– Ты… тебе не следовало больше являться сюда… А ты, – прорычал он, бросив взгляд на воргена, что привел ночного эльфа к нему, – должен был быть поумнее!
Гилнеасец прижал уши и тихонько заскулил. Второй ворген отослал его прочь резким взмахом руки, продемонстрировав Джероду когти – длинные и весьма острые.
Затем вожак воргенов взглянул в сторону зарослей, насторожил уши и негромко зарычал.
Джерод ничего не услышал, однако спустя пару секунд ворген заметно расслабился.
– Теперь мы одни, – уверенно объявил ворген.
Ночной эльф не стал спрашивать, откуда он это знает: чутью воргена он вполне доверял.
– Высоко ценю твое согласие поговорить…
– Я не сказал, что стану с тобой разговаривать! Тебе еще в прошлый раз следовало понять: тебя не желают здесь видеть!
С этими словами ворген придвинулся к Джероду, едва не коснувшись мордой его носа. Один щелчок жутких челюстей легко мог завершить разговор – если только гилнеасец успеет сомкнуть челюсти прежде, чем меч Джерода пронзит его насквозь. Тот факт, что ночной эльф держал меч у пояса, в ножнах, а не в руке, не давал воргену никаких преимуществ: конечно, за эти тысячи лет реакция Джерода сделалась медленнее, но не настолько.
Словно почувствовав, что ночного эльфа не запугать, ворген слегка отстранился. Какое-то время оба взирали друг на друга молча.
– Прошу прощения, – безмятежно заговорил Джерод. – Я пришел один, чтобы не поднимать больше шума, чем нужно. Мне бы немного поговорить с тобой – и больше я тебя не потревожу.
Ворген зарычал, но, наконец, кивнул.
– Спрашивай, что нужно, да поскорее!
– Меня зовут Джерод Песнь Теней…
– Плевать, как там тебя зовут! Спрашивай, будь ты проклят!
Бывший капитан стражи согласно кивнул.
– Ты не сказал ни слова о том, что это ты спас меня из той ловушки.
– Из чего ты вполне мог бы понять: я не желаю больше иметь с этим дела. Это была минутная слабость… – однако в голосе воргена впервые послышался намек на сострадание. – Одним словом, я просто не смог тебя бросить.
– И за это я перед тобой в вечном долгу. Но скажи: отчего ты вообще там оказался?
Гилнеасец отвел взгляд.
– Мы знаем об убийствах заклинателей. И знаем: некоторые считают злодеями нас! Мой повелитель приказал не вмешиваться, но некоторые из наших решили доискаться до истины сами.
– И удалось ли вам что-нибудь выяснить?
Ворген свирепо взглянул в небеса.
– Да. Мы выяснили, что тоже запросто гибнем, попавшись в ловушку вроде той, в которую угодил ты!
Джерод разом насторожился.
– Один из вас погиб?
– Только ловушка была не совсем такой. Как и твоя, она оставалась почти невидимой. Только одна характерная примета – пожухшая листва там, где ее поставили – ее и выдавала. Так я нашел ту ловушку, что изловила тебя. К несчастью, это знание стоило нам утраты.
– Мне очень жаль.
Собеседник кивнул, принимая сочувствие Джерода.
– Мы не сумели освободить ее вовремя. Подобно твоей, поначалу ловушка причиняла жуткие муки, но после – на случай, если кому-нибудь удастся выбраться – второй элемент сдавливал сердце в груди жертвы. – Вспомнив об этаком гнусном злодействе, ворген оскалил клыки. – Позже мы обнаружили, что ее сердце буквально взорвалось.
– Во имя Элуны!
– Теперь ты понимаешь, почему я сделал, что смог, чтобы освободить тебя.
– Где это произошло?
Ворген снова оскалил клыки.
– Невдалеке оттуда, где встретил свою беду ты. Потому я и оказался поблизости – хотел осмотреть место ее гибели и проверить, не найдется ли там какого намека, который поможет нам за нее отомстить.
– И что же? Нашлось?
Гилнеасец прижал уши.
– Единственной уликой была та ловушка, что едва не прикончила тебя, ночной эльф. Больше я тебе ничего сообщить не могу.
Категоричность тона гилнеасца недвусмысленно означала, что Джероду не стоит настаивать на продолжении, и ночной эльф отнесся к этому с пониманием.
– Я очень благодарен за твой рассказ. Это должно нам помочь.
– Сомневаюсь. Твоя сестра, похоже, твердо решила взвалить вину на нас.
– Майев позаботится, чтоб то, что нужно сделать, было сделано, – словно бы защищая сестру, отвечал Джерод. – Она неизменно блюдет свой долг перед нашим народом.
– Но мы-то – не ваш народ.
С этим ворген отступил назад, собираясь уходить.
Джерод последовал его примеру, но в последний момент приостановился.
– Если тебе придет в голову что-то еще, мое имя ты знаешь.
Ворген фыркнул… но затем призадумался.
– А мое – Эдрик. И я доверился тебе, полагая, что ты сохранишь услышанное при себе.
– Безусловно.
Гилнеасец скрылся среди деревьев. Джерод ненадолго остался на месте, гадая, сумел ли чего-нибудь достичь. Слова воргена кружили и кружили в голове, а он все раздумывал да раздумывал, что это может значить.
Раздумывал, что это может значить… и молился о том, чтоб больше ни один из Высокорожденных не пал жертвой убийц, прежде чем он сумеет найти ответ.
21
Линия проведена
Вернувшиеся разведчики поспешно устремились прямо к Халдриссе, и та вдруг обнаружила, что задремала в седле. К счастью, ни Денея, ни прочие офицеры, целиком поглощенные тревогой на лицах возвращавшихся Часовых, этого не заметили.
Халдрисса быстро сочла их и недосчиталась двоих. Между тем разведчики, пусть и мчались в большой спешке, вели себя вовсе не так, будто Орда преследует их по пятам.
К несчастью, доставленные ими новости оказались едва ли не более скверными.
Аванпост Среброкрылых пал.
Однако разведчики располагали только самыми поверхностными сведениями. Те же, кто мог описать случившуюся катастрофу много полнее, прибыли лишь через несколько минут.
От некогда гордых Среброкрылых Часовых осталось разве что около четверти, да и из тех многие ранены. Среди уцелевших оказалась Су’ура, принявшая на себя обязанности командира – она-то и изложила ужасающую повесть о гибели аванпоста во всех подробностях.
Халдрисса хмуро слушала новости и все это время думала: вот оно. Вот теперь и настал конец тому миру, каким она его знала. Настолько ее чувств не затронул даже Катаклизм.
Аванпоста Среброкрылых больше нет. Силы Орды хлынули в Ясеневый лес… и сам Гаррош Адский Крик ведет их в бой.
– Нужно скорее ехать навстречу! – зарычала Денея. – Они наверняка не ожидают, что мы уже так близко! Захватим их врасплох!
