Тела их начали расти, увеличились в росте и в ширине плеч на добрую треть. Хоть и свободная с самого начала, одежда гилнеасцев оказалась тесноватой для этаких перемен. Рубашки и жилеты громко затрещали по швам. Руки, ноги, груди и лица гилнеасцев поросли шерстью – густой, точно звериный мех. Из-под шерсти послышался треск и хруст костей и сухожилий, принимающих непривычную форму. Конечности изогнулись, ноги сделались тоньше, стройнее, подобно лапам быстрого хищника, спины сгорбились, точно у могучих, сильных зверей.
На глазах завороженных зрителей руки гилнеасцев вытянулись в длину, на пальцах вместо ногтей отросли жуткие длинные когти. Однако же все это меркло в сравнении с потрясающими метаморфозами лиц. Мало того, что уши сделались у́же и вытянулись в длину – нос и челюсти выдвинулись вперед, слились воедино и образовали звериные морды с пастями, полными острых клыков, способных без труда разрывать плоть.
Перед лицом Альянса предстали воргены.
Очевидно, инстинкт подхлестывал их мчаться на охоту, однако волкоподобные существа остались на месте. Взглядов они не отвели – напротив, уверенно смотрели прямо в глаза собравшихся.
Генн Седогрив не сводил глаз с Тиранды и Малфуриона. Грудь его так и вздымалась под напором адреналина. Оба, в свою очередь, кивнули. Явить себя в полной силе – лучшего способа показать Альянсу свою ценность беженцы из Гилнеаса не могли бы и придумать.
Нет, гилнеасцы не всегда принадлежали к воргенам, и не весь их народ постигла подобная участь. Многих, однако ж, постигла… и, к стыду Малфуриона, немалая часть вины в этом лежала на нем.
Все началось с других друидов – с тех, кто экспериментировал с обликом Стаи. Прибегнув к способности обращаться в огромных волков, они слишком поздно обнаружили, что в этом обличье теряют власть над собой. Дело дошло до кровопролития.
Малфурион тоже едва не утратил рассудка – только помощь полубога Кенария его и спасла. Наконец-то осознав серьезность опасности, Малфурион запретил всем принимать этот облик. Однако группа друидов без его ведома, втайне, продолжала труды. При помощи легендарной реликвии под названием «Коса Элуны» они надеялись укротить волчий облик… но добились только того, что коса превратила их в первых на свете воргенов.
Укротив необузданных тварей, Малфурион отверг советы остальных, требовавших их уничтожить, и отправил их в карман измерений внутри Изумрудного Сна, спать мирным сном под древом Дарал’нир.
Это должно было положить трагической истории конец. На том бы она и завершилась, если бы не один из людей – верховный маг Аругал. По приказанию отчаявшегося Генна, искавшего помощи против Плети, подступившей к великой Стене Седогрива, маг призвал воргенов в Гилнеас… а уж, едва проникнув туда, проклятие воргенов быстро распространилось среди населения.
Но гилнеасцы отыскали способы совладать со своей звериной натурой, и – до определенной степени – обратили зло в силу, которая могла принести им пользу не только во всем, что касалось Альянса, но и в возможном освобождении своей родины.
– Мы – Гилнеас, – прогремел Генн Седогрив. Голос, определенно, оставался его собственным, только теперь изобиловал резкими, гортанными нотками. – Мы – воргены…
Король завыл.
Вой этот не был призван встревожить или напугать, но лишь еще раз подчеркивал силу его самого и его народа. И в этом смысле сработал великолепно: даже суровые дворфы Темного Железа взирали на мощь воргенов с великим почтением и интересом.
Достигший высшей точки, вой Генна был подхвачен его соратниками. Но даже их общий хор померк перед ответным кличем остальных воргенов, раздавшимся из леса, из-за спин собравшихся на совет.
Их вой звучал всего лишь несколько секунд, однако и этого оказалось довольно, чтоб он запечатлелся в памяти большинства навсегда. Когда же Генн смолк и его люди вблизи и вдали немедленно сделали то же, гилнеасский король завершил речь:
– Мы смиренно склоняемся перед нашими братьями с просьбой о полноправном членстве в Альянсе…
Поначалу никто не ответил – столь тревожным, пугающим оказалось увиденное. Малфурион поднялся на ноги и указал на воргенов.
– Кое-кому из вас памятны старые сказки о воргенах и их свирепости! Известны вам и рассказы об их неразумной злобе! Так знайте и вы, и те, кто незнаком с сими сказками: стоящие перед вами имеют мало общего и с прошлым, и с легендами! Эти гилнеасские воины смогли укротить проклятие! То, что когда-то было смертельной опасностью, отныне и навеки сделалось силой добра, силой Альянса!
Слова верховного друида не оставили равнодушными никого. Генн с воргенами ждали, пока эмиссары не осмыслят и сказанного Малфурионом, и – самое главное – того, чему только что стали свидетелями.
Мало-помалу среди представителей союзных государств поднялся ропот, и они быстро оживились.
Внезапно на ноги поднялся Курдран.
– Громовые Молоты приветствуют силу воргенов… и Гилнеаса!
– И Терамор присоединяется к их приветствиям! – немедля подхватил Тервош.
Оба заявления породили во многих местах взрыв аплодисментов – аплодисментов в честь Гилнеаса. Несколько эмиссаров и их сопровождающих в той или иной манере отсалютовали народу Генна.
Тиранда коснулась руки мужа и вновь приняла руководство советом на себя.
– Вы видели мощь гилнеасцев и слышали их просьбу о позволении вернуться в Альянс! – провозгласила верховная жрица, вторя чувствам Малфуриона. – Я скажу так: увидев столь убедительное зрелище, нам, если не будет возражений, следует начать голосование о согласии без промедлений!
Верховная жрица позволила взгляду обежать собравшихся, не задержавшись на штормградцах долее, чем на всех остальных. Возражений не последовало – даже Вариан, по всей видимости, пребывал в сносном расположении духа.
– Я призываю голосовать криками одобрения! – объявил далее верховный друид, следуя плану действий, оговоренному обоими загодя. – И в один голос приветствовать присоединение воргенов к Альянсу! Все, кто согласен…
Ответом ему был хор одобрительных выкриков. Общее рвение ничем не уступало недавнему вою воргенов. Малфурион с Тирандой опустили взгляды на Генна, и тот в свою очередь взглянул на них с благодарностью.
И вдруг там, где расположилась делегация Штормграда, молча поднялся с места король Вариан.
Эффект оказался немедленным. Выкрики стихли. Оба ночных эльфа и Генн воззрились на Вариана, однако лицо короля ничем не выдавало его намерений.
– Члены Альянса и мои добрые хозяева, ночные эльфы! Я хочу высказаться.
Пожалуй, даже принц Андуин не знал о планах отца ничего, хотя встревоженным он не выглядел – скорее, ему было любопытно.
Тиранда подняла руку, прося внимания, и сказала:
– Штормград попросил слова. Прошу, король Вариан, говори.
Бывший гладиатор и раб ненадолго задумался и, наконец, сказал:
