Мимо него промчалась лань – маленькая, едва достигшая зрелости. Вариан чуял ее изумление и страх. Он едва не спустил тетиву, но в последний миг удержался. Времени на собственную охоту у него не имелось, как бы ни кипело в груди желание ринуться в погоню. Сейчас Вариану было нужно другое – последовать за жертвой Генна и показать: он сможет перехватить ее, пусть даже сопернику известно, что он здесь.
Вариан скользнул за дерево, и в следующий же миг из кустов в погоне за ланью выскочил еще один ворген. Пятна на его шкуре королю были знакомы. Эдрик… Слуга Генна двигался куда увереннее, чем тот, первый, попавшийся на глаза Вариану. Неудивительно: Генн, как и всякий монарх, окружал себя самыми лучшими.
Эдрик в облике воргена замедлил шаг, потянул носом воздух и повернулся в сторону Вариана, который наблюдал за ним из-за дерева.
Но тут внимание Эдрика привлекло едва уловимое движение в противоположной стороне. Повинуясь одним только инстинктам и не умея соединить их со здравым смыслом, лань снова пустилась бежать, хотя момент для этого выбрала самый неудачный.
Ворген метнулся за ней. Выждав самую малость, Вариан выступил из-за дерева. «Если уж Эдрик здесь, – рассудил повелитель Штормграда, – значит, и господин его непременно где-то рядом».
Вновь приготовив лук, Вариан двинулся туда, откуда явился Эдрик. Да, воргены охотятся стаями, но лишь до определенного момента. Будучи также людьми, подобные Генну рано ли, поздно, а начинали искать добычи в одиночку.
Одолевая густой подлесок с той же легкостью, что и ворген, Вариан шел по следам Эдрика назад. Глаза его неустанно озирали окрестности, уши и нос усердно искали добычу – его добычу.
И вот, наконец, он увидел того самого воргена, что не мог оказаться никем иным, кроме гилнеасского короля. Генн мчался за огромным кабаном с клыками столь острыми и крепкими, что, вздумай зверь остановиться и дать воргену бой, Генн всерьез рисковал бы погибнуть. Но нет, кабан в эту минуту думал лишь об одном – о бегстве.
Однако Генн быстро настигал. Порой он бежал только на ногах, порой же опускался на четвереньки. С упругой грацией, какой Вариан не заметил даже за куда более молодым Эдриком, старый правитель и воин приблизился к жертве вплотную.
Оценив ситуацию, Вариан бросился в схватку. Пусть и без «помощи» проклятия, двигался он со всей ловкостью и проворством того, кто сумел выйти живым из таких опасных боев, какие всем прочим воргенам вместе взятым наверняка даже не снились. Однако в эту минуту Вариану пришли на подмогу не только рефлексы бывшего гладиатора. Его вела, направляла иная сила, позволявшая и среди воргенов держаться, словно один из них, а вовсе не как простой, самый обыкновенный человек. Некогда, в прошлом, его звали Ло’Гошем… и сейчас это имя для него было более истинным, чем даже полученное при рождении.
Его появление на открытом месте приветствовали грозным рычанием. Из-за деревьев позади Генна навстречу выпрыгнули два воргена, черных, точно вороново крыло – слева, судя по узкой морде, женщина. Но Вариана это ничуть не удивило. Этих двоих – очевидно, стражей – он уже приметил.
Услышав предостерегающий рык, бежавший впереди Генн насторожил уши, бросил взгляд в сторону и увидел Вариана с луком.
Вариан сделал вид, будто и не замечает соперника, и помчался дальше, по следу кабана, а, искоса взглянув на Генна, отметил: тот догадался, что затевает повелитель Штормграда.
Генн с вызывающим рыком притормозил. Только тогда Вариан тоже остановился.
– Так, значит, – прорычал ворген, – ты все же пришел доказать, что превзойдешь меня на охоте?
– Я превзойду тебя всегда и во всем, Генн.
– Чушь! Ты можешь только вообразить себе силу, дарованную нам проклятием, силу превыше возможностей простых людей, силу…
– Силу перехвастать всякого на белом свете, – перебил его Вариан. – По крайней мере, больше я пока не видел ничего!
Двое других воргенов придвинулись ближе, но Генн гневным взмахом руки отогнал их прочь.
– Не знаю, отчего мне вообще вздумалось искать для гилнеасцев твоего одобрения! Если уж остальной Альянс предпочитает следовать твоим губительным путем – что ж, так тому и быть!
Но Вариан словно бы и не замечал оскорблений.
– Моя добыча бежит со всех ног. Ты, если хочешь, оставайся здесь и болтай вздор хоть до ночи, а я двинусь дальше. Мне еще пищу нужно добыть.
– Твоя добыча?! Да ты смеешься! – пренебрежительно бросил Генн. – Думаешь, сможешь отнять его у меня? Слушай же, Вариан Ринн! Проклятие не только обострило наши чувства. Мы видим то, что недоступно взгляду обычных людей. Некоторые зовут тебя Ло’Гошем. По-моему, примененное к тебе, сие именование из языка таурахэ больше всего смахивает на насмешку, но все-таки это лишь еще одно имя Голдринна, что стал нам духом-покровителем с момента нашего обращения. Я увидел вокруг тебя его ауру сразу же, как только ты появился на пиру, и, пусть даже в то время ты проявил все намерения обратить наши надежды в прах, я не спешил сдаваться, потому что видел на тебе след его прикосновения, как будто это – твоя собственная кожа…
На вид Вариан оставался спокоен, но откровение Генна его ненадолго встревожило. Полученное имя он принял с радостью, но неизменно считал, что это – всего-навсего дань уважения. Теперь же Генн заявляет, будто его, Вариана, коснулся дух призрачного волка, или еще что-то в этом роде…
– Но даже если Голдринн и благословил тебя, – ни сном ни духом не ведая об эффекте собственных слов, продолжал король Гилнеаса, – ты так и остался Варианом Ринном… и потому шансов перехватить мою добычу у тебя не больше, чем голыми руками поднять Стену Седогрива!
С этими словами Генн сорвался с места и помчался за кабаном.
Вариан без промедлений последовал за ним. Он отметил, что Генн немного превосходит его в быстроте бега, но если король Гилнеаса в самом деле считал, будто его соперник не так искусен в охоте, как воргены, то лишь оттого, что не видел Вариана преследующим добычу. Повелителем Штормграда вновь овладели инстинкты, какими не был наделен никто из обычных людей. Сейчас он чуял не только воргенов, но и – несмотря на множество прочих запахов – запах кабана. Его чуткие уши легко отличали негромкую, мягкую поступь бегущих по лесу воргенов от стремительной скачки преследуемого ими огромного зверя. Взглянув вперед, Вариан вмиг оценил рельеф местности. Свернув с пути соперника, он устремился к югу, а затем вновь повернул в сторону.
Как он и ожидал, подъем по склону замедлил бег Генна на несколько драгоценных секунд. Почти не запыхавшийся, Вариан быстро сбежал вниз с другой стороны возвышения. Весь опыт множества прежних охот подсказывал, что кабану потребуется остановиться, и король Штормграда примерно представлял себе, где это произойдет.
Погоня за дичью исполнила сердце восторга – восторга, никак не связанного с победой над Генном. Такой бодрости, такого подъема Вариан не испытывал многие месяцы. Да, причиненная уходом Андуина боль никуда не исчезла, но непрестанное напряжение сил, необходимость сосредоточить все внимание на добыче, помогала легче перенести ужасную утрату.
