— Мой брат должен был стоять здесь перед вами, — продолжал он, — благословленный древней кровью отца и любовью королевы-матери. Но теперь я — последний из рода, и некому даровать мне родительское благословение. Я коронуюсь здесь, в Арвиали, где стоял дом моей матери и где погиб мой отец, и обещаю вам: те, кто повинен в смерти королевской семьи, отправятся на морское дно вслед за телами ушедших, как завещает древний закон.
Тишина стала оглушительной. Я поняла, что слышу собственное дыхание — отчего-то неровное и прерывистое, словно я уже захлебывалась безжалостной соленой водой.
— Я не могу назвать этот день праздничным, — все так же негромко сказал Ланс. — Думаю, вы понимаете, почему. Но я хочу, чтобы вы знали, как я признателен за признание и поддержку. Пусть сегодня будет праздник хотя бы для вас.
На этот раз тишина продлилась недолго: по знаку короля из дворцового погреба выкатили еще несколько бочек, и над площадью снова взвились ликующие голоса. Ланс широко улыбнулся в чью-то камеру, развернулся и неспешно пошел обратно во дворец. Придворные последовали за ним.
Я задержалась: в толпе мелькнула темно-рыжая макушка Витора. В дворцовый парк его не пустили, но к ажурной ограде он подобрался вплотную.
— Вот, — недовольно буркнул он, сунув какой-то сверток между прутьев. — Это твоему улыбчивому самоубийце, а это, — маг порылся в карманах и вынул сложенный вчетверо листок, — тебе привет от Керен. Надеюсь, вы знаете, что делаете.
— Я тоже, — призналась я, коротко сжав его пальцы. — Спасибо. Присмотри за Брианной, ладно?
Витор с подозрением сощурился, и я поспешила пообещать:
— Я сделаю все возможное, чтобы никто не самоубился. Если что, прибью сама.
— Главное, сама уцелей, — махнул рукой Витор и, ссутулившись, поспешил отступить от ограды, пока к беседе не присоединились прочие желающие ухватить частичку лоска высшего света.
Я по-детски шмыгнула носом и развернула записку от Керен. Криво усмехнулась: подруга наконец-то прислала список недавно комиссованных огненных магов. Сейчас, когда мы знали, что заклинание, погубившее «Королеву Анну» сплел неудачливый поклонник Памелы Ар-Нарилль, эта бумажка уже не имела никакой ценности, но я все равно дисциплинированно просмотрела записи до конца, силясь найти знакомые имена.
И нашла.
Только Ланс уже, должно быть, спускался к яхте, а Марк и вовсе должен был ждать на борту. Я нервно сжала пальцы, скомкав записку, обреченно выругалась — ну чего мне стоило поторопить Керен с этими списками! — и побежала во дворец.
Яхта упруго покачивалась на волнах у дальнего конца пирса. По сходням с достоинством поднимались последние гости (кажется, те самые послы Пилара — интересно, они-то чем Лансу не угодили?), и мое появление стало для них неприятным сюрпризом: я уже успела обзавестись определенной репутацией при дворе и только закрепила сложившееся впечатление, когда поймала за рукав пробегавшего мимо матроса и потребовала:
— Проводи меня к королю.
Матрос замялся, окинув меня взглядом. Он меня явно узнал — но взмыленная девица со смятой бумажкой в кулаке внушала ему куда меньше доверия, чем требовалось, чтобы решиться побеспокоить самого короля.
— Госпожа, со всем уважением…
— Проводи меня к королю, — повторила я с нажимом.
Парень заметно побледнел, но на этот раз послушно предложил опереться на его локоть. Всю недолгую дорогу до верхней палубы, где Его Величество изволил о чем-то секретничать с Марком, на лице матроса так явно отражалась внутренняя борьба служебных инструкций, галантности и здравого смысла, что мне стало его почти жаль. Впрочем, Ланс явно обрадовался моему появлению, избавив парня от душевных терзаний.
— Вот ты где! — король уверенно перехватил мою руку, благодарно кивнув матросу. Тот, окончательно побелев, поклонился и поспешил удалиться. — Пойдем, нужно сделать одно объявление специально для узкого круга гостей.
В его голосе звучало такое злорадство, что мне стало не по себе.
— Погоди, — я уперлась, не позволив утащить себя подальше от Марка. — Леди Рейна София здесь?
— Нет, — нахмурился Марк. — Ее Светлость готовится присутствовать при передаче дел, как и Талион-Тар, а леди Рейна слишком юна, чтобы появляться в обществе без матери. А что?
— Мне передали списки недавно комиссованных огненных магов, которые я запрашивала через Керен, — созналась я, сжав пальцы на предплечье Ланса. — Ты знал, что леди Рейну освободили от военной службы как наследницу герцогства Рендилль?..
В шокированной тишине стало слышно, как мерно гудят двигатели яхты, уводя нас прочь от пирса.
— Даже если так, то детских волос у заговорщиков уже не осталось, — с сомнением напомнил Ланс. — А сама леди Рейна не может вырвать себе полголовы — она маркиза, дебютантка и всегда в центре внимания. Кроме того, я предпринял кое-какие меры безопасности…
— Это какие? — с подозрением уточнила я.
— Надеюсь, достаточные, — пожал плечами Его Величество, заставив меня отчетливо скрипнуть зубами и в очередной раз задаться вопросом, за что же я его терплю. — Пойдем. Я представлю тебя послам Пилара. Они как раз должны прийти в нужную кондицию…
Краем глаза заметила, как изменился в лице Марк: побледнел, нахмурился, крепко сжав губы, словно опасался ляпнуть что-нибудь лишнее.
— Я тебя ненавижу, — призналась я Лансу, убирая челку с глаз: тримаран набрал скорость, и на верхней палубе разгулялся соленый ветер. — Зачем тебе понадобилось… — Ланс потянул меня следом за собой, не дослушав.
Марк остался стоять на верхней палубе, повернувшись в сторону удаляющегося дворца и скрестив руки на груди.
Тримаран заметно раскачивался на разгулявшихся волнах, отчего передвижение целеустремленного короля под ручку с упирающейся фавориткой выглядело особенно колоритно — словно празднование длится третий день и, надо признать, удалось. Но, поскольку посольство Пилара тоже шаталось, балансируя изобличающими бокалами с коллекционным вином, на траектории нашего передвижения внимания никто не заострял.
Хоть Пилар и считался дружественным государством, его почетные представители держались наособицу. Компанию им составляла только леди Исабель Крус-Тар, глава дворцовой пресс-службы, явно намеревавшаяся собрать материал для сенсационной статьи.
Посла и его эмиссара я узнала по фотографиям из личных дел, а вот девушку, скромно держащуюся ближе к ним, видела впервые. Это мало что меняло: их имен, к своему стыду, я все равно не могла вспомнить. Пиларцы считали, что короткие имена пристали незначительным людям (хотя Ланс, должно быть, в клочья порвал им шаблон), и представителей целой страны звали столь заковыристо, что я сдалась уже на пятом слоге, не добравшись даже до фамилии.
— Все еще не хочешь объяснить мне, в чем дело? — поинтересовалась я у Ланса, когда до делегации оставалось не больше десятка шагов.
