— Они все твои, со всеми потрохами, — еле слышно сказала я. — Дойдешь до дворца — и за тебя встанет вся Арвиаль. А следом за ней…
— Рад, что ты в меня веришь, — так же тихо отозвался Ланс, — но до дворца я не дойду. Придется ограничиться теми, кто здесь.
Я все-таки оглянулась в открытую — и поймала десяток телохранителей на том же восторженном ступоре, что двигал всем шествием. Когда Ланс приказывал верить — ему верили даже те, кто изначально и мысли такой не допускал…
— Как скажешь.
Разве могла я сказать что-то другое?
При нашем приближении оцепление вокруг экипажа на мгновение расступилось — и тотчас замкнулось за нашими спинами. Я еще успела увидеть, как суровые хранители правопорядка с шоком и восхищением оборачиваются нам вслед, делают шаг в общем ритме… а потом поспешно захлопнула за собой дверь.
Экипаж тотчас взмыл вертикально вверх. Ускорение впечатало меня в кресло, сердце ушло в пятки — я судорожно вцепилась в ремень безопасности, Ланс от неожиданности сбалансировал крыльями, добавив суматохи и неразберихи: смертоносные сгустки теней прошили насквозь и сиденье, и меня, на мгновение ослепив и лишив воздуха.
Снизу, должно быть, выглядело еще страшнее, потому что все человеческое море на улицах Арвиали в едином порыве ахнуло от ужаса, сбрасывая с себя чары, и наконец-то остановилось.
— Прости, — смущенно сказал Ланс и свернул крылья.
Я бессильно выругалась, поднеся руки к лицу, и с облегчением сползла вниз по сиденью, так и не пристегнувшись.
— Ты в порядке?
— Марк? — Я отняла ладони от взмокшей физиономии.
Что ж, это отлично объясняло специфическую манеру взлета. Марк в водительском кресле — стихийное бедствие почище Ланса…
— Разве ты не собирался опросить подруг Памелы? — поинтересовался будущий король.
Он отвлекся, пристегиваясь, и потому не видел, с каким сложным лицом повернулся к нему Марк.
— К леди Рейне и ее фрейлинам не так-то просто попасть на аудиенцию, — слишком ровным голосом отозвался он. — Мне пообещали выделить время завтра утром, а сегодня герцогиня приказала проследить, чтобы ты добрался до дворца целым и невредимым. Признаться, Ее Светлость не рассчитывала, что ты превратишь дорогу из гостиницы с почасовой оплатой в пропагандистский марш. Из «Веточки» обычно все-таки уходят, как бы это сказать… поскромнее.
«Женщины — особенно», — мысленно закончила я, но запретила себе опускать глаза. Марк ответил тяжелым пронизывающим взглядом.
— Они знают, кто я, — широко усмехнулся Ланс, пресекая игру в гляделки. — Его Величество очень постарался, чтобы каждая шавка в Арвиали была в курсе, кто такой Шустрый Ланс и сколько стоит его голова. У меня есть определенная репутация среди теневых, но остальные горожане до сих пор считали меня просто наглым ворюгой. Цеплять на себя корону, не предприняв ни единой попытки разубедить их, — все равно что сразу пожертвовать трон Талион-Тару.
— А Лави-то тут причем?! — все-таки прорвало Марка.
Ланс как-то странно повел лопатками — словно ему потребовалось физическое усилие, чтобы удержать на поводке тени, подобравшиеся вплотную к его спине, грозя вот-вот развернуться бесконтрольными крыльями. Я вдруг остро ощутила, что мы, в общем-то, висим в трех метрах над раскаленной и очень недружелюбной брусчаткой, и от падения нас удерживает только хрупкая скорлупка экипажа — весьма, стоит отметить, подверженная ржавчине и гниению.
— Полагаешь, еще можно было сделать вид, что я ни при чем? — скептически поинтересовалась я, скользнув пальцами по тыльной стороне ладони Ланса. — После выступления на похоронах Их Величеств и внезапной смены прически?
Ланс проворно развернул ладонь и переплел пальцы с моими. Марк отвернулся и резким движением сдернул ленты заклинаний с фиксаторов.
— Нет. Ты права. Но… — он осекся, тряхнул головой и решительно вытянул заклинание скорости.
Экипаж тронулся с места рывком, и я поспешно схватилась за ремень безопасности, выпустив руку Ланса.
Во дворце нас тоже встречали — правда, отнюдь не с восторгом.
Разумеется, не могло быть и речи о том, чтобы все высокопоставленные лица королевства собрались за пару часов и смиренно ждали некоронованного наследника престола где-нибудь на улице. Но чиновники и служащие, уже находившиеся во дворце, а также наиболее расторопные эмиссары успели оккупировать тот самый холл, где проходило торжественное прощание с жертвами массового убийства в особняке Форкуад.
Марк влетел в дворцовый парк, наплевав на все инструкции и правила. Ланс невозмутимо высадился прямо на ступени, мне пришлось обойти экипаж — потому, когда я поднялась, навстречу уже успела выскочить целая встречающая делегация. Те, кому по чину не полагалось торчать на дворцовой лестнице, высовывались из окон или демонстративно прогуливались по парку.
В просторном холле нас тотчас перехватила герцогиня Тар-Рендилль. Она присела в глубоком реверансе перед Лансом — и с благожелательной улыбкой приобняла меня за плечо, как старую подругу.
— Что вы творите?! — не прекращая улыбаться, прошипела она мне на ухо. — По плану король должен был прибыть тайно и появиться на людях только на коронации!..
— Сожалею, если чем-то нарушил ваши планы, Ваша Светлость, — с непередаваемой интонацией вклинился Ланс. — Увы, в мои собственные планы вторгся неучтенный человеческий фактор, и возможности соблюдать тайну у меня больше нет.
Судя по подозрительно постным лицам ближайших придворных, случайно (или не случайно) ставших свидетелями этого разговора, сомнений в том, кого именно будущий король имел в виду под «неучтенным человеческим фактором», никто не испытывал. Нарочито невозмутимая мина герцогини только подчеркивала сложившееся впечатление.
— Желание короля прежде всего, — заявила герцогиня и чуть присела, обозначая книксен — будто хотела напомнить, что Ланс еще не король.
Кажется, нужного впечатления во дворце наследник престола не произвел. Или и не пытался?
Я скосила взгляд и с трудом подавила желание выругаться.
Он действительно не пытался. Напротив, призвал на помощь все свои актерские навыки и магические штучки, чтобы мистическое обаяние фейри осталось там, на бурлящих улицах Арвиали, — а дворцу достался всего лишь оборванный ворюга с чернильными разводами на теле. Впечатление несколько портили золотые волосы, слабо фосфоресцирующие в прохладном полумраке, да черты лица, слишком сильно напоминавшие о покойном короле, чтобы не приковывать к себе внимание.
Выходит, Ланс хотел, чтобы во дворце никто не воспринимал его всерьез. Для того и явился в дырявой водолазке, взмокший после получасовой прогулки по душной жаре высокого сезона, потому и начал с порога пререкаться с влиятельной герцогиней… зачем? Решил перетянуть внимание заговорщиков с «союзников» на себя?
Вывести меня из-под удара.
