Взгляд так и прикован к выключателю, мысли останавливаются, не собираясь помогать мне, а жуткая догадка, проникающая в голову, заставляет все мои внутренности сжаться.
— Крис, — зову я, но уже поздно.
Крик девушки разлетается по квартире — я с трудом отрываю взгляд от испачканного выключателя и бегу на кухню.
Кристина стоит, закрывая рот руками, и испуганно смотрит куда-то в сторону. Тело меня не слушается. Я не хочу проверять, что именно привело в ужас девчонку, но всё происходит машинально.
Обернувшись, я вижу Рому. Он сидит на полу, прислонившись спиной к краю дивана. Его подбородок упирается в грудь, руки безвольно лежат на полу. Во лбу отчётливая круглая дырка — пуля. Нож вонзён в его правую ногу вплоть до рукоятки, и лужа крови растекается по полу. Ранили его точно до того, как убили…
Отрываю от него взгляд, осматриваясь. Два табурета перевёрнуты, осколки кружки или тарелки разбросаны по кухне, на стене кровавый отпечаток руки. Явно без сопротивления не обошлось.
— А где Матвей? — хрипло спрашиваю я, пытаясь не смотреть в сторону Ромы.
Я хоть и не была к нему привязана, но видеть труп — не особо приятное зрелище. Кристина не отвечает. Вместо этого начинает несвязно бормотать что-то типа: «они нас нашли», «добрались до нас», «Ромочка».
Меня тошнит. Металлический запах кровь впивается в ноздри, и я перестаю дышать, но этого хватает лишь на несколько секунд. Если Иркутского здесь нет, то, значит, либо он у тех, кто убил парня, либо успел сбежать. И что теперь делать?
Ещё каких-то сорок минут назад Рома был жив, а теперь…
Я замечаю на столе тетрадный лист: сильно сжав челюсть, осторожно подхожу к столу, стараясь держаться как можно дальше от трупа и случайно не наступить в растёкшуюся жижу, а после хватаю записку.
«Тех, кто не должен был выжить, Бог заберёт в свои объятия. Первая душа уже рядом с ним. Кто же следующий?».
Вот же больной ублюдок! Какой на хрен Бог? В смысле «те, кто не должен был выжить»? У него совсем крышняк снесло что ли? Сраный Арчи и вся его шайка… Я сама его когда-нибудь грохну…
— Надо валить отсюда, — с трудом тяну я. — Пошли, Крис.
Я поспешно покидаю кухню и хватаю девушку за локоть, пытаясь привести в чувство.
— Мы уже ничем ему не поможем, пошли, — толкаю её к двери.
Она с трудом отрывает взгляд от Ромы и на вялых ногах плетётся впереди меня.
— Это всё твой Макс, — вдруг в ярости шипит девушка. — Ты сказала ему, что Матвей у Ромы. Он знал, что мы поедем к ним, знал!
Я шикаю. А ведь Кристина права. Макс единственный был в курсе, что мы собираемся ехать к Роме, чтобы найти Иркутского. И я сама лично ему об этом сказала… Сука! Неужели я всё время так близко находилась к убийце и рисковала не только своей жизнью, но и Егора?
— Значит, он-то нам и нужен, — сквозь зубы тяну я. — Найдём Макса, отыщем и Шторма.
Выталкиваю Крис из квартиры, хватаю под руку и тащу вниз по лестнице. Теперь-то я уж точно уверена, что мне нужно делать. И, пока я не отыщу Егора, никто меня не остановит. Даже Арчи. Даже его гнилые шестёрки…
48
NF — Wake Up
— И куда мы? — хрипло спрашивает Кристина, обнимая себя руками.
Она бледная и напуганная, осматривается по сторонам, словно думая, что в любую секунду на неё может кто-нибудь наброситься и отобрать такую ценную, по её мнению, жизнь. Она не плачет, не бьётся в историке, не впадает в панику. Просто нервно сжимает пальцами плечи и чересчур сильно стискивает зубы. Крис всегда умела держать себя в руках, даже когда её жизнь висла на волоске.
В отличие от неё, во мне нет ни страха, ни ужаса, а лишь постепенно разрастающаяся ярость, пожирающая меня изнутри и захватывающая контроль над каждой клеткой тела. Они похитили Егора, поймали Машу, убили Рому, Матвей тоже куда-то исчез. О Таране и Мише вообще нет известий. Осталась только я и Кристина, и если мы не исправим ситуацию, конец придёт всем.
Кто знает, сколько ещё людей пострадает от рук Арчи, если мы его не остановим.
Я должна сделать хоть что-нибудь, чтобы не сидеть и не ждать своей участи. Я найду Штормова, вытащу его, а после возьмусь за остальных. И, если будет нужно, я пойду на крайние меры.
— Поедем ко мне, — уверенно говорю я, настойчиво голосуя приближающейся маршрутке. — Заберём кое-что, а после двинем за Максом. Заставим его признаться во всём, узнаем, где он держит Егора.
— А вдруг там ловушка?
— Тем лучше, — маршрутка останавливается. — Не придётся искать их.
Мы забираемся внутрь — я оплачиваю проезд за двоих и толкаю девушку в плечо, чтобы та села на свободное место.
А что, собственно, я вообще собираюсь делать? Я ведь всего лишь девчонка, которая даже не знает, кому можно верить, а кому нельзя. Да, я многое пережила в этой жизни, бегала от Арчи, искала анонимов, в меня стреляли, били, пытались изнасиловать, и каждый раз я вылезала сухой из воды. И теперь я здесь, еду к себе домой, чтобы в дальнейшем отыскать Максима и… Что?
— У тебя есть человек, которому ты на сто процентов доверяешь? — тихо спрашиваю я Кристину, но та качает головой.
— Рома.
Но его убили.
У меня тоже никого нет. На ум приходят только Макс и Кирилл, но первый явно связан с Арчи, а второй слишком уж хороший вариант, чтобы доверять ему.
Максим — единственный, кто знал, что Матвей у Ромы. Скорее всего, вместо того, чтобы поехать в больницу и просматривать камеры, как я его попросила, он отправился прямиком к ним. И меня даже не волнует вопрос, откуда парень узнал адрес. Если они нашли нас с Егор, то и остальных тоже.
Кирилл. Он оплатил операцию Шторма, помог мне с работой… Зачем? Может быть, всё это было задумано с самого начала? А ещё я не удивлюсь, если Макс и Кирилл заодно. Один отправил Егора в госпиталь, второй дал денег на операцию.
«Зачем? Какой в этом смысл?», — отчаянно кричит всё внутри меня.
«А какой был смысл слать нам карточки и шантажировать секретами», — тут же разрывает второй голос.
Да нет никакого смысла. Нет и никогда не было. Просто у кого-то больное воображение, сломанная психика и садистские замашки.
Какой мотив у маньяков, убивающих людей?
В чём смысл насиловать маленьких детей?
Зачем живодёры сдирают шкуры с животных?
Почему человек расстреливает невинных людей, лишь для того, чтобы не оставлять свидетелей?
А его нет. Они все просто больные ублюдки, и Арчи в их числе. Придумал себе игру, развлечение, и наслаждается этим. Самоутверждается, чувствует своё превосходство.
— Пошли, — толкаю Крис в плечо и поднимаюсь на ноги.
