— Приятно было познакомиться, — приветливо улыбается Назаров.
Я скептично кривлюсь. То же мне, джентльмен. Вспомнить только, как он меня в машину вчера запихивал.
— Взаимно, Константин, — папа аж поднимается на ноги, чтобы проводить нас, и пожимает протянутую руку.
Мы выходим в коридор и начинаем обуваться.
— Не забудь разбудить бабушку, — приказываю отцу. — И соседке напомни, чтобы она приходила к нам и проверяла ее. У меня смена сегодня двенадцать часов, я поздно вернусь.
— Конечно. Удачного дня. И тебе, Константин. Заглядывай к нам, всегда рады, — какой-то он сегодня подозрительно милый.
— Не заглянет, — отрезаю я. — Делать ему здесь нечего, — с нажимом, чтобы Назаров понял меня. — Все, — хватаю рюкзак и перевешиваю через плечо. — Мы пошли.
Даже не взглянув на отца, я открываю дверь и выхожу из квартиры.
— До свидания, — невинно говорит Костя, следуя за мной.
Папа закрывает дверь — я подхожу к лифту и нажимаю на кнопку, буквально чувствуя на себе прожигающий пристальный взгляд парня. А еще мне кажется, что отец наблюдает за нами в дверной глазок, и, наверное, Костя тоже об этом думает, поэтому и молчит. Вот только, когда мы оказываемся в кабинке, а двери на за нами закрываются, парень хватает меня за локоть и разворачивает к себе.
— У тебя отец, что, опер? — шипит Назаров, буквально за секунду превращаясь из невинного ребенка в демона.
— Вообще-то следователь, — выпутываюсь из его руки, поджимая губы. — И хватит уже трогать меня, когда тебе вздумается.
Парень шумно вздыхает, облокачиваясь о перила.
— Я даже не знаю, что из этого хуже, — говорит Костя. — Он же в отделении этого района работает?
— Нет, — холодно отзываюсь я. — В другом.
Парень осматривается, ища камеры в лифте, но здесь их нет и сроду никогда не будет.
— В каком?
Впивается в меня взглядом. Я открываю рот, шумно вздыхая. Стоит ли говорить, что мой отец ведет дело сына депутата? Они же меня тогда втянут в еще большие неприятности. А мне это надо? С другой стороны ничего не случится, если я просто предупрежу его об этом.
— В том, на чьей земле тебя ножом пырнули.
— Сука, — бурчит парень. — Набережная — тоже их земля. Значит, и дело парня, которого я битой отхерачил, тоже там. Надо со Стасом перетереть. Со мной поедешь, все расскажешь ему.
— Что? А ты, часом, не охренел? — возмущаюсь я. — Мне на работу надо. И вообще связываться с вами я тоже не хочу. Я уже Стасу сказала, что ничего рассказывать никому не собираюсь.
Лифт останавливается, выпуская нас, и я решительно выхожу из кабинки. На улице Костя снова останавливает меня за локоть.
— Так, Назаров! — злюсь я. — Я иду на работу. Точка. Ты вали, куда хочешь. Точка. Я надеюсь, что больше ни о тебе, ни о Стасе, и вообще об этой ситуации не услышу. Договорились? Я держу язык за зубами, вы меня не втягиваете. У меня и без вас хлопот по горло. А теперь я, с твоего позволения, пойду. Меня ждут двенадцать часов ада.
Не дождавшись его ответа, я разворачиваюсь и направляюсь в сторону остановки, чтобы поймать маршрутку и убраться отсюда подальше. К моему счастью, Костя не преследует меня. И, надеюсь, что мы с ним больше не пересечемся. Мне и одного такого безумного дня хватило на всю жизнь. Пусть дальше без меня разбираются.
Ложь 12. Стас
Если бы ложь была преступлением, мы все были бы в тюрьме. (Милые обманщицы. Эмили Филдс)
Звонок в дверь. Еще один, а потом сразу несколько. Ставлю сотку, что это Костян. Больше никто не ломится ко мне с таким упорством.
Оставляю в покое пылесос: выключаю его, прежде чем подойти к двери и прервать этот настойчивый раздражающий звон. Да что б его…
Даже не смотрю в глазок, прежде чем повернуть ключ, — преграда распахивается, чуть ли не ударяя меня по носу, и впускает незваного гостя.
Ну, конечно же, это Назаров, кто же еще.
— Здорова, — на выдохе бросает парень, уверенно переступая порог и закрывая за собой дверь. Он осматривается, кривится. — Че, убираешься что ли?
— Ну, да, — пожимаю плечом. — А че, в свинарнике сидеть что ли?
Настроения нет, и я даже не пытаюсь изобразить из себя мистера дружелюбие. Голова раскалывается после вчерашнего, а стоит только вспомнить, что учудили мои родственники, так хоть вешайся.
Осматриваю Костяна с ног до головы, поджимаю губы.
— У кого футболку отжал? — скептично кривлюсь я.
Парень проходит вглубь квартиры, но до кресла так и не добирается. Оборачивается ко мне. Думает, но явно не о футболке.
— А. Это Иры, — небрежно.
— Иры? — скептично кривлюсь. — В смысле? — смешок. — Бля, погоди, вы че, переспали?
Назаров смотрит на меня с таким видом, словно я задаю самый тупой вопрос на свете. Или, наоборот, самый умный, на который парень не знает ответа.
— Ага, ну, конечно, — бурчит Костя. — Меня вчера шайка Рябы порезала. Ира меня зашила.
— Да хорош…
Костя поднимает футболку: его талия перебинтована, а с левой стороны алыми разводами проступает кровь.
— Ниче серьезного, жить буду, — заверяет меня парень. — У нас другая проблема. Ее батя следак в местном отделе. Скорее всего, там дело сына депутата и двигается.
Твою мать.
— Откуда знаешь? — подхожу к кухонному столу и облокачиваюсь на него, наблюдая за передвижениями друга.
Костя нагло заглядывает в холодильник и достает оттуда питьевой йогурт. Ногой захлопывает дверцу, задумчиво кривится.
— С утра наткнулся на него, — облокачивается рукой о холодильник и смотрит на меня. — Я у Иры ночевал. Не хотел домой идти, там мать же. Расстраивать ее лишний раз… — качает головой. — Утром просыпаюсь, думаю, попью чайку, пока принцесса спит, а потом свалю. А там батя ее. Типа: «Ну, привет». Я короч ему наплел, типа, шел домой, увидел, как на Иру гопники напали, ну, и помог. А она меня подлатала. Показал рану, чтоб наверняка. Вроде, отмазался, — Костя открывает йогурт, бросает крышку на стол, и делает парочку глотков.
Я терпеливо жду продолжения. Назар терпеть не может, когда его перебивают или поторапливают.
— Чет разговорились с ним, он начал благодарить, что я Иру спас и все такое. А потом и грит, тип, я мент, поймаем мы этих упырей. Ну, ясен хуй, я ж не буду сдавать Рябу. Повяжут его, а он меня за собой потянет. Сказал, что лиц не разглядел, темно было.
— А че Рябе вообще от тебя надо было? — не понимаю я. — Ты ж с ним дел никаких не имеешь.
Костя пожимает плечом, слизывает с губ йогурт.
— Да я это… На братана на его наехал же, чтобы он видос удалил, — немного неуверенно отвечает друг. — А тот бычить начал. Ну, я его и раскрасил. Ряба узнал, и решил наехать.
