Вместо этого все, на что его хватило, — это растрепать в танце мою прическу. Даже сквозь нашептанное подчинение он не забывал, ради чего связался со мной.
— Все сложно, — повторила я слова Дейзи.
— Хочешь, я с ним поговорю? — с готовностью предложила она.
Я не сдержала нервный смешок:
— Представляю, какое у него сделается лицо! Нет, не нужно. Как-нибудь разберемся сами.
Сколько бы времени на это ни потребовалось.
— А что — лицо? — невозмутимо поинтересовалась Дейзи. — Он вечно в себе, ты вечно у себя на кухне…
— Звучит так, словно мы уже лет тридцать женаты, — прыснула я. — Не нужно, Дейзи, правда. Лучше передай лакеям, чтобы подготовили для спиритического сеанса круглый стол без скатерти и восковые свечи по числу участников. Кто, кстати, будет присутствовать?
— Ее Светлость, Его Светлость, леди Изабель и мистер Кантуэлл, — с готовностью перечислила Дейзи. — Мистера Анги приглашали, но он отказался.
Я прикусила губу. Это все ради мистера Анги и затевается! Куда только смотрит Тао?..
Впрочем, не удивлюсь, если в подушку.
— Нужно шесть человек, — виновато соврала я. — Может быть, леди Изабель уговорит мистера Анги? Не то, боюсь, в мероприятии не будет смысла.
Это известие заставило Дейзи в рекордные сроки проглотить порцию жаркого и, позабыв про интригующую коробочку от мистера Кантуэлла, пулей вылететь из домика. Я собрала грязную посуду, выглянула из окна — камеристка уже подплывала к мангровым зарослям, ловко орудуя единственным веслом.
Альциона дождалась, пока она не скрылась в зарослях, и впорхнула в открытое окно. Ее отвлечь было куда сложнее по причине полной и безоговорочной сытости, а потому птица без лишних церемоний уселась на стол и принялась теребить плотную упаковочную бумагу.
— Да подожди ты! — не вытерпела я и, наскоро вытерев руки полотенцем, отобрала у альционы уже изрядно потрепанную посылку.
Под слоем упаковочной бумаги оказалась картонная коробка, основательно обмотанная бечевкой — чтобы не открылась ненароком. Озадаченно хмыкнув, я сбегала на кухню за ножом, и мы с альционой наконец-то заглянули внутрь. Я ожидала увидеть какое-нибудь максимально нейтральное письмо, подписанное рукой августейшей особы, приглашение или, на худой конец, платок, и реальность меня несколько обескуражила.
— Табакерка? — слегка удивилась я и вытащила ее из коробки.
Альциона разочарованно присвистнула, словно самолично разглядывала в музее драгоценные табакерки из золота, усыпанного бриллиантами. Эта была простовата: деревянная, с грубоватой резьбой и царапиной поперек крышки. Движимая любопытством, я все-таки открыла ее — и нервно сглотнула.
С внутренней стороны на крышке был вырезан королевский герб — в той же резковатой манере, что и лиственный узор на боках. Табакерка не просто принадлежала принцу — похоже, он сделал ее сам… и подарил Кристиану Кантуэллу.
— С кем мы с тобой связались? — тоскливо спросила я и отправилась на чердак за инвентарем для гадания.
Ракушки пришлось выбирать помельче: табакерка была небольшой, скорее коллекционной или декоративной, нежели предназначенной для хранения приличного количества табака. Зато бусинки я сгребла полной горстью.
Некоторое время ушло на то, чтобы соорудить вокруг табакерки на столе защитный заслон из полотенец. Весь инвентарь в ней все равно не поместился бы, а ловить по всему домику прыткие бусинки я сочла развлечением ниже среднего.
Закончив приготовления, я согрела полные горсти ракушек и бусин собственным дыханием, велела:
— Отзовись, Ричард Аллистер, принц Вайтонский, живой или мертвый! — и развела ладони, позволив гадальному инвентарю просыпаться на табакерку.
Альциона заглянула внутрь и насмешливо присвистнула. Ракушки остались верны себе, выстроившись в знакомую линию прибрежных джунглей, в которых наследник с равным успехом мог быть как живым, так и мертвым. Как просила — так и отозвался!
— Позлорадствуй еще, — мрачно посоветовала я, перебирая в уме варианты нового гадания — и осеклась, заметив посреди линии одну-единственную черную бусинку. Все остальные просыпались мимо табакерки и с прискорбием уперлись в скатанные полотенца — только оранжевая закатилась в услужливо распахнутую ракушку мелкой мидии. — Живой! — со смешком постановила я, обличительно ткнув пальцем в черную бусинку. Ей я при гадании обозначала незнакомую мне женщину, которая влияла на судьбу объекта.
Альциона скептически хмыкнула, подразумевая, что таинственная незнакомка в данный момент может вовсе не разбивать несчастному принцу сердце, а рыть уютную могилку посреди джунглей. С этим поспорить было трудно, но я предпочла сохранять оптимистический настрой. Не то чтобы я так уж часто гуляла по джунглям, но что-то подсказывало, что шанс встретить там таинственную незнакомку с лопатой довольно низок.
Стараясь не потревожить выпавший узор, я дотянулась до записки Тао и прямо на обороте нарисовала углем знакомую линию джунглей, старательно пометив, куда именно выпала черная бусинка. И только потом аккуратно собрала все ракушки и сложила табакерку обратно в коробку: ей еще предстояло сыграть свою роль.
До назначенного времени еще оставалось несколько часов, и я потратила их, разыскивая на чердаке старую доску для спиритических сеансов. Буквы на ней заметно облупились, и я досадливо прикусила губу, но ограничилась тем, что старательно отмыла деревянную поверхность от пыли и паутины: краски и чернил в доме не было, а уголь испачкал бы господам манжеты, чего мне никогда не простили бы. Впрочем, я была уверена, что уже завтра к утру у меня в домике появится чей-нибудь старый письменный прибор, а потому не унывала.
Оптимистический настрой сумело подпортить только зеленое платье. После безумной ночи оно требовало хорошей стирки, и выходить в нем снова было нельзя — равно как и являться в Мангроув-парк в видавшей виды домашней юбке. Я покосилась на корзинку для рукоделия и с обреченным смешком покачала головой.
После шитья наряда для миссис Вест шелка осталось еще на пристойную блузку или не очень пристойную юбку. Словно Тао догадывался, насколько прискорбно положение дел в моем шкафу, и пытался одним отрезом решить две проблемы разом.
Увы, времени на рукоделие все равно не оставалось, и я, философски пожав плечами, достала плотную сорочку мужского покроя, перешитую на мою фигуру, и узковатую юбку — она досталась мне от леди Изабель, которая в куда большей степени соответствовала современным канонам красоты и могла похвалиться стройными мальчишескими бедрами. На мне юбка натягивалась, обрисовывая все изгибы, и в сочетании со свободной сорочкой смотрелась несколько вызывающе; пришлось, несмотря на жару, завернуться еще и в длинную накидку, скрадывающую силуэт.
— Завтра же засяду за шитье, — пообещала я альционе. Та только хихикнула и перелетела с раскрытой створки шкафа на мое плечо, потянув клювом за выбившуюся из пучка рыжую прядку.
