«Как обстановка?», — пишет мне Петровский.
Я отвлекаюсь и отрываю взгляд от одинокой фигуры Розиной, отвечаю на сообщение.
«Пока тихо. Подождём ещё немного. Напишу, когда что-то изменится».
«Океу».
— Смотри, — Матвей оживляется, и я вскидываю голову, сжимая пальцами сотовый.
Какая-то фигура подходит к Маше и заговаривает с ней. Здесь не слышно ни слова, да и разобрать, кто этот незнакомец тоже невозможно. Я уже и не помню, как выглядит Малийский. Я видел его один раз и то в полумраке, поэтому не знаю, он ли сейчас стоит рядом с девушкой и разговаривает с ней или же это просто прохожий.
— Это он? — спрашивает друг.
— Не знаю.
Незнакомец в куртке с накинутым капюшоном, прячем руки в карманах. Он стоит боком напротив Розиной, и отсюда я не могу разобрать ни его лицо, ни эмоции, которые испытывает Маша. Девушка кивает и что-то говорит ему, а потом парочка направляется по дороге, уходя от магазина.
— Пошли, — поспешно бросаю я, направляясь к выходу из магазинчика.
По пути я печатаю сообщение:
«Появился какой-то парень. Розина идёт с ним, мы следом».
Колокольчик звенит над головой, как только дверь открывается, и мы вырываемся из тепла навстречу холодному осеннему вечеру. Я цепляюсь взглядом за Розину и, чтобы не привлекать внимания, прячусь за прохожим, который идёт впереди меня.
— Думаешь, ей удастся затащить его на стоянку? — тихо бормочет Матвей, нетерпеливо следуя рядом со мной.
— Ну, — я смотрю на спину девушки. — Она же вытащила его сюда.
Друг ничего не отвечает. Мы следуем за Розиной, пока она не останавливается. Смотрит прямо на своего собеседника и что-то говорит ему с таким видом, словно отчитывает провинившегося ребёнка. Нам приходится замереть и притвориться, что мы разговариваем, пока девушка снова не направляется дальше.
Они идут в сторону места, где мы устроили засаду, сворачивают в проулок, ведущий к стоянке, и в этот момент я хватаю друга за локоть и останавливаю.
— Притормози, — прошу я.
Матвей покорно останавливается.
— Помнишь план? — спрашиваю я, внимательно смотря на парня, который нетерпеливо поджимает губы. — Ничего рискованного.
— Ага, — он шмыгает носом. — Пошли уже.
Друг разворачивается и исчезает в переулке, направляясь вслед за Розиной. Я внимательно смотрю на спину Матвея и вздыхаю. На секунду меня сковывает тревожность и сомнения, но потом всё это пропадает под натиском чувства справедливости и желанием помочь лучшему другу. Отступать всё равно поздно.
Я срываюсь с места догоняю парня как раз в тот момент, когда он практически настигает Машу и её спутника. Они стоят возле входа на стоянку и разговаривают, совершенно не обращая на нас никакого внимания. Я вообще не уверен, что Малийский помнит, как я выгляжу. Здесь темно, и лишь тусклые фонари освещают проулок. Шум города уходит на задний план, но не исчезает окончательно, вдали можно разобрать прохожих, мелькающих по дороге возле жилого дома.
Только сейчас, оказавшись здесь, я вдруг понимаю, что это совершенно другая дорога. В темноте я не сразу понял, но девушке надо было пройти до конца улицы и свернуть через пару проходов. Она ошиблась или что-то пошло не так? В этой части стоянка отреставрированная, мы же так можем попасть на камеры.
— Это не тот корпус, — неожиданно говорю я. — Петровский караулит с другой стороны, им в обход добираться минут пять. Надо предупредить его…
— Плевать, — тянет Матвей, ускоряясь.
Я не успеваю достать сотовый, чтобы написать Лёше о том, что план немного изменяется, потому что спутник Розиной замечает нас. Он смотрит в нашу сторону — на мгновение я думаю, что парень решит, будто мы просто прохожие, но все мои надежды рушатся.
Он ловко огибает Машу и скрывается внутри здания. Матвей срывается с места и бежит следом, чтобы не упустить его, и у меня уже нет времени возиться с телефоном. Я чертыхаюсь и бегу вслед за другом.
— Егор, — девушка пытается окрикнуть меня, чтобы что-то сказать, но я проношусь мимо неё и скрываюсь в темноте подземной стоянки временно закрытого на ремонт торгового центра.
В груди всё трепещет, словно тысяча птиц с криком пытается вырваться на свободу и изнутри разорвать меня в клочья. Я теряю Матвея из виду, но ориентируюсь по шагам, эхом разлетающимся по пространству. Здесь нет ветра, но воздух холодный и давящий. Мчаться за неизвестностью в темноте, не зная, что можно ожидать за поворотом, неприятно и глупо, но адреналин, вызванный опасностью, зашкаливает, и я неожиданно понимаю, что мне нравится это чувство. Нетерпение, предвкушение и… азарт?
Я слышу голоса и удар металла о камень, эхом расползающийся по пространству — моё сердце падает в желудок, и я вспоминаю выпускной, момент, когда Матвея ударили монтировкой по голове. Перед глазами мелькают неприятные картинки, и я ускоряюсь.
Добираюсь до парней как раз в тот момент, когда Малийский пытается подняться на ноги. Его рука тянется к железной трубе, словно это спасательная фляга с водой, но Матвей наступает на его пальцы и нагибается, поднимая «оружие». Друг морщится и замахивается ногой, заезжая ботинком Саше по лицу и заставляя того перевернуться на спину.
В этом месте аварийное освещение, слева выезд во внутреннюю территорию центра, откуда тусклый свет фонарей врывается на стоянку и позволяет нам видеть друг друга.
Я замираю в паре метров от парней и осматриваюсь. Поблизости никого, только я, Саша и Матвей, жаждущий, наконец, получить свою месть. Парень упирается ногой в грудь Малийскому и нагибается, чтобы что-то сказать ему, и в этот момент я уже сомневаюсь, что смотрю на скромного мальчишку, который боялся подкатить к понравившейся ему девчонке и который никогда ни за что на свете не одобрил бы проявление мести.
Я вспоминаю фотографию, которая висит у друга в комнате, думаю об улыбающемся парне, который везде искал один только позитив, и вдруг пугаюсь того, кто стоит передо мной и держит в руке железную трубу. Образ прошлого расплывается в дымке, оставляя место для реальности, и всё становится невероятно бессмысленным.
— Эй, чувак, ты полегче, — бросаю я.
— Что-то в тот раз этот урод полегче со мной не был, — Матвей толкает Сашу в бок, словно мешок с картошкой, а затем отступает.
Малийский переворачивается на бок и сплёвывает кровь, пытаясь стереть её с подбородка рукой.
— Это не я тебя поломал, — хрипит он.
— Заткнись, — Матвей снова заезжает ему по лицу, и тот со стоном перекатывается на другой бог.
Я прячу руки в карманах и наблюдаю за ними. Что друг собрался делать? Он уже показал, что настроен решительно, завалил Сашу и доказал своё превосходство, что же дальше? Надеюсь, он не собирается заходить слишком далеко? Мы же так не договаривались…
