Накопившиеся эмоции внутри меня взрываются и перемешиваются, сбивая с толку. Я не понимаю, что происходит и что я чувствую. Ничего не понимаю.
Обжигающее дыхание проедает мою кожу как кислота, горячие губы оставляют ожоги, пальцы впиваются так больно, что я буквально чувствую, как они соприкасаются с моими костями. Почти оступаюсь, чтобы не навернуться, хватаюсь за кофту Штормова, и расстояние между нами сокращается. Снова.
И все проблемы исчезают на задний план, оставляя только жаркие поцелуи и ноющую боль в сердце из-за того, что оно не понимает, что происходит и что последует дальше.
Егор вдруг отстраняется, растянув последнее прикосновение наших губ как сгущёнку, и несколько секунд вглядывается в моё лицо, словно это я, а не он только что набросился на меня с поцелуями.
— Надо вернуться, — повторяет мои слова, отпускает меня, огибает и первым двигается в обратную сторону.
Я медлю, пытаясь сообразить, что сейчас только что произошло, прикусываю губу. Сердце так трепещет, что становится больно.
Егор Штормов только что поцеловал меня, хотя до этого вообще не проявлял никаких признаков симпатии. Это было осознанное решение или же просто момент подходящий? Поддался эмоциям и… Так, Соня, оставь размышление на потом, нужно вернуться…
Я разворачиваюсь, смотрю на уже достаточно отошедшего от меня парня, сглатываю. Щёки пылают, внутри всё перекручивается как в мясорубке. Медленно следую за Егором, чтобы не приближаться к нему, но и не потерять из виду.
Его одинокая фигура настораживает. Опущенные плечи, руки в карманах, на голове капюшон. Как призрак из прошлого, ускользающий от меня в будущее.
Мы возвращаемся тем же путём. Когда добираемся до асфальта, Шторм останавливается, чтобы подождать меня.
— Сижки есть? — интересуется парень, как только я приближаюсь.
Достаю из кармана пачку с зажигалкой и молча протягиваю ему, стараясь, чтобы наши пальцы не соприкоснулись. Мне неловко и неуютно после того, что произошло между нами. Разговаривать с ним совсем не хочется, и мне только и остаётся, как прятать смущённые взгляды и перестать пялиться на парня как на прокажённого.
Шторм прикуривает. Возвращает мне пачку с зажигалкой, и мы двигаемся дальше.
До машины мы так и не успеваем добраться, потому что громкие выстрелы эхом разлетаются по посёлку, будто фейерверки. Справа от нас лает собака, а следом ещё несколько животных подхватывают «перекличку».
Всего три выстрела.
Бам.
Тишина.
Бам. Бам.
Я замираю, и ужас проникает в мою кровь, распространяясь по телу и сковывая его. Выстрелы? Неужели, это Матвей?
— Это оттуда, где мы авто оставили, — тихо говорит Шторм. — Пошли…
Парень срывается с места и бежит, а я остаюсь в ступоре, как замерший кадр на фотографии. Тело не слушается меня, страх иголками вонзается в кожу, проникает в голову и шепчет, чтобы я бежала прочь отсюда, чтобы не ввязывалась в это дерьмо, которое происходит в центре посёлка.
Но Егор уже оказывается в сотне метров от меня, совершенно забывая о моём существовании или, может быть, думая, что я бегу прямо за ним, и я, собрав все силы, заставляю своё тело двигаться. Один шаг, второй, третий, перейти на бег.
Кто же там стрелял и, самое главное, в кого?
Не хочу этого знать. Не хочу…
28
БИ-2 — Лётчик
— С ним всё будет в порядке? — в очередной раз взволнованно спрашиваю я, семеня вслед за доктором.
Егора буквально недавно привезли в больницу и отправили на обследование. Предварительный диагноз: упал с кресла, ударился головой и потерял сознание, но я всё равно никак не могу успокоиться. Шторм ни разу за всё время, пока ездил в коляске, не падал. По крайне мере, мне он ничего про это не рассказывал. Ему всегда с лёгкостью удавалось перемещаться по квартире, по городу и даже в одиночестве принимать ванну. Не хочу этого признавать, но парень будто с самого рождения был инвалидом.
— Девушка, я в сотый раз вам повторяю, — сдержанно вздыхает врач. — Пока не придут результаты обследования, я ничего не могу утверждать. Давление у него в порядке, видимых признаков повреждений или каких-то серьёзных проблем нет. Скорее всего, парнишка просто по какой-то случайности вывалился из кресла и сильно ударился головой.
— Но Егор до сих пор не приходит в сознание! — не успокаиваюсь я.
Холодные стены больницы угнетают — ненавижу госпитали, пусть в последние месяцы частенько приходится в них бывать. Пахнет таблетками, хлоркой и болезнью. А ещё старостью. Хотя, наверное, это не совсем она. Может быть, это запах смерти?
— Это могут быть последствия удара головой, — в очередной раз твердит доктор. — Как только я получу результаты, я сразу Вам сообщу. А пока можете подождать в приёмной.
Мужчина резко останавливается — его белый халат дёргается, словно плащ, и я заглядываюсь на него, пытаясь скрыть гримасу отвращения и недовольства. Меня начинает тошнить из-за волнения.
— Соня, — голос врача становится мягче, но симпатии всё равно не вызывает. Я смотрю мужчине прямо в глаза: они у него зелёные в коричневую крапинку, а лицо покрыто морщинами. — Всё будет в порядке. Как только я что-нибудь узнаю, сразу сообщу.
Его рука опускается мне на плечо, и я еле сдерживаюсь, чтобы не сбросить её. Даже сквозь футболку я ощущаю костлявые холодные пальцы.
— Хорошо, — наконец выдавливаю я, отступая на шаг назад.
Доктор кивает, осматривает меня, затем Мишу и останавливает взгляд на Таране, чей нос заметно распух и покраснел после стычки с Кузнецом, и теперь выглядит как переспелая ягода.
— А Вам, молодой человек, тоже не помешает осмотреться, — говорит мужчина. — Судя по всему, нос сломан.
— Я в порядке, — отмахивается Андрей, косясь в сторону Миши.
Мужчина ничего не отвечает, разворачивается и скрывается в одном из кабинетов, оставляя нас в коридоре.
— Класс, — вздыхаю я, скрещивая на груди руки. — Пошлите, посидим что ли. Если хотите, можете вернуться, я тут одна справлюсь…
— Делать дома всё равно нечего, — бросает Миша, упорно игнорируя присутствие Андрея, который опасливо держится в стороне от нас на случай, если на него снова попытаются напасть.
Я думаю о том, что Таран самый неудачливый из нас. Сам он практически никогда на рожон не лезет, зато на него набрасываются все подряд, считая своим долгом разбить тому нос или же поставить фингал под глаз. То Егор ему врежет, то Миша, то порой моя сестра. Я даже не помню, отвечал ли Андрей хоть раз на побои или же действовал из ряда «подставь другую щёку».
— Надо обсудить план, — настойчиво говорит рыжий. Мы направляемся в зал ожиданий, чтобы посидеть на диванчиках. — Что зря время тратить? Егор всё равно не сможет помочь, ему такое уже не по зубам.
