Вздыхаю и достаю сотовый, чтобы всё-таки предупредить Лёшу о том, что мы находимся в другом здании. Пишу ему сообщение, но неожиданные звуки отвлекают меня. Слышу, как труба скребётся о каменный пол, вскидываю голову и замираю. Матвей замахивается, собираясь ударить противника со всей силы, и всё внутри меня замирает, охваченное холодом. Моё тело двигается само по себе. Я делаю выпад вперёд и перехватываю замах как раз в тот момент, когда удар должен был достигнуть цели и, как минимум, сломать Саше плечо.
— Ты что творишь? — выпаливаю я, отталкивая друга в сторону. — Мы же договорились без подобного. У тебя совсем крышу снесло?
— А ты думаешь, что он просто отступится? — рычит друг, и я отступаю. Никогда в жизни не видел его таким. — Он подотрёт свои сопли и вернётся. Мы должны разделаться с ним сейчас.
— Сдурел? — выпаливаю я. — Хочешь под статью залететь?
— Да мне уже плевать, — Матвей толкает меня в плечо, заставляя отойти в сторону.
В это время Малийский поднимается на ноги и делает попытку сбежать, но друг настигает его и ударяет трубой по ногам. Парень падает на колени, и следующий удар приходится ему в спину.
— Перестань, твою мать! — хватаю друга за шкирку и оттаскиваю от Саши, который со стоном заваливается на бок.
— Не трогай меня! — Матвей резко разворачивается и заезжает трубой по моему левому плечу — я отшатываюсь, спотыкаюсь о собственные ноги и падаю.
Сотовый выскальзывает из пальцев и скользит по полу, исчезая в стороне. Я испуганно смотрю на Матвея снизу вверх, совершенно не узнавая своего друга. Он тяжело дышит, растерянно впиваясь в меня взглядом. Кажется, ни я, ни он не ожидали этого удара. Матвей отступает на шаг и неуверенно трясёт головой.
— Изви… - парень осекается, смотря куда-то в сторону.
Я оборачиваюсь, и холод неожиданно скользит по моим венам, потому что я вижу четверых парней, один из которых держит за локоть Машу. Поспешно поднимаюсь на ноги, отступая к другу.
— Вы же не думали, — позади нас хрипит Малийский, — что я поверю в этот бред про Соню?
Я осматриваю четверых парней: у двоих из них биты, один держит девушку, третий с монтировкой. Бросаю взгляд в сторону, куда улетел сотовый, и мысленно чертыхаюсь. Я так и не предупредил Петровского о том, где мы. Придётся действовать самостоятельно…
— Машу отпусти, — заявляю я.
Девушка обеспокоенно хмурится, скользя по нам взглядом, но понять, испугана она или же нет, сложно. Малийский с трудом поднимается на ноги, снова сплёвывая кровь, и машет рукой. Парень расслабляет пальцы, позволяя Розиной вырваться и отшатнуться в сторону, — звук каблуков эхом разлетается по пространству и стихает.
— Ну, наконец-то, — тянет Матвей, перехватывая трубу. — Мой с монтировкой.
Я кошусь на друга — его губы расплываются в улыбке, словно он только и ждал этого момента. Качаю головой и прикрываю глаза. Парни напротив нас куда крупнее, но в прошлый раз я справился с ними. Главное, не расслабляться и прикрывать спину.
Медленно открываю веки, склоняю голову к плечу, разминая шею, и коротко вздыхаю. Это просто бой, обычный спарринг, просто немного усложнённый. Я справлюсь.
Я почему-то думаю о Соне и о том, что девушка не знает, где я и чем занимаюсь. Интересно, что бы она сказала?
Я срываюсь с места и первым бегу в сторону одного из противников. Нагибаюсь, пропуская замах битой над головой, ударяю кулаком по ноге, затем по челюсти снизу, хватаю парня за куртку и дёргаю на себя, сбивая с ног. Бита выскальзывает из его руки и катится по полу. Второй парень пытается ударить меня с другой стороны — я поднимаю руку, и деревянная бейсбольная бита врезается прямо в мою кость предплечья, заставляя боль скользнуть по телу. Второй рукой я хватаю парня за плечо и ставлю подножку, заваливая на пол.
Удар приходится мне в челюсть, когда я отвлекаюсь на Матвея, и голова неожиданно начинает гудеть, словно кто-то только что ударил металлической трубой по огромному колоколу, это меня не останавливается, и я замахиваюсь и ударяю противника в лицо с такой силой, что отправляю его в нокаут.
Где-то звенит металл, в ушах пульсирует кровь, адреналин зашкаливает. Единственная мысль, которая вертится у меня в голове: мне нужно кого-нибудь ударить, пока они не добрались до меня. Кто-то вскрикивает из-за боли, а потом глухой удар, сопровождающийся моим сдавленным стоном, приходится мне в плечо. В следующий момент я разворачиваюсь и останавливаю биту другой рукой, отправляя противника левым хуком в нокаут. Парень отшатывается и падает.
Я разворачиваюсь, чтобы найти Матвея, но не могу сфокусировать взгляд на ком-то конкретном. Всё пульсирует и расплывается, сердце бьётся так быстро, как никогда в моей жизни, я пытаюсь проглотить ком, застрявший в горле, но ничего не получается.
Я вижу Машу, одиноко стоящую в стороне, и она мне кажется такой маленькой и хрупкой, что даже становится страшно. Вижу Матвея, сидящего на противнике и зверски избивающего его. Остальные трое валяются на полу. Два в отключке, один пытается подняться, но безрезультатно.
Но где Малийский?
Скольжу взглядом по стоянке, но не нахожу Сашу. Где он? Сбежал? Улизнул, пока мы были заняты дракой? Тогда его не схватит Петровский, и весь план полетит к чертям. Надо…
Неожиданно загораются дальние фары машины и ослепляют меня, заставляя отступить. Я закрываю лицо предплечьем, слышу, как ревёт двигатель, и понимаю, что парни решают сбежать, пока не стало ещё хуже. Машина ревёт, словно дикое животное, а потом срывается с места.
— Егор! — крик Розиной эхом разлетается по стоянке.
Авто двигается ко мне — я отступаю, думая, что оно завернёт в сторону, чтобы выехать из здания и вырваться на улицу, чтобы исчезнуть в вечернем осеннем городе, но машина это не делает.
Я не успеваю отскочить в бок, потому что не ожидаю такого поворота событий. Машинально выставляю руки вперёд, будто надеясь, что это поможет мне избежать столкновения, а в следующую секунду авто врезается мне в живот и в буквальном смысле тащит назад, припечатывая меня к стене.
Боль пронзает моё тело настолько сильно, что я вскрикиваю. Авто снова ревёт и трогает назад — я заваливаюсь на пол. Перед глазами всё плывёт от дикой боли в животе и в спине, меня тошнит, и я чувствую себя настоящим яйцом всмятку. Перед тем, как потерять сознание, я вижу свет фар и лицо Маши, нависающее надо мной. В какой-то момент оно превращается в очертание Сони, растворяясь в дымке беспамятства, и я с сожалением думаю, что мог бы сейчас находиться в её объятиях, а не здесь, на стоянке закрытого торгового центра, на ледяном грязном полу.
32
Sneyll — Нам бы не жить в мире дураков
Егор.
Где я?
Мне тяжело дышать — лёгкие горят, словно я пробежал несколько километров без остановки. Всё в тумане, голова забита мыслями, но в то же время абсолютно пуста. Я не могу открыть глаза, они такие тяжёлые, словно превратились в камень, будто какой-то шутник намазал их клеем, пока я спал.
