Об этой мелочи король не знал, и теперь мысленно проклял этого дворфа, мысленно проклял Велена… и, наконец, себя самого.
– Пусть мои вещи перенесут на корабль, отец.
– Велен не может взять тебя с собой, в столицу дренеев.
Андуин сделал паузу и призадумался. В сердце Вариана встрепенулась надежда. Но тут…
– Если он не возьмет меня с собой, я объясню, что мне придется отправиться куда-то еще, иначе я не достигну, чего должен достичь. Прощай, отец.
– Не надо…
Бывший гладиатор заставил себя прикусить язык: отчасти разобравшиеся в происходящем, стражники приняли такой вид, будто ждут лишь малейшего знака. Стоит королю хоть намекнуть, что стражам надлежит вмешаться и окружить принца – и это послужит им не хуже прямого приказа.
Решение удержать их от действий не прошло незамеченным. Лицо Андуина вновь озарилось печальной улыбкой.
– Благодарю тебя.
– Я… Андуин, я клянусь твоей матерью, что никогда больше не причиню тебе боли. Никаким образом!
Вариан двинулся к сыну с намерением обнять его.
Принц округлил глаза, отступил назад, уклонившись от отцовских рук, и ответил:
– Я знаю.
С этими словами Андуин зашагал прочь – по всей вероятности, туда, где остановился Пророк. Король провожал его взглядом, пока сын не скрылся вдали, и все это время яснее ясного понимал: последним, что промелькнуло в глазах Андуина, был мимолетный страх – тень опасений, как бы Вариан все же не причинил ему боли.
– Ваше величество… – неуверенно заговорил капитан. – Быть может, нам все же следовало…
– Ты свободен, – резко ответил король. – Все остальные – тоже.
Видя его расположение духа, стражники повиновались быстро, без лишних вопросов, и Вариан наконец-то остался в одиночестве.
И только тут осознал, насколько боится, что это – на всю оставшуюся жизнь.
Чем дальше уходил Андуин от короля, тем неуклоннее таяла в сердце уверенность, с которой он покинул отца. И все же что-то по-прежнему влекло его вперед.
Неизвестно, отчего, но он ни минуты не сомневался, что снова найдет Велена в Храмовых Садах. Дреней едва начинал медитацию, и посему внезапное появление мальчика ничуть ему не помешало.
Но это не означало, что Велен не догадывался, зачем Андуин пришел.
– Ты говорил с отцом, – негромко пробормотал Пророк. – Я чувствую между вами размолвку.
Причин воздержаться от прямого ответа Андуин не находил.
– Велен, теперь я знаю свой путь. Я хочу отправиться с тобой.
Дреней заметно встревожился.
– Как тебе удалось узнать?
– О чем ты?
– Возникшие обстоятельства призывают меня в дорогу. Я решил выбрать в представители дренеев другого жреца и утром, распрощавшись с хозяевами, отбыть.
Его откровение упрочило решение Андуина окончательно.
– Я ничего этого не знал. Знал только, что лучше всего обучусь Свету, отправившись с тобой.
– Но твой отец…
– Ему я обо всем сообщил.
Пророк сдвинул брови.
– Возможно, тебе следует изменить решение. Путь Света не из простых, а ты еще очень юн. Да, одарен – это я могу сказать со всей откровенностью. Возвращайся ко мне года этак через три, и…
– Если ты попытаешься оставить меня здесь, я последую за тобой сам. Я знаю: мое решение верно. Я это чувствую.
– Так юн… но уже такой взрослый, – со вздохом заметил дреней, и тут увидел, что мальчик потирает руку. – Больно? Позволь-ка, я тебе помогу.
Пророк приложил к больному месту раскрытую ладонь. Рука дренея окуталась Светом. Дивный мерцающий шар был невелик – не больше яблока, но излучал непередаваемое величие. Стоило чудесному сиянию коснуться пострадавшей руки Андуина – и боль разом пошла на убыль, в мгновение ока сделавшись всего лишь воспоминанием.
Как только это произошло, сердце Андуина затрепетало от чувств, исполнившись любви и всепрощения.
В то же самое время перед его мысленным взором возник образ, порожденный, скорее, не памятью, но воображением. Мать Андуин знал только по портретам, а посему и нынешнее видение было одним из тех, что понемногу складывались в сознании всю его недолгую жизнь. В этом видении она была просто прекрасна, и красота ее вселяла в сердце покой…
– Ты очень любишь ее. Свою мать, – негромко сказал Велен.
Объяснить, откуда ему известно, о чем думает Андуин, дреней не удосужился. Впрочем, неудивительно: в конце концов, он – Пророк…
– Она погибла, когда я был совсем маленьким, но все, что я видел и слышал от отца и остальных, внушает такое чувство, будто я знаю ее… и люблю.
Дреней кивнул.
– И отца очень любишь тоже.
Андуин сглотнул, разом вспомнив и боль, и постоянное раздражение на короля… но в то же время вспомнил и обо всем, что Вариан всей душой стремился для него сделать.
– Конечно. Как бы мы с ним ни спорили…
Велен опустил руку. Свет, источаемый его ладонью и рукой принца, разом угас. Вместе с ним угасли и охватившие Андуина чувства, однако без следа они вовсе не исчезли.
– Вот одна из главных причин, отчего Свет проникает в тебя столь глубоко, – с легкой улыбкой ответил Пророк. – Что ж, Андуин, хорошо. С рассветом отправимся в путь.
16
Несгибаемость вестницы
Малфурион со всех ног спешил назад, в храм. Горечь поражения в попытке переубедить Вариана усугублялась твердой уверенностью: Часовая, что заговорила с Тирандой во время совета, а затем увела верховную жрицу прочь, несомненно, принесла вести о некоей новой беде. Верховный друид подозревал, что дело может касаться Высокорожденных, но в эту минуту уже приготовился к чему угодно.
К удивлению Малфуриона, в храме его встретила не одна из жриц, а собственный же собрат по призванию. Стоило Малфуриону приблизиться, с нетерпением ждавший верховного жреца друид приветствовал его низким поклоном.
– Парсис!
Парсис был друидом умелым, искусно принимал облик буревестника и, набравшись еще малость опыта, вполне мог достичь высокого положения верховного друида. Естественно, сам Малфурион о подобных взглядах на будущее младшего друида прямо никогда не упоминал.
– Парсис! Ведь ты был отправлен в Ясеневый лес! Отчего ты здесь?
– Не мне отвечать на этот вопрос, шан’до, – почтительно отвечал Парсис, от усталости явно едва державшийся на ногах. – Этого права более чем заслуживает другая.
Более Малфурион не стал расспрашивать ни о чем. Парсис повел его в тот зал, где еще недавно, вскоре после того, как Джерод доставил жену в Дарнас, покоилось тело Шаласир.
