– И в чем проявляется мания у моего брата?
– Ему везде мерещатся коты. Он отказывается от прогулок. Если нам и удается его уговорить выйти на свежий воздух, то только в сопровождении двух санитаров, чтобы те его охраняли… от кота. Хотя у нас на территории нет ни одного животного. О! Кажется, сегодня он согласился выйти. – Орлова посмотрела в окно.
– Где? Где? – Алина приподнялась со стула.
– Видите, там, в глубине двора?
Светлана Михайловна вышла из-за стола, чтобы подойти к окну. Алина стала рядом с ней. Из любопытства я тоже взглянула. Вдоль забора двигалась примечательная троица: по бокам два санитара в белых халатах, а между ними мужчина в синем байковом халате. Он шел, сгорбившись и вжав голову в плечи. Меня поразили руки, которые он как арестант держал за спиной.
– О, господи. Жора! – войдя в роль, расчувствовалась Алина. – Братик!
Пока она причитала, я притянула к себе папку. «Кокошин Георгий Матвеевич. Год рождения 1958. Предприниматель». Дальше шла строка «диагноз». Слова были чудные и ни о чем мне не говорили. Я захлопнула папку и отодвинула от себя.
– Как вы думаете, он меня узнает? – спросила Алина.
– Нет, на память он не жалуется, – без сомнений ответила Светлана Михайловна.
– Я хочу с ним поговорить, – решительно заявила Алина. – Давайте сделаем так. Вы расскажите моей подруге о ваших проблемах, напишите, в чем нуждаетесь, дадите список лекарств, которые нужны моему брату, а я пока поговорю с Жорой.
Алина не оставила выбора ни мне, ни главврачу.
– Что ж, если вы торопитесь, – согласилась Светлана Михайловна. – Санитарам скажите, что я разрешила вам пообщаться с пациентом.
Алина выскользнула за дверь, а я еще битых полчаса слушала о том, что у больницы денег нет ни на что. Овощей и фруктов больные не видят даже в сезон. Зимой больница практически не отапливается. Врачей и санитаров катастрофически не хватает. Больных лечат какой-то мурой, от которой им становится только хуже, других лекарств просто нет.
– Позвольте, но ведь Георгий Матвеевич не бедный человек?! Разве у него нет родственников?
Светлана Михайловна посмотрела на меня поверх очков.
– Я вам должна объяснить, – поторопилась я сказать. – Я здесь за компанию. Алина Николаевна не близкая моя подруга, – соврала я, чтобы исправить положение, – поэтому я просто не знаю, есть ли у Георгия Матвеевича родственники, кроме Алины. Он женат?
Светлана Михайловна открыла папку.
– С его слов, нет. А в паспорте, кажется, стоял штамп, что он разведен. Он вообще не хотел о себе ничего говорить. Прописку мы подсмотрели в паспорте, который по счастливой случайности оказался в пиджаке.
– Но если в паспорте нет штампа о регистрации брака, это еще не значит, что у него нет гражданской жены.
– Да, но вы первые, кто спросил о состоянии здоровья Кокошина. Значит, у него либо нет жены, либо он ей безразличен. Знаете, не в деньгах счастье. Очень давно слышала я такую историю. Убили «нового русского». Месяц его тело пролежало в морге, как неопознанное. Когда все-таки выяснили, кто полку занимает, и сообщили трагическую весть жене, та сказала: «А я думала, он на Канарах загорает». И такие жены встречаются сплошь и рядом.
Наш разговор был прерван стуком в окно. Алина стояла снаружи и барабанила кулачком о стекло.
– Извините, нам пора, – так я восприняла подаваемые Алиной знаки. – Я все записала. По возможности в скором времени мы выполним ваши просьбы. А пока, – я открыла кошелек, достала из него купюру, – это для больницы.
Смущаясь, что дала слишком мало, я попятилась к выходу.
– Ой, спасибо, хоть йода и бинтов куплю, – вполне искренне порадовалась Светлана Михайловна, – в аптечке все антисептики закончились. Будем рады, если вы откликнитесь на нашу просьбу. Я вас провожу? – спросила она на всякий случай.
По ее глазам я поняла, что ей не хочется выходить из кабинета и даже не хочется знать, состоялся ли разговор между пациентом и его родственницей. Передо мной сидела уставшая женщина, уставшая от всего: от нерешаемых материальных проблем, от мизерной зарплаты и от самих психов.
– Нет, спасибо, – отказалась я. – Мы сами выйдем.
Алина поджидала меня у входа в здание.
– Что ты так долго? Я тебе стучу, стучу.
– Что ж ты с главврачом не простилась? Я, между прочим, ей денег отстегнула. На, она просила тебе передать. – Я вытянула из сумки тетрадный листок, список предметов первой необходимости. – Ты обещала спонсировать психиатрическую больницу, – напомнила я.
– Я? – Алину сразил приступ склероза. – Разве? А при чем здесь я? Надо будет родственников Кокошина потрясти.
– По паспорту он не женат.
– Интересно получается, при деньгах и не женат, – задумалась Алина.
– Ну не женат и что? Ему и одному хорошо.
– Это да, но, кажется, он крепко запал на Инну. Вот послушай.
– Не здесь! Пожалуйста, пошли скорее к машине. Хочешь, чтобы нас опять психи атаковали? – Я схватила ее за руку и потащила к воротам.
– Да-да, – вняла моей просьбе Алина и стала быстро перебирать ногами.
– А теперь говори, ты беседовала с Кокошиным? – спросила я, когда мы уже отъехали на достаточное расстояние от психиатрической больницы.
– Беседовала, – вздохнув, сказала Алина. – Похоже, у мужика действительно крыша поехала. Сначала он от меня шарахнулся в сторону. Санитары загородили его собой. Я им: «Ребята, все нормально, я его сестра. Можно я поговорю с братом?» А этот псих как закричит из-за спины одного из санитаров: «У меня нет сестры! Ее кот послал». Слава богу, меня Светлана Михайловна подготовила. Я сразу поняла, что ему черти мерещатся. Тут ветерок в мою сторону подул, от Кокошина таким духом повеяло, свежак. Где он только водку здесь нашел? Хотя слышала я, что санитары сами водку проносят на территорию закрытых лечебных учреждений, а потом продают ее своим же пациентам. Но не буду отвлекаться. Обращаюсь к санитарам, мол, брат не в себе. «Вот возьмите, – протягиваю им деньги. – Сигареты купите или сходите покушайте». Они обрадовались деньгам и в одно мгновение испарились, вроде их и не было. Кокошин, оставшись без защиты, побледнел, в забор влип, стоит трясется. Я ему говорю: «Георгий Матвеевич, не волнуйтесь, я вам действительно не сестра, я посторонний человек, и вы меня в первый раз видите. Не бойтесь меня, я вам зла не причиню». – «Кто вы?» – «Я разыскиваю Катю Кукушкину. У вас работала ее сестра, Инна». Тут его и повело, перекорежило всего. «Не знаю я никакую Катю. И Инны нет. Зачем я ей доверился, а она умерла, черт бы ее подрал. Она умерла, а я жив, но ненадолго, кот слов на ветер не бросает. Инна, Инна, зачем ты умерла?» Потом он начал орать, чтобы его в палату забрали. Я ему: «Может, вам что-то нужно?» – «Нужно, – кивает головой. – Деньги нужны, много денег. И водка нужна, чтоб не так страшно было, когда он придет». – «Кот?» – догадалась я. «Кот». – «Хорошо. Говорите адрес. Я съезжу к вашим родственникам, они вам передадут все, что вам надо». Он смотрит на меня совершенно дикими глазами: «А говорили, что не от кота. Зачем вам мой адрес?» Потом как побежит к больнице. Марина, у него белая горячка! Она его отвергла, он ее убил, с горя напился и сошел с ума, – сделала заключение Алина.
