Когда ты думаешь об этом, всё кажется чертовски легко. Раз, и у тебя куча друзей, два, и ты популярен, три, и успех преследует тебя по пятам, но на деле всё не так. Где-то в глубине меня всё ещё существует прежняя Эмма, которая прячется за массой уверенности и новым образом. Она всё ещё любит Стива Брауна, тоскует по брату и скучает по тем временам, когда наша компания вчетвером собиралась на «нашем месте» и весело отрывалась, уверенная в том, что ничто никогда не сможет разлучить нас.
Итак, мы выяснили, что новый имидж не делает тебя другим человеком, потому что не так-то просто избавиться от своих страхов и проблем, которые постоянно преследуют тебя, но это даёт тебе шанс хотя бы попытаться что-то поменять.
И в тот момент, когда я выхожу из маминого красного идеального кадиллака, за рулём которого сидит мой отец, я говорю той Эмме, прячущейся внутри мен, «заткнись и катись к чёрту». Больше никто не посмеет задеть мои чувства и причинить мне боль, теперь всё будет так, как я захочу.
Я вздыхаю, набираюсь смелости, осматривая школьный двор, поправляю на плече сумку и решительно направляюсь к школе. Вот она: новая Эмма Вудс.
Чем хорош мой последний год в нашей школе? Долой форму! Предыдущие старшие курсы путём демократии и голосований добились отмены идентичной одежды, и теперь все старшие классы, безгранично кричащие об этом событии в социальной сети, могут носить всё, что пожелают.
Это странно. Я, привыкшая к тому, что в повседневной одежде меня могут увидеть лишь подруги и некоторые случайные ученики, встретившиеся мне в городе, безмерно волнуюсь, как они воспримут меня в новом образе. Идя по ровной асфальтированной дороге прямо в сторону главных дверей здания, я осматриваю парней и девчонок, группами расположенных по территории. Теперь, когда они не похожи на клонированных имперских штурмовиков, можно легко различить, кто к какому «сословию» принадлежит всего лишь взглянув на их одежду. И когда я смотрю на школьников, мне кажется, что вместо идеального потока людей, к которому я привыкла за последние годы, на меня обрушивается небрежная хаотичная масса «индивидуальностей».
Не мне судить. Так, как я одета сейчас, я никогда в жизни не ходила даже по городу. Мой уличный небрежный стиль больше походил на нелепые наряды из бабушкиного гардероба, которые я неумело сочетала с современными принтами. Учитывая, как нелепо смотрелось моё платье на Нине в день, когда она пришла в школу после ссоры с матерью.
Я неожиданно вспоминаю про Стива, который научил меня в лагере парочке приёмов, как сделать наряд более оригинальным и крутым, если он совсем безнадёжен, и невольно осматриваюсь, ища взглядом знакомую фигуру. Мысль о том, что этот парень находится в этой школе и, возможно, прямо сейчас наблюдает за мной, навевает странные чувства.
Я иду медленно, стараясь не навернуться на каблуках. Белое платье чуть выше колен с чёрным поясом развевается из-за лёгкого ветра, кожаная чёрная куртка с закатанными руками скрипит, когда я хватаюсь за ручку двери и открываю её, проваливаясь в школьный коридор, бордовая широкая повязка на голове в виде банта почти сливается с волосами и не позволяет им растрепаться. Пальцы сжимают сумку под цвет повязки, и я вздыхаю, пытаясь унять волнение.
Медленно иду в сторону своего шкафчика, пытаясь не обращать внимания на взгляды и перешёптывания. В шуме коридора я различаю несколько фраз.
– Что за девчонка?
– Новенькая?
– Это же Эмма Вудс.
– Привет, Эмма, – какая-то девчонка здоровается со мной, и я неуверенно улыбаюсь. – Отлично выглядишь.
Меня сковывает напряжение, пока я пересекаю коридор. Впервые в жизни чувствую на себе столько взглядов, и в какой-то момент мне даже кажется, что они все подшучивают надо мной или же издеваются, но потом я открываю шкафчик и смотрю на своё отражение в небольшом зеркале. Я выгляжу странно, непривычно и совершенно незнакомо, словно вдруг оказалась в теле какой-то другой популярной девушки и теперь незаслуженно пользуюсь её славой.
Я прячусь за дверцей, чтобы хоть как-то скрыться от любопытных взглядов. Мимо меня проходит парень из команды по регби в бордовом свитере с логотипом Викингов и присвистывает. Я усердно пытаюсь сделать вид, что этот свист был адресован не мне.
– О. Мой. Бог, – слышу отчётливый возглас за спиной и оборачиваюсь. Передо мной стоит Нина, а рядом с ней Мил. – Что ты сделала с моей Эммой? – рыжая округляет глаза, осматривая меня. – Тебя вообще не узнать. Я сначала подумала, что какая-то первогодка забрала твой шкафчик.
Нина хватается за сердце. На ней зелёная блузка, заправленная в тёмные джинсы, и кеды. Волосы убраны в хвост.
– Ты выглядишь как одна из группы поддержки, – комментирует Мил.
Она поправляет джинсовую куртку, затем скрещивает рука, но из-за огромной груди у неё это получается с трудом. Кажется, подруга слегка поправилась. Её нельзя назвать жирной, но и худышкой тоже. Нечто среднее…
– Знаешь, все эти популярные цаци, которые заставляют остальных прислуживать им, используют парней в своих целях и думают, что мир крутится вокруг них, – Мил кривится, изображая поведение девчонок.
– Вовсе нет, – отмахиваюсь я, пряча пару учебников в шкафчик и закрывая его. – Просто решила, что пора что-то поменять.
– Но… – Нина стонет. – Ты совсем другая. Блин… – она ещё раз осматривает меня. – Красивая и…
– Как будто раньше она была страшной, – закатывает глаза Мил.
– Нет. Она была нормальной! В смысле… Адекватной… и… – рыжая пытается подобрать подходящее описание, но у неё ничего не получается. Я вскидываю бровь, смотря на подругу.
Со мной снова кто-то здоровается, и на этот раз я отвечаю, немного улыбаясь.
– Так говоришь, словно боишься, что она заберёт у тебя популярность и место капитана команды поддержки, – Мил стукает подруга кулаком в плечо, смеясь, и та замолкает.
Кажется, Нина как раз это и пыталась сказать…
– В любом случае, – я улыбаюсь и вешаю сумку на плечо, – я собираюсь вступить в команду по бегу. Меня звала тренер перед каникулами, так что на счёт поддержки не волнуйся. Я не собираюсь соперничать с тобой на эту должность.
– Я и не… – Нина фыркает, начиная постукивать ногой, как она обычно делает, когда обижается и не знает, что сказать.
Мне говорит привет какой-то парень из оркестра, и я машу ему рукой.
– А мне это нравится, – тяну я. – Раньше меня никто не замечал, а сейчас все только и делают, что хотят подружиться со мной.
– Кто-то здесь словил хайп, – тянет Мил.
Я отмахиваюсь и поправляю прядь волос.
– Я записалась на предмет «Фотография» и на «Психологию», – заявляю я. – У меня уже есть девятнадцать кредитов, мне осталось всего пять, чтобы получить диплом, но нужно набрать как можно больше, чтобы потом выбрать престижный колледж и всё такое.
– Ого. У меня только четырнадцать, – тянет Мил.
