– И кто он такой? – механически спросила я. – Кажется, у него есть столярный цех. Двери, оконные переплеты, подоконники…
– Близко, но не горячо.
– И что же он производил? – вяло спросила я.
– Гробы.
– Гробы? И что с того? Они тоже из дерева.
– Вы правы, но дело не только в гробах.
– А в чем? – спросила я уже более заинтересованно.
– А в том, что Красина Анатолия Борисовича еще двадцать лет назад в природе не существовало.
– Это как? Мужику было лет пятьдесят, не меньше. Не родился же он уже тридцатилетним, да еще с двумя дочерьми?
– Слова богу, такого не бывает. Я вот что вам скажу – держитесь от всего этого подальше.
– Погодите, Сергей Петрович, а вы выяснили, кем был Красин на самом деле?
– Выяснил. В начале компьютерной революции умные люди картотеку «пальчиков» собрали в одну программу и по мере поступления новых кадров ее пополняли. В квартире Красина мы сняли отпечатки пальцев. Вместе с отпечатками пальцев хозяина мы запустили их в компьютер. Ответ пришел неожиданный – отпечатки пальцев Красина принадлежат некому Владимиру Рыжову.
– Рыжов был судим?
– Конечно, откуда тогда были бы в картотеке его отпечатки? По нынешним временам ничего серьезного: Рыжов отбывал срок за воровство. Молодежь выпила, начала бузить, приставать к прохожим, а потом на радостях вскрыла ларек. И взяли-то всего ничего: несколько бутылок вина, шоколад и консервы. Компанию вычислили очень быстро и осудили по всей строгости закона. Рыжову дали три года. От звонка до звонка он отбыл срок, вышел, а потом пропал.
– Как пропал?
– Да вот так. Вышел, отметился, получил прописку, устроился на завод.
– В нашем городе?
– Нет – в соседней области. Завод закрыли на реконструкцию, а рабочих распустили. Рыжов сдал комнату в общежитии и пропал.
– Сергей Петрович, а откуда у него документы на имя Красина Анатолия Борисовича? Этот Рыжов убил человека? Я слышала, таким образом присваивают чужие документы. Паспорт Красина настоящий?
– Этот паспорт настоящий. Но выдан он не так давно взамен утерянного. Так что старый паспорт мы никак проверить уже не сможем. Но есть вероятность, что и он липовый. Мы заглянули в личное дело Красина: где родился, где учился. Сделали запрос. Вчера получили ответ. Не было такого товарища. Получалось, что Красин и не родился, и не учился.
– Забавно.
– Да уж, более чем. Вот поэтому я вас настоятельно прошу: живите, работайте и держитесь от всех Красиных подальше.
– Как вы думаете, дочки знали, что их папа не Красин, а Рыжов?
– Если он скрывал от всех свое настоящее имя, наверное, и дочки ни о чем не догадывались.
– Может быть, прежде всего от них он скрыл свое криминальное прошлое?
– Может быть, – согласился со мной Воронков. – Еще раз вас прошу, держитесь от Красиных подальше. Это все, до свидания.
«Подальше так подальше», – подумала я и положила трубку.
Не успела я далеко отойти от телефона, как он опять затрезвонил.
– Ты жива? – услышала я встревоженный голос Алины.
– А почему ты спрашиваешь?
– Я же видела вчера лицо твоего Олега. Деспот, Отелло местного разлива. Он тебя не придушил?
– Нет, мы вчера чудно провели вечер. Цветы, вино, дорогой подарок по случаю годовщины свадьбы. – Я сладко вздохнула и вновь залюбовалась браслетом, который свободно опоясывал мое запястье.
– Что, и сцены не было? – разочарованно спросила она.
– Только сцена любви.
– А ревность, упреки были?
– Нет, только слова благодарности и признание в любви.
– Неинтересно, – совсем сникла Алина. – Спускайся. Долго мне тебя перед подъездом дожидаться?
– Ты внизу? А зачем приехала? Я могла бы и пешком пройтись.
– Зачем приехала? Тебя в травмпункт везти, – пробурчала Алина. – Спускайся, я жду.
Если я в это утро вся светилась от счастья, то Алина, напротив, была в подавленном настроении. То ли не с той ноги встала, то ли ее нервировало блаженное выражение моего лица, но она, как ни старалась, не смогла скрыть своего раздражения:
– Между прочим, «Пилигрим» начинает работать в девять утра, и кому, как не тебе, служить образцом дисциплины. Это раз. А два – тебя там уже человек дожидается. Забыла, как вчера назначила Роману встречу? Я, правда, не возьму в толк, зачем тебе давать в долг такую крупную сумму малознакомому человеку, но факт остается фактом, ты обещала. Но самое главное – почему-то за все это переживать должна я. Я тут торчу под домом десять минут, а ты купаешься в море удовольствий, – злилась Алина. – Никакой ответственности! Что бы ты без меня делала? – вопрошал человек, который от силы пять раз в году вовремя приходил на работу.
Пока Алина бухтела, я глазами шарила по салону ее автомобиля. Телефона видно не было. Я запустила руку под сиденье, пощупала там, извлекла мятую бумажную салфетку и грязный Алинин носовой платок, посмотрела на него и запихнула обратно.
– Что ты ищешь? – спросила Алина, заинтересовавшись моими поисками.
– Мобильный телефон. Я в последний раз разговаривала по нему из твоей машины, а потом он исчез.
– Ну, правильно, как же иначе? Вали все на меня. Не брала я твой телефон! – вспылила Алина. – Или ты думаешь, если меня один раз черт попутал, то я стала хронической клептоманкой?
– Я ничего не думаю и не говорю, что взяла его ты. Просто он пропал. И все. Извини, если я тебя обидела. Мне нужно было сначала спросить о пропаже у тебя, не находила ли ты телефон, и лишь затем…
– Обыскивать машину, – вставила Алина. Она явно сегодня была не в духе. – Наверное, ночь не спала, думала, как сядешь в автомобиль и начнешь искать, искать, искать.
– Да ничего подобного. Если бы меня Воронков сегодня не спросил, что с телефоном, я бы не скоро о нем вспомнила.
– А Воронков здесь при чем? Вроде бы вчера с ним виделись. Или у тебя с ним от меня какие-то тайны?
– Никаких тайн. Просто на тот момент, когда к нам заходил, он не владел всей информацией, а потом хотел нас предупредить, но не мог дозвониться.
– О чем он хотел предупредить?
– Чтобы мы держались подальше от Красина.
– Марина, он что – нас за идиоток принимает? Или он думает, что мы склонны к некрофилии. Красин в морге! При всей моей фантазии, я не стремлюсь занять с ним соседний стол или полку, не знаю даже, куда положили его тело.
– Нет, нет, – поторопилась я объяснить, о чем хотел предупредить нас Воронков. – Ты неправильно меня поняла. Сергей Петрович узнал, что Красин совсем не Красин.
