— Ну, хорошо, — согласилась она с печалью в голосе и вдруг сунула руки в его карманы. — Сейчас я проверю, что в них!
И засмеялась.
Он поцеловал ее и вздохнул:
— Что-то не звонят.
— А ты сам не можешь напомнить? — предложила Илона.
— Могу, но ты иди, а то ветер задувает, и ты простудиться можешь.
Филипп нежно поцеловал невесту, посмотрел, как она идет к парадной, на ходу оборачиваясь и посылая ему воздушный поцелуй.
Он помахал ей рукой, убедился, что Илона скрылась за входной дверью, и набрал номер Барановой.
— Тамара? — спросил он. — Это Филипп. Ну как там?
— Хорошо, — ответила та, — я отменила все встречи. Будем встречаться и решать вопрос о вашем деле. Только ты… Простите, вы должны пройти фейсконтроль. Вы должны подъехать к моему дому, а я должна посмотреть в ваши, как вы выразились, серые глаза, чтобы удостовериться, насколько они честные. А то сами понимаете: в бизнесе и в политике без этого нельзя. Честность и самоотдача — мое кредо.
— А мой девиз: бери от жизни все! — подхватил Первеев. — Называйте адрес!
Он ехал, прижимая трубку к уху, продолжая разговор. Когда уже въехал в Тучков переулок, услышал:
— Там «Мерседес» какой-то.
— Так это я и есть, — ответил Филипп.
Он остановился рядом с ней и с удовлетворением отметил, что Тамара превзошла все его ожидания. Вполне симпатичная, с длинными ногами и впечатляющей грудью.
Судя по блеску ее глаз, он тоже произвел впечатление.
— Честно говоря, не ожидал, — признался он, — ехал к вам скрепя сердце, думал, что придется общаться с какой-то серой мышью, а вы…
— Ты, — поправила его помощница депутата.
— Даже сердце застучало. Любая супермодель рядом с тобой — серая мышь. Как вообще ты оказалась помощником Онищенко?
— Так это очень давно было. Года два назад. Я на его фирме работала менеджер-офисом, то есть офис-менеджером. Он и тогда без меня никак… А сейчас мы едем в клуб, который принадлежит моему другу. Он мой сосед по дому, и с его женой я тоже дружу.
Илона вбежала в квартиру и, не задерживаясь в прихожей, не зажигая свет, помчалась к окну. Выглянула осторожно, едва отодвинув плотную штору, выглянула во двор. Белого «Мерседеса» не было. Она взяла телефончик, прокашлялась, выдохнула, набрала номер, а когда в трубке услышала мужской голос, самым нежным голоском, на который была способна, прошептала:
— Привет, Петя. Как ты поживаешь?
— Да все так же: встречи, переговоры — дела, одним словом.
— Ты в клубе переговариваешься, как обычно?
— Сегодня в офисе просидел весь день.
— Так, может, потусим в клубе вдвоем?
— У тебя же муж…
— Не муж он мне. Просто типа как жених. Только я за него замуж не собиралась вовсе, а теперь тем более. Во-первых, он жадный. Во-вторых, он мне изменяет. Или это во-первых? Изменяет со всеми подряд, даже с этой старухой Гасановой. Я это точно знаю. Представляешь, как это подло — его папашка с ней спит, и он туда же. И это он специально, чтобы Федору Степановичу отомстить. Он вообще своего отца ненавидит: Филя считает, что его отец должен ему больше средств давать и переписать на него свои… как их — активы. Федор Степанович, конечно, уже в маразме. Взял чужого внука и носится с ним. Мы поначалу с Филей так хохотали, ну, ладно, думали — пусть, а теперь дело далеко зашло. Сейчас договоримся с этой лохушкой, отдадим ей ребенка… Алле, ты слушаешь меня?
— Конечно.
— А чего молчишь?
— Просто интересно очень: у тебя жизнь как в сериале.
— Вот и я о том же. О чем я? А… Федор Степанович, конечно, рогами своими упрется, ребенка не отдаст. Его сразу за похищение арестуют, посадят, и всё, что у него есть, Филиппу отойдет. Филя по этому поводу очень радуется… Только мне плевать уже на него. Я поняла, что мы совсем разные люди. Он сейчас вроде как на деловую встречу поехал, а какая встреча, если уже девять вечера. От него парфюмом за версту несет. Что я, не понимаю, для чего он так надушился. Да мне все равно теперь — зато я свободна теперь. Мы можем в клубе посидеть? А потом к тебе рванем.
— А если твой жених вернется, а тебя нет?
— Не вернется. Я могу потом сказать, что у родителей ночевала. Такое уже было. Ну что, едем?
— Погоди, — услышала она голос Петра, — я перезвоню.
Елагин закончил разговор и посмотрел на стоящую рядом Бережную.
— Так что? Ехать?
— Этого достаточно, надеюсь, — ответила Вера. — Запись отправим Первееву-старшему. А тот, если верить людям, знающим его хорошо, не только вспыльчив, но и невероятно мстителен. Ему наплевать, кого давить, лучшего друга или единственного сына. Только одной записи мало. Сейчас в клубе за ним понаблюдают и, если Филипп что-то ляпнет об отце, то это попадет на запись.
— Не жалко парня? — поинтересовался Егорыч.
— А то, что Филя со своим отцом раздавили маму ребенка, бабушку, прошлись по ним катком, не выполнив решение и без того несправедливого суда, это как? — отозвался Елагин.
— Возмездие, — согласился Окунев и посмотрел на Петра.
— Вот потому-то надо ехать, — произнес тот.
Тот тут же набрал номер Илоны.
— Хорошо, я согласен. Давай встретимся там же, где познакомились.
Глава семнадцатая
Филипп с Тамарой расположились за угловым столиком и не спеша беседовали, потягивая шампанское. Первеев рассказывал о перспективах, которые встают перед помощницей депутата, если его фирма выиграет тендер на поставку щебня для кольцевой дороги.
— Дело даже не в деньгах, которых у тебя будет столько, что ты и представить не можешь. У тебя начнется собственная политическая карьера. Захочешь в Госдуму — легко. В Совет Федерации — без проблем.
— Да, — согласилась Тамара, — я и сама об этом думала, только пока не решила, куда именно хочу. Хочу и туда и сюда…По-всякому хочу. В смысле, в политику попасть. Если бы ты знал, я же кручусь в этой Думе, как белка. Всех там знаю и понимаю, что давно переросла свою нынешнюю должность. Ведь кто такой Онищенко? На самом деле пустое место — за него я всю работу делаю. И то делаю, и это. Он же во всех смыслах импотент. А когда в его типа крутой фирме была этим офисом-ремейджером… Тьфу ты — офис-менеджером. Напридумывают же — не выговорить даже. Я же по образованию мерчендранзер, как-то так называется. У меня даже диплом есть красного цвета. Так что я за Онищенко все совещания проводила. Ставила задачи, объясняла, куда и кому, вдохновляла и направляла.
— Тамара, слушаю и только сейчас понимаю, что ты — готовый политический лидер! — восхитился Первеев.
