Кое-как сфокусировав взгляд во всем этом великолепии развратного будуара, Лара скромненько двинулась к вешалке с дамскими лифчиками и стала их осторожно перебирать, опасаясь наткнуться на зубы крокодила или африканские алмазы.
– Девушка, Вы не там смотрите! Пуш-ап здесь! – раздался повелительный голос. – Да, я Вам! У Вас же первый размер? Тут смотрите!
И продавщица ткнула в кучку мощных конусообразных приборов, обещающих из любой сухой и плоской неудачницы сделать за один миг полногрудую мать семейства.
– Нет-нет, мне не надо. Я удобное хочу что-то. Без косточек. Для себя, понимаете?
Продавщица смотрела на Лару в полном недоумении. Потом все же ринулась к конусам, крича что-то в стиле: «А Вы померяйте!» и «Будет выглядеть лучше».
Кажется, она даже не подозревала, что женщина может покупать белье не для ублажения окружающих.
Да и как поверить? «Для себя» у нас только рожают.
Честно говоря, крайне жалко детей, которых приводят в этот мир с какой-то жестко-прагматичной и нереально отсроченной во времени целью. С другой стороны, как инвестиционный проект и резервный источник доходов в далеком будущем, ребенок может тоже оказаться крайне невыгодным. Казалось бы, почему просто не рожать детей для счастья?
26. Жить надо быстро!
Переписка с Мачо (41):
– Привет! Место второй любовницы вакантно!
– Надо же! Чем же Вас не устраивает первая любовница?
– Что тут непонятного?! Вся жизнь в движении! Если все время находиться в застое – то это и не жизнь вовсе!
Лариса никогда внешне не была похожа на отвязного панка с героиновым блеском в глазах, да и знакомых подобного типа не заводила, но, тем не менее, оригинальные призывы срочно раствориться в грехах, пока есть такая уникальная возможность, постоянно слышала.
Молодые люди почему-то очень любили развивать тему шаткости всего земного и, философски смахивая следы вечности с затуманенного взгляда, цинично предлагали воспользоваться последним шансом и таки откусить от скоропостижно таящего пирога жизни кусок побольше.
С того края, который ближе, разумеется. Не до придирок. Счет идет на секунды.
Каждый день надо жить так, будто он последний. Не думать о том, что будет завтра, не спрашивать о будущем и перспективах, не занудствовать. Рассвет далеко и никто не знает, что впереди. Живи пока живой.
Ларису лишь удивлял тот факт, что перед личным Армагеддоном все стремятся заняться каким-то невнятным беспорядочным спариванием, вместо того, чтобы сделать действительно важные для столь роковой минуты вещи. А именно: распорядиться имуществом.
Вполне логично, что куда-то спешащие мальчики, не желающие затягивать с ухаживаниями по причине житейской непредсказуемости, должны хватать даму за руку и страстно, практически силой, тащить к нотариусу. Там поспешно оформлять дарственные, даже не утруждаясь запомнить имя прекрасной спутницы. Такие мелочи никому не нужны: живи быстро, умри молодым. Автотранспорт – в первый же вечер знакомства. Земельный участок с постройкой летнего типа – после второго свидания в кафе. Бабушкина квартира – через неделю прогулок. И чтоб после всей этой вакханалии разврата даже телефон не просили. А зачем?
Будущего все равно нет.
Каждый день как последний.
И без предсказаний.
Aндрей (15) еще в ранней юности исповедовал эту идеологию. Дело в том, что еще в школе Рита дружила с мальчиком из соседнего подъезда. И рассуждал он один в один таким образом. Аргументы про жизнь и движение были достаточно вескими в его исполнении.
Звали Андрей. Его семья жила, как и все (хотя все-таки беднее, чем остальные). Отец пил, время от времени подрабатывая таксистом, мать также пила, работая техничкой в школе, и по своим скромным возможностям растили они детей – старшего Андрюшу и на год младшего Женьку.
В семействе почти каждый день что-то случалось: запросто можно было встретить главу клана валяющимся на лестничной площадке. Мама легко заводила романы, то с дворником, то с местным сантехником. То диван случайно поджигали, то папа ломал руку жене, приходили судебные приставы, отца семейства постоянно увольняли с работы. Заканчивались все эти забавные случаи одинаково: мама с папой садились за кухонный стол, выпивали по стопарику и начинали новый день с чистого листа.
Время шло, младший Женька, славный такой белокурый мальчик, неожиданно для окружающих стал наркоманом. Проблем в семье добавилось, Женя теперь тащил из дома все, что плохо лежало.
Между тем, старший Андрюша также неожиданно начал ходить за Ритой, как тень, и каждый раз не к месту говорил, что любит. Убеждал немедленно заключить с ним брак, как только наступит совершеннолетие. Они стали чаще общаться.
К счастью, еще до начала отношений, выяснилось, что Андрея несколько не устраивал характер Марго. Как тонко им было подмечено: в ней не хватало живости и движения. Например, как только Ритуля садилась за компьютер – Андрей подбегал к монитору посмотреть, не переписывается ли дама с другими мальчиками. Когда выяснялось, что нет, то очень расстраивался. «Ты скучная», – не единожды констатировал Андрей. Также он был очень разочарован, узнав, что Рита не курит и ни разу в жизни не пробовала наркотики.
– Неужели ты не понимаешь, что жизнь – это движение! – не единожды пафосно восклицал несостоявшийся муж. На том и расстались.
Видимо, ничто так не оживляет бытие людей без стержня и интересов, как заражение партнера ВИЧ-инфекцией.
27. «Динамичные»: практический опыт
Аркадий
Впервые Ларе довелось наблюдать за динамичным и движущимся мужчиной еще в детстве. Звали его Аркадий (52).
Когда девушке было 13 лет, проживала она с родителями в достойной глубинке. Семья тоже не бедствовала: если снашивались одни джинсы, подскребали запасы и покупали неудачнику на оголенные части тела новые штаны. По выходным в рационе присутствовало мясо. Правда, за теми, кто тайком пытался стащить второй кусок из кастрюли, приходилось тщательно приглядывать.
Но жили дружно.
И вдруг в эту постсоветскую идиллию ворвался смерч, сносящий следы мнимого благополучия, как карточные домики.
Катастрофа имела вид счета за услуги телефонной связи. Международной.
Счет равнялся сумме тугриков, на которые можно было, не мелочась, купить автомобиль средней руки.
Кто-то из членов семьи, не мыслящей дальше районного центра, звонил в дерзкие и почти мифические США. Причем коммуницировал сий любитель стационарной связи с родиной мирового зла и жвачек по многу часов подряд.
Естественно, были походы в соответствующие госорганы и выяснения. Апелляции к отсутствию интереса, тем более, столь пристального, по отношению к буржуинской культуре.
