— Найден?.. — и замерла.
Лют оторвался от какого-то пятнышка на террасе, видимого только в зловещем синеватом свете специализированной лампы, и сурово уставился на меня.
— Что, рабочий день уже закончился? — сухо поинтересовался он, щелкнув выключателем лампы.
Пятнышко пропало. Теперь терраса имела все шансы выглядеть уютной, не красуйся на ней ревизор младшего чина в компании Владислава. Надо же, а я-то думала, капитан его все-таки переспорил…
— Простите, я думала, Найд все-таки вернулся, — призналась я, чувствуя себя крайне жалко.
Лют многозначительно переглянулся с Владом и передал ему лампу, скупо кивнув в сторону домика.
— Не вернулся, — озвучил очевидное Лют. — В связи с чем у меня назрел вопрос. Насколько серьезны были повреждения, которые он получил на станции подключения?
Я вспомнила окровавленные тряпки возле скамейки в раздевалке оперативников, бурую нитку, выныривающую из швов на спине, — и нервно сглотнула.
— Беримир говорил, что через неделю Найден будет как новенький, — сообщила я. — В тот момент мне так не показалось, но, когда он зашел на следующий день проверить швы, то сказал, что заживает все невероятно быстро. Внутренних повреждений не было. К сегодняшнему дню с ним все должно быть в порядке… не считая того, что он куда-то пропал вместе со своим пособием по кройке и шитью на спине. Хотя, возможно, он снял швы в стационаре? — вспомнила я предположение Велиславы.
— Он не заходил в стационар, — коротко отчитался Владислав.
— Мы нашли замытые следы от крови в доме, — добавил Лют. — Совсем немного. На смертельную рану не тянет. Хотя, конечно, смотря откуда это натекло… он мог снять швы самостоятельно?
— Нет, — сразу ответила я. — Если только два нижних.
Найд гибкий, но не настолько.
— Оттуда бы столько не натекло, — машинально отметил Владислав, по семейным обстоятельствам гораздо лучше ревизора осведомленный о расположении швов, хоть и не видевший их вживую.
— То есть кто-то зашел и снял швы? — недоверчиво уточнила я. — А потом Найден ушел?
…или его увели?
Что-то мне с трудом верилось в бодрую пружинистую походку сразу после снятия швов с нижних девяносто, на которые найденыш с такой легкостью находил приключения.
— Возможно, — уклончиво отозвался Лют, похоже, прокрутивший в голове то же самое.
— А в участке он так и не появился? — спросила я у Влада. — Он так радовался, когда получил работу…
Следователь безжалостно покачал головой и, видя, что у меня назрела еще дюжина вопросов — не хуже, чем у Люта — поинтересовался:
— Как Тайка?
Пришлось заткнуться и уйти, пока мне предлагали это мирно.
Тайка привычно выдала все признаки радости, начиная с истеричного виляния хвостом и заканчивая поскуливанием, но, видя, что хозяйка не в настроении, тоже притихла и стала ластиться. А я достала из дальнего шкафчика бутылку с вином, стоявшую нетронутой с момента моего приезда на Третье месторождение, и весь вечер просидела с бокалом в руке и собачьей головой на коленях.
Кажется, шахтеры неспроста так налегали на выпивку. Когда хотелось залезть на стену от бессилия и безысходности, в ней определенно был какой-то слабовольный шарм.
Найден мало походил на человека, способного испариться без прощальной гулянки. Для этого он слишком ценил дружеские связи — причем, судя по байкам, без разницы, с кем. И если я еще могла понять, почему дружба, скажем, со мной не казалась выгодной и перспективной, то идея испортить отношения с Беримиром или Велиславой точно не вписывалась в образ гиперобщительного найденыша.
В свете последних известий о Найде — что он вполне мог уйти и сам, если ему помогли снять швы — я уже не знала: то ли беспокоиться, то ли обижаться. Вывод напрашивался сам собой: нужные структуры так или иначе оповещены, если им потребуется помощь — меня из-под земли достанут ради свидетельских показаний; сама же я могла только путаться у них под ногами — следовательно, мне оставалось только жить дальше. Был, конечно, еще вариант прямо спросить у Хотена, отчего найденыш пропал именно после утренней беседы с ним, но…
Я заблокировала экран переговорника, отчего улыбающаяся фотография ревизора третьего чина коротко мигнула белым и погасла.
Во-первых, Лют уже принял версию Хотена в качестве одной из рабочих. Не хватало еще испортить ему игру несвоевременным звонком.
Во-вторых, я банально не верила в то, что Хотен мог устроить бандитские разборки из-за дружеских посиделок. Найти какое-нибудь правонарушение, из-за которого можно с чистой совестью выставить неугодного поклонника из Временного городка, или задавить авторитетом и выгнать — сколько угодно. Но устранять кого-то тишком — совершенно не в его стиле.
В-третьих, если я и ошибаюсь насчет личных качеств Хотена, то… чего греха таить, если бы им и пришло в голову подраться, я бы поставила на Найдена. У господина ревизора третьего чина не та реакция и физподготовка, чтобы тягаться с этим чемпионом по вышвыриванию женщин из окна.
А в-четвертых, подытоживая сказанное, куда вероятнее, что Хотен действительно нашел какое-то нарушение и в разговоре тет-а-тет убедил найденыша распространять свое обаяние где-нибудь еще. Хотя… уж Найден-то смог бы объяснить, что никакого неуместного интереса к чужим девушкам не испытывает — у него и своя есть.
Была.
Я вздохнула, обрывая бесполезные размышления. Что бы ни произошло, куда вероятнее, что в ситуации разберутся Лют и Владислав, а не чрезмерно любопытная девица с совершенно непрофильным для расследований образованием и опытом. Мое дело ждало меня в соседнем районе, в типовой квадратной трехэтажке, среди ровного ряда голографов и книжных полок.
Утром, впрочем, выяснилось, что на письмо в МагКонтроль еще никто не ответил; похоже, верхи и сами пребывали в изрядной растерянности и не знали, что делать с настолько резко упавшим расходом. Малуша Путиславовна скомандовала пока отложить любые работы по Первому месторождению, но расслабляться было рано: со мной пожелали поговорить господа магологи, общения с которыми я успешно избегала весь вчерашний день. Услышав указания, я отчего-то напряглась — им-то что от меня нужно? — и, на всякий случай перебросив начальнице свои расчеты, поднялась в архив.
Я ожидала увидеть строгих седых профессоров, глубоких теоретиков, но реальность преподнесла сюрприз: обещанными специалистами оказались две умилительно пухленькие женщины чуть старше Малуши Путиславовны, улыбчивые и похожие друг на друга, как родные сестры. Они сидели в выгороженном закутке за стеллажами, где обычно обедала архивариус, в компании собственно архивариуса — робкой девочки только-только из университета. Я напрягла память, пытаясь сообразить, как ее зовут, но увы. Архивариусы у нас менялись чуть ли не на каждом месторождении, куда переезжало бюро, и я перестала их запоминать еще на втором году работы.
