— Как ты могла такое подумать?! — возмутилась Инна и вздохнула.
— Владика забыть не можешь?
— Ну как тебе сказать? Не могу, хотя он и оказался Зозулей. Или как его там?
— Что в нем такого особенного? — удивилась Бережная. — Слова какие-то особенные говорил?
— Нет, он больше молчал. Но как-то так по-мужски молчал.
— Дурочка ты, Инка. Читала бы лучше книжки, стихи какие-нибудь…
— Зачем? — испугалась подруга.
— Не знаю, — призналась Бережная, — я вот читаю. Память, может, поэтому и хорошая. Помню, например, такие строчки Евтушенко:
Вот придет он пьяный ночью, рычит, неужто я ему навек? и грубо повернет и — молча, молча, как будто вовсе я не человек…
— Это ты к чему? — не поняла Заморина. — К тому, что он про любовь мне не говорил? Так мне, может, и не надо вовсе, когда и без слов понятно: он подлец. А я дура.
И университетская подруга заплакала.
Глава одиннадцатая
Петя не предупредил Бережную, что должен встретиться с Яной Ставицкой. При знакомстве, которое, как ему казалось, долго не продлится, он оставил ей номер своего телефона, не рассчитывая, что она позвонит, а если и позвонит, то он отговорится, потому что она ничего не знает про Степана. Однако Яна позвонила на следующее утро и сказала, что хочет поговорить именно о Степе Хромове. И только для этого собирается встретиться. Якобы накануне она хотела сообщить ему нечто важное, но вокруг были посторонние и она не решилась.
— То есть Лютиков и Гриша, которых ты знаешь два года, тебе чужие, а я, которого ты видела всего полчаса, — уже близкий друг? — удивился Елагин.
— Ну, не полчаса, а гораздо больше, — уточнила девушка, — но ты с первого взгляда внушаешь доверие, а у меня есть что сказать про Степу. Если, конечно, ты и в самом деле его друг.
Петр заверил, что он теперь единственный друг Хромова, и договорился о встрече. Яна, естественно, попросила, чтобы он встретил ее у метро и подвез к факультету.
— Там три минуты пешком, — удивился Елагин.
— Так я тебе в машине все и расскажу.
Понятно было, что она хочет, чтобы ее подвезли к главному входу на дорогом автомобиле, и чтобы красивый молодой человек вышел из-за руля и открыл дверь, помогая ей выбраться из салона. Он должен оказать ей этот знак внимания. Как делают красавцы в западных фильмах. Вернее, делали когда-то, потому что в нынешних блокбастерах красавцы и красавицы сначала лупят друг друга по лицу и по другим частям тела с одинаковой силой и с одинаковой злобой, а потом занимаются любовью, позабыв о синяках и ссадинах.
У метро припарковаться было негде, а потому Елагин намеренно опоздал на четверть часа, предполагая, что и Яна, как все девушки, не отличается пунктуальностью. Но она стояла, почти прижавшись к стене старого здания, крутила головой, высматривая его машину. Стояла под старинными, висящими на уровне третьего этажа часами, на ступеньках какого-то крохотного магазинчика, пытаясь укрыться от мелкого весеннего дождика, больше похожего на капающий с неба растаявший снег. Но, увидев остановившийся автомобиль, улыбнулась и поспешила к нему. А ехать-то всего ничего — один квартал до перекрестка и один после него. Можно было бы встретиться и возле дверей факультета.
— Прости, что опоздал, — попытался оправдаться Петр, — но с трудом вообще вырвался, раз у тебя есть что-то важное и срочное.
Она смотрела на него и радовалась. И это злило Елагина.
— Просто хотела увидеться, — наконец объяснила она, когда машина пересекала перекресток. — Но ты скажи честно, Петя, кто для тебя важнее? Степик или я?
— Ты рядом, а Степан неизвестно где.
— А если я скажу, где он может находиться? — спросила вдруг девушка.
— Ты хочешь предложить какие-то условия? — догадался Петр.
Автомобиль остановился у факультетских дверей, возле которых уже сбивались в группки студенты и студентки, особо не спешащие на занятия. Они курили, разглядывали друг друга и смеялись, радуясь неизвестно чему, хотя повод все-таки был — дождик закончился.
— Я знаю, где Хромов может находиться, — наконец произнесла Яна, — то есть я не уверена, что он и сейчас там. Но адрес мне известен. Он как-то приводил меня туда. Это пустая квартира. Когда-то там жила новая жена его отца. Теперь Кристина за городом, живет в их доме. А Николай Степанович, скорее всего, и забыл, что…
— Погоди, погоди, — не дал ей договорить Елагин. — Мне кажется, отец твоего друга в первую очередь проверил все места, где мог появиться его сын.
— Поначалу проверил, а потом — не будет же он постоянно проверять, кто там живет.
— Можно попросить соседей проследить.
— Соседи его терпеть не могут. Это обычная блочная пятиэтажка. Там даже консьержа нет. Степик рассказывал, что, когда его отец приезжал к Кристине и оставлял «Бентли» во дворе, на машину всякий мусор сверху бросали. А с Кристиной здороваться перестали, посчитали, что она проститутка. Теперь и она там не появляется, а Николаю Степановичу эта квартира вообще не нужна…
— Так что ты хочешь за адрес? — спросил Елагин, догадываясь, что скажет сейчас девушка.
Но она молчала. Потом помахала кому-то рукой через окошко и посмотрела на него.
— Можешь отказаться. Конечно, я покажу и так. Но я хотела бы, чтобы ты разобрался с коллекторами… Или просто как-то убедил их. А то звонят родителям, угрожают. На дверях нашей квартиры краской угрозы писали, теперь вот на стене в подъезде про меня гадость крупными буквами… Родители взяли кредит на мое обучение. Я же на коммерческом учусь — не все же такие умные, как Хромов, который мог бы платить, но все равно поступил на бюджетное. В прошлом году мама взяла кредит… Потом из того банка ушла… Но какие-то долги будто бы остались, а теперь там еще и проценты наросли…
— Так о чем с ними говорить надо?
Она снова помахала кому-то и сказала, не оборачиваясь:
— Ладно, проехали. Я и так покажу ту квартиру.
— Название коллекторского агентства помнишь?
— «Возмездие». Они сегодня обещали приехать, вчера звонили родителям и приказали ждать их, а то потом будет еще хуже.
Она посмотрела Елагину в лицо и тут же отвернулась, понимая, очевидно, что он не собирается ей помогать.
А он взглянул на заходящих в здание студентов и кивнул:
— Хорошо. Тогда ты сбегай на первую пару и спускайся. Буду ждать. Покажешь мне ту квартирку, а я за это время постараюсь что-нибудь…
— Не надо, — покачала головой Яна, открыла дверь и выскользнула наружу.
И перед тем как закрыть дверь, повторила:
— Не надо. Там и в самом деле серьезные люди. Не хочу тебя подставлять.
