Внезапно из коридора раздался грохот, звон разбитой посуды, крики и приглушенные ругательства. Кьяра удивленно приподнялась на локте. Впечатление было такое, словно кто-то перевернул шкаф, полный разнообразной посуды и теперь все эти тарелки, чашки и блюдца, с веселым звоном разлетаются на тысячи мельчайший осколков.
Кьяра почти решилась выбраться из постели и посмотреть, что происходит, как дверь распахнулась, и на пороге появился он. Высокий, худой, сутулый, весь какой-то несуразный, мужчина в длинном, слишком большом для него балахоне неопределимого на первый взгляд цвета.
— Шарх вас всех раздери! — завопил неожиданный посетитель, стоя спиной к Кьяре и угрожающе размахивая кулаками над головой. — Смотреть надо по сторонам!
— П-простите… — слышался из-за двери сбивчивый женский голос.
— Простить?! Мне вас простить? Вы только что уничтожили единственное спасение для всего человечества! Уникальную разработку!!! Единственный экземпляр!!! Это не у меня вы должны просить прощения, а… — его голос сорвался на самой высокой ноте. Так и не договорив до конца, у кого именно несчастная служанка должна была простить прощения, мужчина захлебнулся собственным криком, закашлялся и согнулся в три погибели.
Кьяра испугалась. На мгновение ей показалось, что этот странный человек умрет от удушья прямо у нее на глазах. Особенно это стало очевидно, когда все еще захлебываясь кашлем, он развернулся, и девушка смогла рассмотреть его покрасневшее лицо.
— С вами все в порядке? — нерешительно поинтересовалась она, отбрасывая одеяло, чтобы соскочить с кровати и броситься на помощь.
— О!!! — мужчина захрипел и тут же перестал кашлять. Его глаза приобрели идеально круглую форму, а багровое лицо стремительно побледнело, перекошенный рот раскрылся, словно в немом крике.
— Ой, — Кьяра запоздало сообразила, в каком виде предстала перед незнакомым, по сути, мужчиной и молниеносно снова спряталась под одеялом.
— Ши… ши… ши… — странное шипение вырывалось из горла незнакомца. Бледное лицо вдруг снова стало наливаться краской, правда, на этот раз по щекам расползались бордовые пятна. Кадык незнакомца нервно дергался, а глаза так и вовсе грозили выскочить из орбит.
В дверном проеме показалась слегка растрепанная служанка. Нервно косясь на застывшего изваянием и издающего неопределимые звуки, мужчину, она аккуратно поставила у его ног небольшой саквояж, сверху положила на него осколки какого-то стеклянного сосуда, погнутую жестяную миску и, поклонившись Кьяре, молниеносно исчезла.
Мужчина, наконец, отмер, отвел глаза от Кьяры и посмотрел на все эти вещи. Сразу у него задергался глаз. Затем затрясся подбородок. В скором времени он и сам весь задрожал.
— Э… шесс… шиисс? — нерешительно начала Кьяра, вполне оправданно опасаясь продолжения представления. — С вами все в порядке?
— В порядке? — удивленно переспросил мужчина, все еще не в силах отвести глаза от саквояжа, осколков и жестяной миски. — В порядке, — произнес он уже громче. — В порядке?!! — очередной вопль сотряс спальню новоиспеченной графини. — Нет, со мной не все в порядке!!! Более того, со мной все не в порядке!!! Эта… эта… эта… девица, — наконец нашел он подходящее описание для несчастной горничной, которая по всей видимости несла Кьяре ужин и имела неосторожность столкнуться с ним в гостиной графини, — она уничтожила все!!! Все, вы понимаете?!! Месяцы работы!! Годы упорного труда мысли!! Все пропало!!! Все пропало!!!
И он принялся пританцовывать вокруг своих вещей, натурально вырывая волосы у себя на голове.
— Простите, шиисс… — снова начала Кьяра, чувствуя, что еще немного и ее терпению придет конец.
— Шесс, — не прекращая пританцовывать, поправил ее незнакомец.
— Шесс, — исправилась Кьяра, приподнимаясь на локте, — кто вы такой, шесс? И что вы забыли в моей спальне?
— В спальне? — он прекратил свой дикий танец и… замер, задумавшись. — В спальне… — в этот момент, его, очевидно, посетило какое-то воспоминание, потому что мужчина вдруг снова отчаянно покраснел. — Я… я…
— Да, вы? — с нажимом повторила за ним Кьяра. — Потрудитесь ответить, кто вы такой и что… — договорить у нее не получилось. Тело стряс сухой кашель.
— О, Шарх!! - снова воздел руки в потолку незнакомый шесс. — Меня же просили взглянуть на графиню.
Пораженная этим высказыванием, Кьяра даже кашлять перестала.
— Взглянуть? — просипела она, чувствуя, что начинает задыхаться.
— Ну, да, — кивнул шесс, — граф сказал, что его жена нездорова.
— Так вы лекарь? — воскликнула Кьяра, немного обрадованная тем, что начинает хоть что-то понимать.
— Я маг! — гордо выпятил впалую грудь шесс и назидательно поднял вверх указательный палец.
Кьяра икнула.
Когда Кристиан сказал, что лекарь в Дорване тоже является магом, в ее воображении предстал убеленный сединами благородного вида шиисс, облаченный в строгие, темного цвета одежды, с гордым видом и сухими теплыми руками. Именно так, по мнению Кьяры и должен был выглядеть настоящий маг-лекарь. Именно так всегда и выглядели маги-лекари, по крайней мере, при дворе.
Но Кьяра никак не ожидала, что графский маг будет едва ли на пять-шесть лет старшее ее самой, что он будет носить широкий балахон, заляпанный так, что разобрать его первоначальный цвет, стало невозможно. Она даже представить себе не могла, что у мага-лекаря будут всклокоченные темные волосы, с ярко просматривающимися там седыми — и даже одной розовой! — прядями.
— Вы маг-лекарь? — все еще не веря своим глазам, переспросила Кьяра, надеясь на то, что из-за поднимающейся температуры что-то не так услышала.
— Вы графиня ШиДорван? — вопросом на вопрос ответил ей этот… этот… в высшей мере странный человек. И тут же ответил сам себе, не дожидаясь ответа от ошарашенной Кьяры, — само собой, что вы и есть графиня, — забормотал он, наклоняясь и начиная копаться в своем саквояже, осколки стекла и жестяную миску он просто небрежно сбросил на пол. — Вы лежите на хозяйской постели, в хозяйских покоях, значит, вы — и есть хозяйка, — бормотал он себе под нос, не прерывая своего занятия и не обращая внимания на Кьяру, которой уже очень сильно хотелось спрятаться с головой под одеяло, как в детстве, только бы ее не начал лечить вот этот… этот… это недоразумение.
Отношение к шессу Лиаму изменилось, когда он все-таки вытащил из саквояжа искомые приспособления и приблизился к постели. Суетливость из его движений не исчезла, и несуразный вид не сменился никаким другим, но вооруженный какими-то палочками, трубочками и присосками, он внушал невольное уважение. А еще интерес.
— Ну-с, — напустив на себя важный вид, произнес шесс, — приступим.
— А может, — неуверенно отодвинулась от него Кьяра, — не надо?
— Не надо? — удивился лекарь, и даже опустил руку с зажатой в ней тонкой палочкой. — Как не надо? Граф же просил.
