— Так, как ты познакомился со Стасом? — решаю завязать диалог, чтобы не молчать.
Костя косится на меня сверху вниз, будто оценивая, достойна ли я услышать его историю. Шмыгает носом, потирает его, словно простуженный.
— Раньше я работал охранником в клубе, и как-то раз там проходила тусовка богатеньких деток. Клуб сняли, у одной из гламурных сучек была днюха. Я вышел покурить на улицу. Перед входом стояла кучка парней. С сижками, травкой и колесами. Они где-то раздобыли наркоту и собирались накачать каких-то телок, чтобы потом затащить их в приват и трахнуть.
Я морщусь, но Костя не останавливается.
— Я стоял в стороне и все прекрасно слышал. Вмешиваться чертовски не хотелось — до конца смены оставалось буквально пара часов, я бы отработал и спокойно свалил домой, — Назаров хмурится. — Но я же, блять, сука, дохуя правильный. Докурил. Подхожу к ним, мол, пацаны, наркоту в клуб проносить нельзя. Либо выбрасываете, либо сваливаете с вечеринки. Ну, они и начали: «ты вообще никто», «да ты знаешь, кто наши родители», «да ты просто охранник», — замолкает на пару секунд. — Нельзя бить клиентов. Особенно тех, у кого предки депутаты, бизнесмены и большие шишки. Ударишь — лишишься работы. Но меня разве это когда-то останавливало? Началась потасовка. Я был один, их человек пять-шесть. А потом появился Стас. Словно из-под земли, я даже его вначале и не заметил. Он влез в драку, растолкал всех. А потом такой: «Наркота ваша, ребят? Может полицию вызвать?». И пакетиком перед их носом трясет. Те и драпанули. Только потом я понял, что испугались они вовсе не полицию, а Стаса. Сначала я думал, что парень просто мимо проходил, но потом оказалось, что Скворецкий был на той тусе. Так и познакомились. С тех пор и зависаем вместе.
Назаров замолкает, и я понимаю, что больше он ничего рассказывать не будет. Удивительно то, что он вообще решился поведать свою историю. Может быть, дело в алкоголе? Или просто поддался атмосфере? С виду парень не выглядит человеком, способным так просто рассказывать что-то личное чужим людям.
— Стас отличный парень, — бросает Костя. — А то, что твоя подружка продинамила его, лишь доказывает, что она ему не пара.
Я ничего не отвечаю, потому что Назаров прав. Стас действительно неплохой парень, а Элли так нагло обманывает его. Мало того, что была на семейном ужине с другим парнем, так еще и не пришла на вечеринку, которую устроили специально для нее. Это, как минимум, некрасиво. И мне противно от самой себя из-за того, что я покрываю подругу. Мне бы рассказать правду, признаться во всем, но…
Это не мое дело. Я могу еще больше наворотить бед. Да и Элли мне никогда этого не простит.
— У нее, наверное, должны быть весомые обстоятельства, — продолжает Назаров. — Хотел бы я послушать, как она будет объясняться. Что же для нее важнее любимого парня?
Другой любимый парень.
— Я бы на месте Стаса послал бы ее нахер.
Но ты не Стас.
— И не парился бы. Что за бабы пошли в последнее время? Вообще чужие жизни не уважают. Вот ты… — я вздрагиваю, готовясь к очередной колкой шутке в мою сторону. — Парень хоть есть?
— Нет.
Почему я сейчас чувствую себя ущербной?
— Наверное, потому что ведешь себя как кукла манерная, — кривится.
— Что? Похоже, что я веду себя, как манерная кукла?! — возмущаюсь я, скрещивая руки на груди. — У самого-то девушка есть?
— А нахрен она мне? — не понимает Костя. — Чисто перепихнуться я с любой могу, а так слишком много хлопот с вами. Подарки, свидания, рестораны. А все для чего? Чтобы в постель затащить? Я что на миллионера похож, так бабками разбрасываться…
— Да потому что ты хам, вот у тебя никого и нет, — обижаюсь я. — Не всем девушкам нужны подарки и рестораны. Достаточно простого внимания и парочки теплых слов.
Костя возмущенно взмахивает руками.
— Да где ты такую телку-то видела? — не понимает он. — Есть те, кто в постель по щелчку прыгает, и те, кто прыгает туда, но только после цветов и подарков. Результат один и тот же, только в первом случае особо тратиться не приходится.
Качаю головой, шумно вздыхая. Да… У этого человека явно сломана система восприятия окружающих людей. Что ж он всех под одну гребенку то сгребает. Это же неправильно. Люди-то разные.
— Получается, ты просто пользуешься девушками, — спокойно говорю я, вдруг понимая, что в этот момент не испытываю к этому парню ничего, кроме отвращения. — Они для тебя как вещь, которую можно трахнуть. И как с тобой говорить о любви или каких-то чувствах, если мы для тебя — расходный материал?
— А я и не говорю ни о какой любви, — бросает Назаров. — Стоит только почувствовать что-то, так вы пользуетесь этим. Разбиваете сердце. Гадите в душу. Вон, Стас — не пример разве? Она его продинамила, а он теперь будет загоняться. А потом простит ее. И все по новой. В какой-нибудь момент твоя подруга просто уничтожит его.
Я ничего не отвечаю. Не хочу прознавать, но Костя прав. Если Стас узнает, что Элли параллельно ему встречается еще с кем-то, то ему будет чертовски больно.
— Тоже самое и с парнями. Влюбляешься в них, а они тебя пережевывают и выплевывают, словно жвачку. Так что не думай, что только девушки бывают сучками.
Костя ничего не отвечает, очевидно, мой аргумент достаточно убедительный, чтобы закончить этот бессмысленный спор. Черт, теперь неприятный осадок останется после этого разговора.
Мы идем молча, как минимум, минут пятнадцать, если не больше. Болтать не хочется, а находиться в обществе Кости тем более, но я почему-то не решаюсь достать сотовый, набрать номер водителя Элли и попросить его заехать за мной.
Я смотрю на профиль Назарова, на его растрепанные светлые волосы и думаю о том, что уже сто лет не гуляла вот так просто с парнем. Последнее время я только и делаю, что работаю. Думаю о счетах, продуктах, бабушкиных лекарствах. Готовка, уборка, магазины, почта, работа. Вот, из чего состоит моя жизнь. Иногда я думаю, что если бы не бабуля, то все было бы куда проще. Она ведь совсем умом тронулась, только и делает, что сидит в кресле целыми днями и смотрит телевизор. Иногда даже спит в нем.
Я думаю о том, что, когда ее не станет, я вздохну с облегчением, и ненавижу себя за это, потому что люблю бабулю. По сути, кроме нее, у меня никого нет. Отец не считается.
— Назар!? — громкий голос хохочущих парней вырывает меня из мыслей.
— Вот, блять… — бурчит Костя, отворачиваясь, словно надеясь, что таким образом превратится в невидимку.
— Костян! — уже второй голос. — Стоять, Костян! Да стопэ, чувак…
Они догоняют нас, и Косте приходится притормозить. Я останавливаюсь в стороне, обнимая себя руками, и осматриваю незнакомцев. Четверо парней, все как на подбор: местная шантрапа, как любит называть их мой отец. Один бугай, у второго фингал под глазом, третий тощий с впалыми щеками, а последний с длинными волосами, собранными в хвостик.
