– Есть. Только зачем они тебе? Хочешь подкупить охранника?
– Не совсем, – буркнула Алина и выпорхнула из машины. – Добрый день. В этой больнице лежит мой родственник. Могу я поговорить с главврачом? Я хочу оказать спонсорскую помощь вашему лечебному заведению.
– Вы хотите поговорить со Светланой Михайловной? – переспросил охранник.
– Да, со Светланой Михайловной, – Алина часто закивала головой.
– Сейчас спрошу, – охранник повернулся к нам спиной и неторопливой походкой пошел в будку. Он снял трубку, ткнул пальцем в кнопку, что-то спросил, потом высунулся в окошечко: – Проходите, только машину оставьте здесь. У нас не положено заезжать на территорию на личном автотранспорте.
– Как скажите, – согласилась Алина. – Куда идти?
– По дорожке прямо, зайдете в корпус, кабинет главврача на первом этаже, первая дверь слева. Светлана Михайловна на месте.
– Спасибо, – Алина обворожительно улыбнулась и, взяв меня под руку, вошла в ворота.
Нашим глазам предстала ужасающая картина. Нечто-то подобное я видела в фильме ужасов. Переступив границу мира нормальных людей, мы попали в мир сумасшедших. Нас тут же заметили и окружили люди в синих байковых халатах. Это были пациенты психиатрической больницы. У всех у них были жуткие лица, безумные глаза и перекошенные рты, из которых лилась слюна.
Люди мычали и тянули к нам руки, желая нас коснуться. От страха я прижалась к Алине. А вдруг они на нас набросятся и укусят? От психов можно ожидать всего.
Я так испугалась, что у меня подкосились колени. Если бы не Алина, на которой я, в прямом смысле этого слова висела, я бы, наверное, упала.
– Пустите, – визжала старушка, протискиваясь сквозь строй собратьев и сестер по болезни. Она подскочила к нам и стала, словно шаман, вокруг нас прыгать и щелкать пальцами, приговаривая: – Вошки, вошки, вошки. Сандезинфекция, сандезинфекция.
– Какие вошки?! – брезгливо оттолкнула ее Алина. – Мы идем к главврачу. Пропустите нас.
– На детектор лжи их! Незнание закона не освобождает от ответственности! – зычно заорал седой старик.
– Да здравствует наше законодательство, которое всех нас законодало! – выкрикнул рядом стоявший псих. А я засомневалась, такой ли он псих.
– Лаванда, горная лаванда, – запела женщина средних лет, с криво размазанной по губам ярко-розовой помадой.
В другой ситуации я бы рассмеялась, но сейчас мне было не до смеха. Кольцо вокруг нас все ссужалось и ссужалось.
– Еще одни нахлебники! Самим жрать нечего. Пайки их лишить, пайки! – завопила пухлая тетечка, из кармана халата которой выпирали сухари.
– Граждане, успокойтесь, – стараясь всех перекричать, сказала Алина. – Мы не будем вас объедать и не будем здесь жить. Мы не больные. – От ее слов у меня потемнело в глазах. Вдруг они обидятся и захотят с нами разобраться? Не следовало ей так говорить. Ну да она и сама это поняла, потому что тут же поправилась: – Я хотела сказать, что мы приехали сюда не поправлять здоровье, а поговорить с доктором, проконсультироваться. Мы ни на что не претендуем.
– Пожалуйста, пропустите нас к главврачу, – жалобно попросила я.
– А ну разойдись! Не то лишу прогулок, вы меня знаете. Кому говорю?! – над толпой зазвучал громкий голос.
Вздрогнула не только я. Пациенты мгновенно испарились, и мы увидели перед собой невысокую пожилую женщину. Мне сразу стало ясно – хозяйка здесь она. Смотрела женщина зло и рассержено.
– Это вы меня спрашивали? – спросила она, не так громко, но так же холодно. Ее глазки-буравчики просверлили нас по очереди. Сначала меня, потом Алину. – Я главврач, Светлана Михайловна Орлова, – представилась она.
– Очень приятно. Я Алина Николаевна Блинова. Двоюродная сестра вашего пациента, Кокошина Георгия Матвеевича. Извините, что поздно приехала, не знала, что мой брат попал в больницу. Когда его забрали, меня не было в городе. Вот вернулась и сразу к нему. Хочу справиться о состоянии его здоровья. Может, нужна какая-то помощь, лекарства импортные и вообще, что я могу сделать для вашей больницы? Не стесняйтесь, говорите, – залебезила перед главврачом Алина.
– Помощь нам нужна, – лицо у Светланы Михайловны подобрело, на губах заиграла улыбка. Мне показалось, что даже глазки стали больше. – Пойдемте в мой кабинет, там и поговорим. Здесь это вряд ли возможно. Видите, у нас даже лавочек нет. Финансирование на нуле. – Орлова обвела взглядом пространство.
Внутри все было без излишеств: голые стены, до потолка выкрашенные зеленой масляной краской, на окнах гардины, закрывающие почему-то только верхнюю часть окна. Впрочем, интерьер оживляли репродукции. Картинки, вырезанные из журналов, были наклеены на картонки и прибиты гвоздями к стенам.
«Все ж лучше, чем ничего», – подумала я.
– Наших пациентов государство за людей не считает, – продолжала Светлана Михайловна, открывая свой кабинет. – А ведь среди них есть просто выдающиеся личности.
– Например, Ленин, Наполеон, – неудачно пошутила Алина.
– Зря смеетесь. У нас лечится один народный артист, три профессора, два доктора наук. Проходите, – она распахнула перед нами дверь. – А что поделаешь, многие сейчас не у дел. Как при такой жизни крыша не поедет?
– А как же мой брат? – Алина направила разговор в нужное русло. – Солидная фирма, деньги, любовь, уважение. Живи и радуйся.
Светлана Михайловна достала из ящика стола тоненькую папку и положила ее на стол. «Кокошин Георгий Матвеевич», – прочитала я.
– Садитесь, – предложила нам хозяйка кабинета. – К сожалению, и такие люди к нам подают, – она кивнула на папочку. – Есть две крайности: бедность и богатство. Одни люди сходят с ума от безнадежности – не у всех есть силы всплыть со дна на поверхность, другие сходят с ума от боязни все потерять. Они вынуждены каждую минуту, секунду зарабатывать деньги. Их организм изнашивается, нервная система дает сбой, стресс, и человек становится нашим пациентом. Часто к этому добавляется алкоголизм.
– Вот вы сказали «стресс», а что стало последней каплей для моего брата.
– Не знаю, – Светлана Михайловна покачала головой. – Не всегда наши пациенты с нами откровенны. Одно могу вам сказать, последнее время Георгий Матвеевич лечил свои стрессы алкоголем. Сейчас у вашего брата развилась мания преследования.
– Мания преследования? – переспросила Алина. – Кто же его преследует?
– Мистический образ, – очень серьезно ответила Светлана Михайловна. – Ко многим больным приходят черти, зеленые человечки, а вот ваш брат боится кота.
– Кота? – в один голос воскликнули мы с Алиной.
– Да, кстати, очень распространенная галлюцинация. Вспомните булгаковского кота Бегемота или Чеширского кота из сказки «Алиса в стране чудес». Гоголь писал о котах-оборотнях. Ой, да многих котов можно вспомнить.
