благодарил всевышнего. А утром отдал приказ наводить мосты через Дон и искать броды. И русские полки начали переправляться на другой берег.
А в это время с запада на восток двигался Ягайло с войском, получив от Олега Ивановича сообщение, что князь Дмитрий во главе своего войска идет навстречу Мамаю. О себе он ничего не сказал. Но Ягайло это уже не интересовало: не будет его, ему больше достанется. Судя по темпам продвижения, к сроку он поспевал. И был спокоен: «Никто не может мне теперь помешать соединиться с Мамаем. Московию мы разделим».
Все было в движении. На Дон прибыл и Пожарский с другом. Бывшего казака встречали, как героя, помня его старые заслуги. Из них уже складывались легенды. У казаков почти ничего не изменилось. Порядки были не рушимы. В честь его был праздничный обед. Всех приятно шокировало, что Андрей сел на свое старое место, с которого у него начиналась казацкая жизнь. Все же князь! А, вишь, место свое знает. И пошла чарка по кругу. Говорил атаман, вспоминая услышанные им байки о подвигах, тогда казака Андрея. Бурно приветствовали его казаки. Затем взял слово Пожарский:
– Друзеки мои дорогие! Зазря я бы вас не беспокоил. Карачун идет на нашу мать-землю, махалиты клятые. И хочу молить вас ноне, не пустить отпадчиков на родну землю. Давайте вдарим в сполох, да спасем Русь от ига татарского. Братья будут биться с татарами, а мы с Литвой, идущей им на помощь. Ну, так постоим?!
– Постоим!
Жара заставила Ягайло снять тяжелый шлем. Уж сильно печет он голову.
– Ты че, князь, – подскочил к нему воевода, – одень! Земля здесь опасна.
Послушался нехотя князь, надел шелом. Не успел руку опустить, как что-то звонкое ударило в этот шлем. Глянули. О Господи! Да это чья-то стрела! И тут полетели стрелы, закрывая небо. Обомлели литовцы, давай строить оборону. Сделали в одном месте, а на них напали в другом. Расстроились стройные литовские ряды. Ягайло начал сбивать воинов в кулак, чтобы атаковать нападающих. Когда увидел, что это плохо получается, выпустил свой ударный отряд, чтобы они порубали этих трусливых нападающих. И те, набирая скорость, ринулись на безвестного врага. Но на них самих навалились невесть откуда появившиеся конники. Рубаки они были умелые. Особенно один, немолодой, здоровенный, темно-русый воин. Он налетал, как зверь, рубя направо и налево. Но литовцев было больше, и они стали их окружать. Тогда из ближайшего леса вырвался новый, свежий отряд. Бравые литовцы кавалеристы дрогнули и начали отступать. Много литовцев положили. И враз исчезли. Ждали-пождали их литовцы, да двинулись дальше. А те словно их ждали. Опять град стрел. Опять неуловимые конники. И опять этот темно-русый предводитель. Смотрят на него его люди, и сами дерутся, как звери.
– Убейте его! Убейте! – с холма показывает на него Ягайло.
Навалились литовцы кучей. Трудно, ох трудно стало ему. Ягайло видит, как одолевают его литовские всадники, радуется. Да не один он в поле. Есть кому помочь. Отбили вожака. Правда, всего в крови. Открыл он глаза, увидел склоненного над ним Кобылу с перевязанной головой.
– Ты… – только сказал он.
– Быстро его в повозку, – завопил Кобыла.
И в один миг домчались до стана. Там был один старик-врачеватель. Дал ему какого-то настоя, присыпал и перевязал раны. Закончив, сказал:
– До дому довезете, а тама лекари нужны.
За день Ягайло не продвинулся ни на фунт. Да и на другой, полдня был в ожидании нападения. Но их никто не трогал.
После переправы через Дон на другой день русские полки стали строиться при устье Непрядвы. К обеду показались татары, спускаясь с холма на широкое куликовское поле. Закончив построение, от них отделился воин, настоящий великан. Потрясывая копьем, он звал смельчака с ним сразиться. Дмитрий смотрит на него и дивится:
– Где такого взяли? Нет у нас смельчака сразиться с ним! А это плохо! В войсках мужество может пропасть.
– Есть такие! – в один голос заявили Пересвет и Ослябя, находившиеся при князе.
Князь обрадовался:
– Кто из вас пойдет?
– Я! – в один голос ответили они.
Князь растерялся: «Кого посылать?»
Да они помогли. Ослябя сказал:
– Каждый здесь готов сложить свою голову за святую Русь. Пусть жребий нас рассудит.
Пересвет согласился и сорвал желтый цветок.
– Отгадаешь, в какой руке, ты идешь, нет – я.
Он долго за спиной перебирал цветок из рук в руки, потом выставил вперед кулаки. Не выбирая, Ослябя ударил по правой. Цветок был в левой. Пересвет стал готовиться к схватке. В это время к князю подъехал его старый друг Михаил Бренко и сказал:
– Князь, убьют меня, только ты обронишь слезу, убьют тебя, будет плакать вся Русь. Дай мне свою одежду, и я встану под твое знамя.
И выполнил Дмитрий просьбу друга. Переодевшись, он вытащил меч, сказав:
