– Сестра? – переспросила Ира. – Кажется, была. Один раз я с девчонками поехала в кино. И там столкнулась с братом. Он был с двумя девушками. Одна из них была Инна, а вторая… Она точно могла быть Инниной сестрой. Очень они были похожи.
– Ира, мы пойдем, – неживым голосом стала прощаться Алина. Продолжать разговор о смерти Андрея ей было больно. – Прими наши соболезнования.
Она повернулась к девушке и, не оборачиваясь, пошла к выходу. Буркнув на прощание: «Крепитесь», я и Степа поспешили за Алиной.
– Не кисни, – Степа заботливо взяла Алину под руку, помогая ей спуститься по лестнице.
– Я думала, разговор с Андреем хоть что-то разъяснит. А на самом деле вопросов только добавилось. Как он попал в наш гараж? Его позвала Катя? Он сам ее нашел? Он ее разыскивал? Зачем? Хотел помочь? Поехали в гараж!
– Алина. – Я покачала головой. – Что мы забыли в гараже? Бокс опечатан. Сторож все, что знал, нам рассказал.
– Я хочу еще раз осмотреть место преступления.
– Что ты осмотришь? Печать на воротах?
– И правда, Алина, поехали домой, – попросила Степа. – Из дома позвоним Воронкову. Он должен знать. По сути, одно дело ведут два человека. К гадалке не ходи, гибель Инны, пропажа Кати и смерть Андрея как-то между собой связаны. И Вадим здесь ни при чем. Ему просто жутко не повезло: убийство совершили в его гараже, и он случайно в тот же день оказался рядом с трупом, да еще полицию вызвал. Все к одному.
– И все равно, я хочу заехать в гараж, – заупрямилась Алина. – До гаража рукой подать.
– Ладно, едем, – согласилась я, глядя на нервно подрагивающие веки Алины. – Может, и правда, Катя там появлялась?
Глава 11
Гаражные ворота были на замке. Дернули за ручку калитки. Какое там?! Семен Иванович, напуганный недавними событиями, вход в гаражный кооператив охранял, как государственную границу. Не то что враг – владелец несчастных «Жигулей» не прошел бы. Пришлось звонить и долго ждать, пока старик доползет до ворот.
– Кто? – раздался его скрипучий голос.
– Семен Иванович, это Алина Николаевна Блинова, – представилась Алина.
Петли скрипнули и калитка отворилась.
– Семен Иванович, мы пройдем. – Она сдвинула старика с прохода, прошла через калитку и прямиком устремилась к своему боксу. Дверь все так же была опечатана. – Может, содрать с двери эту чертову бумажку? – спросила она у нас.
– Алина, я не знаю, – засомневалась я в безнаказанности этого поступка. – Тут куча печатей. Дата, когда опечатали. Как бы тебе потом менты претензии не предъявили.
– Да, не наломать бы дров, – Алина ногтем попыталась отодрать от двери краешек бумажной ленты. – Намертво приклеили.
– Идем, Алина, здесь нечего смотреть, – позвала я подругу и первой зашагала к сторожу, который все так же продолжал стоять у ворот.
– Скажите, Семен Иванович, а люди из полиции не говорили, когда я смогу пользоваться гаражом? – спросила Алина, поравнявшись со сторожем.
– Ничего не говорили.
– А девушка, которая жила в моем гараже, случайно не появлялась?
– Не появлялась. – Старик затрусил головой.
– И на том спасибо, – расстроенно проговорила Алина и побрела к машине.
Она села за руль, но заводить автомобиль не спешила.
– Алина, едем домой. Уже вечер, – Степа посмотрела на часы. – Половина восьмого. Пока доедем, темно будет. К Воронкову еще надо позвонить.
Алина как будто ее не слышала, сидела, положив ладони на руль, и смотрела перед собой отчужденным взглядом.
– Нельзя так расстраиваться. Ну не окажись убитый парень Андреем, и что? – продолжала успокаивать Алину Степа. – В конце концов он мог и не знать, где прячется Катя.
– Как так не знать, если его убили в гараже, в котором она жила? По всему выходит, он пришел к ней.
– А если бы нашли другого парня, то Андрей бы не знал, – настаивала на своем Степа.
– Голова болит, не понимаю я твою логику, – призналась Алина. – Ладно, поехали домой, поужинаем, на сытый желудок я как-то лучше соображаю.
– Поехали, только по пути заедем ко мне на квартиру, я, кажется, забыла халат взять, – попросила я.
Собирала сумку я второпях и о многих необходимых вещах даже не вспомнила.
Алина остановила свой «Опель» во дворе моего дома.
– Я подниматься не буду, – сказала Степа. – Посижу в машине с Алиной.
– Как хочешь. Я мигом: схвачу халат и обратно, – пообещала я, мельком взглянув на окна квартиры. Дома ли кто, я так и не смогла определить. В июне темнеет поздно, необходимость в электрическом освещении возникает только после девяти часов.
Но как только я вошла в подъезд, сомнения отпали, строители были еще на месте. Стены сотрясались от немыслимых вибраций, которые перемежались монотонным грохотом. «Неужели эти звуки исходят из моей квартиры?» – с ужасом подумала я.
На площадке второго этажа я столкнулась с соседкой Ольгой Дмитриевной. Она как будто поджидала меня. Не успела я с ней поздороваться, как она с укором мне сказала:
– Мариночка, это форменное безобразие. Разве можно так шуметь? Что происходит в вашей квартире?
– Ольга Дмитриевна, приношу вам свои извинения, но у нас с сегодняшнего дня ремонт. Надеюсь, шум вам будет досаждать только сегодня, ну в крайнем случае завтра.
– А что потом? Я умру и не буду слышать? Мне уже вызывали сегодня «Скорую», врач не смог услышать биение сердца.
– Ольга Дмитриевна, – я стала бочком обходить ее, – еще раз прошу вас нас извинить. Ну потерпите совсем немного.
Я пулей влетела на свой этаж. Распахнув дверь, которая, кстати, оказалась незапертой, меня обдало пылевым облаком – я закашлялась и потянулась в карман за носовым платком. Прижав к носу и рту импровизированный респиратор, я пожалела, что не ношу очки. Крупинки штукатурки витали в воздухе, лезли в глаза и толстым слоем оседали на ресницах и волосах.
– Почему я не езжу на мотоцикле? – спросила я у себя. – Напялила бы сейчас мотоциклетный шлем на голову и горя бы не знала. Ау! Где все? – завопила я, входя в пылевую зону.
– Хозяйка, мы здесь, – криком ответил мне Сан Саныч, которого Олег специально пригласил руководить строителями.
Грохот прекратился. Стало подозрительно тихо, как будто я в одну секунду оглохла. Понемногу мои глаза стали привыкать к пелене из пыли, и я стала различать просвечивающиеся через нее силуэты.
Через несколько минут пыль осела, и я смогла войти в квартиру. В коридоре было неестественно светло, хотя электричества никто не включал.
– Матерь божья! – ахнула я, заметив отсутствие стены, вернее двух стен.
Солнечный свет беспрепятственно падал на одиноко стоявший в центре огромного пространства унитаз.
