— Остановитесь на этом, — попросила я изменившимся голосом.
Алевтина Станиславовна осознала, что в исследовательском энтузиазме действительно в очередной раз хватила лишку, и замолчала. Радим тоже не лез, но это никак не отменяло какой-то неправильной истины в прозвучавших словах.
Найден действительно массивнее, чем Хотен и Лют. Хотен, при всей своей коренастости, не особо вышел ростом — всего сантиметров на семь выше меня. А Лют хоть и был примерно одного роста с найденышем… скажем прямо: когда Найден назвал его тощим черным глистом, он был не так уж далек от истины.
Но я-то, черт подери, не рыбка-клоун, чтобы это имело значение!
И, если уж на то пошло, быстрее всего эмпатическая связь установилась вовсе не с Найденом…
— Велерад Душанович, проводите меня до котельной, — попросила я.
В тот момент я была как никогда рада, что сопровождал меня именно он — потому как это был единственный особист, чьего воспитания хватило на то, чтобы молча кивнуть и направиться к выходу. Представить страшно, что могла бы сказать о моем «гареме» Беляна, если вести разговор в ключе сравнения размеров!
А Велерад Душанович, так и не проронив ни слова, обошел по широкой дуге площадь, к которой постепенно стягивался народ, и честно вывел меня на задворки, где расположилась котельная. Присутствие Люта ощущалось: перемазанные черт знает в чем добровольцы дисциплинированно вкалывали в ключевых точках. Никто не порывался сгонять на площадь, где уже вовсю колдовал Найден, никто не устраивал перекуры и, что вообще ни в какие ворота не лезло, никто не выпивал для сугреву. Весь интерес ко мне и сопровождающему меня особисту ограничился тем, что рабочий у дымовой трубы зычно свистнул — и тотчас вернулся к своему делу. Остальные даже головы не повернули, сосредоточившись на поставленных задачах.
А на свист из трансформаторной будки выглянул Лют.
Он, как обычно, понял все без слов. Коротко кивнул Велераду Душановичу — и тот беспрекословно остался на месте, пока Лют уверенно повлек меня куда-то в котельную, в обход основного оборудования, в котором упорно ковырялись человек пять. Кто-то выглянул из-за блока водоподготовки, но тут же спрятался обратно.
Лют привел меня в отдельный кабинет со скупой табличкой «Конторское помещение» на двери, заперся изнутри, снял черные от масла рабочие рукавицы — и только тогда обнял. Левой рукой, потому что правую и рукавица не спасла от вездесущей смазки.
Меня такая скромность в ласках категорически не устроила, и я требовательно потянулась за поцелуем.
— Не то чтобы мне что-то не нравилось, но разве тебе сегодня не должны снимать швы? — поинтересовался особист.
Я про них вообще забыла. Да, спина ныла от резких движений, но сейчас это было совершенно неважно.
— Лют… — выдохнула я и вдруг поняла, что сейчас разревусь так, что впору будет разводить рыбок-клоунов прямо в конторском помещении.
А он, кажется, понял это еще раньше меня.
— Тиш, я помню, как ты реагируешь на стресс, — вздохнул особист, — и ты не представляешь, как мне хочется этим воспользоваться, особенно в свете последних событий. Но сейчас выслушай меня, пожалуйста.
Я напряглась, воспротивившись попытке усадить меня на подоконник — за неимением другой мебели.
— О чем вы говорили с Найденом?
— Я предположил, что два разумных человека всегда смогут договориться мирно, — невесело усмехнулся Лют и прижался лбом к моему лбу. — Признаться, я до сих пор так считаю, но пришел к выводу, что кто-то из нас все-таки не разумен. Как бы то ни было, Найден понимает, что тебя никто не отпустит, пока не решена проблема с драконом, и согласен помочь. В пределах разумного, что бы он под этим ни подразумевал.
Никто и не сомневался, что ему не оставят выбора.
— Пока это — главное, — с нажимом произнес Лют, пока мне не пришло в голову перебить его назревающим вопросом. — До тех пор, пока мы не решили проблему с драконом, все остальное не имеет значения. Думай пока об этом. Пообщайся с Алевтиной Станиславовной, у нее наверняка найдутся свежие идеи. Сними швы. Скоро доставят питательную смесь, и ты к этому моменту должна быть целой и здоровой, — командным тоном сказал он. Но, поскольку излучаемая мной неуверенность и беспокойство никуда не делись, вздохнул и обреченно добавил: — Тиш, я знаю, ты не из тех, кто привык полагаться на крепкое мужское плечо, но… просто попробуй, ладно? Сконцентрируйся на деле. А с Найденом я разберусь сам.
— Как? — мрачно спросила я, отстранившись и опершись о подоконник. — Устроишь несчастный случай и скажешь, что его дракон сожрал?
Особист страдальчески закатил глаза.
— Просто попробуй, женщина. Доверься мне. Один-единственный раз.
— Ты с таким рвением даже тайну следствия не охранял, — заметила я. — Нет, серьезно, что ты собираешься… — закончить я не успела.
Лют попросту схватил меня за подбородок и поцеловал, не позволяя отстраниться, смешивая дыхание, сминая губы — жестковато, напористо, именно так, как мне было нужно. Я вцепилась в его парку, притягивая его ближе, и он оперся локтями о жалобно скрипнувшее окно, не решаясь прикасаться к пострадавшей спине.
— Черт подери, ты и твои нежности!.. — раздраженно пробурчала я ему в губы.
— Я, мои нежности и отсутствующие занавески, — согласился особист. — А еще — котельная, которую кровь из носу нужно запустить сегодня.
Я уткнулась носом в его плечо, не сдержав глухой стон.
Амбиции — зло. Но Лют не был бы Лютом, если бы не они.
— Сейчас я пойду и сниму швы, — мрачно пообещала я ему. — А потом вернусь. И в твоих же интересах, чтобы котельная к этому моменту работала и без твоего присмотра!
Лют рассмеялся и мягко коснулся губами моей щеки.
— При таком раскладе я готов даже лично повесить шторы. Но на твоем месте сначала бы все-таки позавтракал.
— Тогда бы ты не был на моем месте, — проворчала я и вышла из конторки.
Беримира зажившие за ночь ранки заинтересовали не на шутку, и я застряла в медпункте, пока несколько докторов во главе с моим бывшим бурно обсуждали будущий доклад на каком-то врачебном слете. Потом у них все-таки проснулась совесть, и швы сняли — но еще с полчаса сидели и фиксировали, с какой скоростью затягиваются следы от ниток.
— Исследователи, мать вашу, — проворчала я, когда Беримир, наконец, смилостивился и разрешил мне идти.
Он мое возмущение предсказуемо проигнорировал.
— Завтра еще раз покажешься, — скомандовал врач, не отрываясь от видеозаписи, на которой покрытая кровавыми точками спина слабо подсвечивалась бледно-зелеными сполохами из каждой ранки.
Язык я ему показала безотлагательно, но, поскольку он так и не соизволил обратить на меня внимание, попрощалась и вышла из кабинета.
Велерад Душанович дисциплинированно дожидался меня в коридоре, урча животом на весь медпункт. Кажется, на щи от огромной очереди, собравшейся за время снятия швов, я не получила только потому, что люди побоялись связываться с голодным и злым особистом.
