Уход Андуина лишил его всякой охоты возвращаться в Дарнас. Покои, отведенные Вариану, пусть и построенные со всей присущей ночным эльфам любовью к природе, оставались частью города, частью его королевской, не человеческой жизни. Лесная свежесть, обилие жизни, свободы, позволило ненадолго забыть о печали, но не успокоило смятенного ума в той мере, в какой хотелось бы. Вместо этого Вариан с великим запозданием обнаружил, что тишина и покой вокруг лишь ярче прежнего проявляют, подчеркивают все его заблуждения и предрассудки.
Он совершенно потерял счет времени. Наступившая ночь сменилась днем, а ему и дела до того не было. Однако наставший день принес с собой понимание: нет, Вариан не может попросту бросить все ради лесной непорочности. Любовь к сыну, забота о подданных и надежды на искупление натолкнули короля Штормграда на мысль. На мысль, порожденную осознанием, что на свете есть те, кто изо всех сил – возможно, ему подобной борьбы и не снилось – старался одолеть темную сторону собственного естества.
Воргены.
Вот потому-то, вернувшись в свои покои, дабы унять нараставшую тревогу свиты, и обнаружив, что Малфурион уже заверил их: правитель, дескать, просто «слегка прихворнул», – он снова отправился на поиски Генна Седогрива.
– Ты ушел, – с некоторым осуждением сказал гилнеасский монарх. – Мы воздали тебе почести, а ты попросту взял да ушел. Я спрашивал о тебе в Дарнасе, но верховный друид сказал одно: не тревожься, ему нужно побыть наедине с собой.
Мудрость ночного эльфа поражала Вариана сильней и сильней.
– Он не ошибся. Мне многое следовало обдумать… и, поразмыслив обо всем, я понял, что должен вновь отыскать тебя и твоих подданных.
– Тебе что-то нужно от нас? Что же? У нас ничего нет – ни земель, ни золота. А у тебя есть все. Все, что пожелаешь.
– Не все. Генн, мне нужна твоя помощь.
Гилнеасский король непонимающе воззрился на Вариана, и, памятуя об опыте прошлых встреч, Вариан ни в чем не мог его упрекнуть.
– Чем же я могу помочь тебе? – пробормотал ворген.
– Я кое-что слышал о проклятии воргенов и об их… необузданной ярости… но ты и твои подданные не поддаетесь ей, держите себя в руках.
– А-а! – Тут Генн не только понимающе закивал, но и взглянул на Вариана с некоторым сочувствием, а отнюдь не с презрением. – А я все гадал, как человек может пережить то, что перенес ты, оставшись нетронутым изнутри…
– Вот и я не смог. – Даже от разговора об этом Вариану сделалось не по себе. – Расскажи, как вам удается сдерживать ярость?
– Все не так просто, друг мой. Ты должен быть готов заглянуть вглубь самого себя, обрести равновесие…
– Если нужно, я безоружным выйду на бой против сотни орков…
Ворген невесело рассмеялся.
– Поверь моему опыту, есть способ проще. Мы потеряли не одного из наших, пока ночная эльфийка Белриса Звездный Ветер не показала нам верный ритуал. Они были пожраны проклятием, превратились в бессердечных, бездушных зверей. – Взгляд Генна словно бы устремился назад, в прошлое. – Пришлось нам их прикончить. Однако ритуал этот чреват бедой. Случается, то одному, то другому не удается его пережить.
Но Вариана это не отпугнуло.
– Что ж, Генн, уж лучше попробую и погибну, чем продолжать жить таким, каков есть. Я потерял жену, а теперь и сына. Может статься, Андуин ушел навсегда, а все – из-за меня…
– Вот и я тоже потерял сына, – проговорил король Гилнеаса. – Только Лиам уж точно ушел навсегда. Погиб, спасая мою жизнь от отравленной стрелы, выпущенной предводительницей Отрекшихся, Королевой Банши, Сильваной, когда мы пытались отбить столицу Гилнеаса… – Генн покачал головой. – Но не думай: того, что стряслось между тобой и твоим мальчиком, я не преуменьшаю. Разлука навсегда – ужасная штука, будь причиной хоть смерть, хоть разделяющие вас мили. Так что горе твое, Вариан, я понимаю…
Вожак воргенов взглянул через плечо Вариана на своих подданных, некоторые из коих, завидев и узнав новоприбывшего, на время бросили все дела, и глубоко задумался, наморщив лоб.
– Мы можем провести тебя через ритуал, но как ты пройдешь его – зависит только от тебя самого. Победа над собой, над страшнейшим из своих врагов, требует умиротворенности, равновесия и – последнее, но тоже совсем не простое – полной власти над собственной яростью. Не одного боя, трех.
– Хоть трех, хоть сотни. Я готов встретить лицом к лицу все, что нужно. Веди, Генн.
Ворген кивнул:
– Пусть твоя стойкость окажется столь же велика, сколь и решимость.
Сквозь гущу гилнеасцев Генн его не повел. Вместо этого он обогнул лагерь с юга, а после свернул к востоку. Однако, пока они шли мимо, несколько других воргенов бросили дела и двинулись следом.
– Отчего они идут за нами?
– За ритуалом нужно присматривать, и не в одиночку.
Повелитель Штормграда сдвинул брови.
– Но как они узнали, что у нас на уме? Ты им даже знака не подал.
На волчьей морде Генна мелькнула кривая улыбка.
– Ты его просто не видел.
Между тем к следовавшей за обоими группе присоединились еще несколько воргенов – и мужчин, и женщин. Шли они молча, точно похоронная процессия. Рука Вариана инстинктивно потянулась к кинжалу, но не коснулась рукояти.
Генн вывел его к небольшой поляне, окруженной деревьями, ветви которых тут же напомнили Вариану цепкие пальцы, и указал подопечному на ее середину.
– Здесь мы его и проводим с тех самых пор, как пришли сюда, – пояснил гилнеасский король.
Сама поляна была ничем не примечательна, кроме трех незамысловатых каменных чаш – трех источников на противоположном, дальнем от лагеря краю. Тот факт, что эти чаши здесь, подсказывал Вариану: для предстоящего они отчего-то важны.
Спустя минуту его догадку подтвердило внезапное появление из зарослей позади чаш трех друидов.
Вначале Вариан решил, что следом за ними из-за деревьев выступит и Малфурион, но нет: к источникам и воргенам шла лишь эта троица – двое мужчин и женщина. Ни одного из них он не знал – для него все трое были просто ночными эльфами. С серьезными, торжественными выражениями на лицах они взирали на воргенов, точно стараясь разглядеть в них нечто неведомое.
– Так кто же из вас?.. – спросил Генна средний, с синими волосами, заплетенными в пару длинных, свисавших едва не до пояса кос, и еще один небольшой пучок, торчавший кверху на затылке.
В ответ правитель Гилнеаса указал на своего спутника.
– Он, Лирий Быстрый Ветер. Передаю Вариана Ринна вам.
Друиды изумленно подняли брови.
– Но он же не ворген, – пробормотал Лирий.
– Однако ж страдает, как страдали мы, пока не обрели равновесия, – пояснил Генн. – Ярости в нем не меньше, чем в любом из нас, а может быть, даже больше.
