– На Луну улетел, – пошутил Клементьев. – Будет лунатиков консультировать по особенностям земного законодательства.
После совещания Малышев пригласил меня к себе.
– Ты не почувствовал от Клементьева легкого запаха перегара? – спросил он.
– Почувствовал, – неохотно подтвердил я.
– Если он раскодировался, я его покрывать не стану. Лучше себя заранее обезопасить, чем потом вместе с ним под раздачу пойти.
– Произошли некие события, о которых я не знаю?
– Ты знаешь о них, но не осознаешь их истинную сущность. Ты не забыл, что в сентябре пройдут выборы в городской совет народных депутатов?
– Ну и что? – пожал я плечами. – Каждый год кого-то выбирают. Нам-то до этого какое дело?
– Как объявили в горкоме партии, выборы будут свободными – кто наберет при голосовании больше голосов, тот и будет избран в горсовет. Тебе фамилия Воропаев ничего не говорит? Есть такой пустобрех, бывший профсоюзный деятель. Он уже сейчас заявил, что как только его изберут в горсовет, он инициирует полномасштабную проверку нашего УВД. Представь, что будет, если депутаты расчухают, что у меня заместитель на работу с глубокого похмелья приходит?
– Если Клементьев запьет по-настоящему, ему не до работы будет.
– Вот и я о том. Запьет Геннадий Александрович – депутаты моей крови потребуют. Новоизбранному депутатскому корпусу нужно будет проявить свою силу, показать всему честному народу, что они – это истинная власть, а партия – так, сбоку припеку. Ты бы намекнул Клементьеву, что он зря решил за старое взяться.
– Я?! Ни-за-что! Пусть пьет, пускай пьяный в коридоре валяется – я к нему с «добрыми» советами подходить не буду. Николай Алексеевич, Клементьев – ваш заместитель. Вот вы его и учите уму-разуму, а я даже близко к этой теме подходить не буду.
Глава 28. Игра в две руки
Расследование уголовного дела по обвинению Васькова Воловский поручил самому опытному следователю городской прокуратуры – сорокапятилетнему Ивану Ильичу Владимирову. Весь понедельник я и Владимиров готовились к допросу подозреваемого, распределяли роли и порядок предъявления доказательств. Прощаясь со мной, Владимиров сказал:
– Андрей Николаевич, мы знаем друг друга не первый год. Не подскажешь, что за странное отношение прокурора города к этому делу?
– Пять трупов, разбой, покушение на убийство, угон автомобиля – по-моему, это ваш уровень. Не начинающему же следователю расследовать нападение на Желомкину?
– «Пять трупов» звучит солидно, только карта эта бита. Непосредственные исполнители преступлений установлены, дело в отношении их прекращено за смертью лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых. Третий человек в этом деле ничего нового нам не добавит, так, детали уточнит… У Воловского свой интерес в этом деле?
– Я где-то краем уха слышал, что председатель областной коллегии адвокатов попросил Виктора Константиновича принять исчерпывающие меры к розыску Машковцова. Васьков – это ниточка к Машковцову. Не будь его, я бы завтра с вами не работал.
– Значит, Машковцов… – задумчиво проговорил Владимиров.
– Иван Ильич, я совершенно уверен, что вы расколете Васькова, как спелый орех. Я вступлю в дело только тогда, когда речь зайдет о Машковцове.
– Тебе не обидно будет, что Васькова ты на чистую воду вывел, а все лавры я соберу?
– В первый раз, что ли? Мой номер – два, мое место – тень. Я привык работать в тени и ничего не хочу менять. Получите солидную премию за Васькова, разопьем бутылочку и будем квиты.
Во вторник, в десять утра, мы вызвали Васькова из камеры. Войдя в следственный кабинет, он прошел к столу, попытался подвинуть табурет, но ничего не получилось. В следственных кабинетах ИВС столы и табуреты намертво вмонтированы в пол.
«Все совпадает, – отметил я. – В делах тюремных Олег Васьков новичок. Опытные урки табуреты не двигают и руку следователю для приветствия не протягивают».
Увидев Васькова вживую, я убедился, что никогда не стоит верить свидетелям на слово. Бронислава убеждала меня, что Васьков и Торпенко Виктор внешне очень похожи. Ничего подобного! Васьков был круглолицый широкоплечий малый, а Виктор Торпенко – худощавый, с заостренными чертами лица. Быть может, в школьные годы они были похожи, а сейчас – нет.
– По какому поводу меня задержали и бросили в камеру? – с вызовом спросил Васьков.
– А сами вы не догадываетесь? – спокойно и миролюбиво спросил следователь. – Сейчас мы изучим с вами ряд документов, и я расскажу вам, в чем суть возникших в отношении вас подозрений.
– Мне нужен адвокат! – потребовал Васьков.
– Адвокат вам будет предоставлен после предъявления обвинения, а пока давайте ознакомимся с заключением дактилоскопической экспертизы.
Вслед за экспертизой, установившей наличие в автомобиле Машковцова отпечатков пальцев рук подозреваемого, следователь предъявил Васькову заключение судебно-биологической и судебно-медицинской экспертиз.
– На молотке, изъятом в садовом домике гражданина Машковцова, обнаружены ваши волосы. На полу – кровь, полностью совпадающая по биологическим признакам с вашей кровью. Полученная вами травма головы характерна для удара предметом, имеющим ту же ограниченную поверхность, что и молоток, изъятый в садовом домике.
– Где вы взяли мои волосы? – нахмурился Васьков. – Я же лысый после операции.
– Образцы ваших волос в ходе обыска у вас дома были изъяты с вашей верхней одежды и зимних головных уборов.
– Чепуха! – неуверенно заявил Васьков. – Я давал поносить шапку одному своему знакомому. Это его волосы.
– Я допускаю, что на вашей шапке – волосы вашего знакомого, – спокойно ответил следователь. – Но точно такие же волосы мы изъяли в автомобиле вашего отца, на котором вы попали в автокатастрофу. И точно такие же волосы через две недели вырастут у вас на голове. Называйте вашего знакомого, мы направим образцы его волос на экспертизу.
– В чем меня обвиняют? – посерьезнев, спросил Васьков.
Следователь подробно разъяснил суть возникших в отношении Васькова подозрений. Описывая предполагаемый ход событий после совершения убийства Шахини, Владимиров вкратце повторил мою версию с двумя автомобилями, с гримировкой под адвоката и таинственным исчезновением денег из садового домика.
– Я ничего не буду отвечать, – выслушав следователя, заявил Васьков. – Вы арестовали меня до окончания лечения. Я требую перевести меня в больницу.
– Зачем? – спросил я. – Тебя все равно расстреляют. Какая разница, получишь ты пулю в затылок больной или здоровый?
– Кто это? – ткнув в мою сторону пальцем, злобно спросил Васьков.
– Я – тот человек, который разоблачил тебя. Меня зовут Лаптев Андрей Николаевич. По должности я заместитель начальника городского уголовного розыска. Занимаясь расследованием дела по нападению на семью гражданки Желомкиной, я беседовал с дочерью адвоката Машковцова Брониславой, и она натолкнула меня на интересные мысли. Скажи мне, Олег, ты не задумался, почему ты целые сутки просидел в камере один? ИВС переполнен, а ты в одиночестве прохлаждаешься?
